Меч Аллаха - Александр Щелоков

— Прошу прощения, в данном вопросе компетентной информацией не располагаю.

Служака отчаянно бдел.

Через две минуты навстречу Краснову попалась бабулька-одуванчик лет восьмидесяти пяти с личиком как печеное яблочко, с глазами острыми и живыми. Спросить ее о ракетчиках напрямую приезжий не посмел. Сформулировал вопрос иначе:

— Бабуля, как тут пройти к военным?

— А тебе какие нужны? — спросила бесхитростная старушка. — У нас они тут под кажным кустом сидят. Так кого тебе? Ракетчиков? Летчиков? Або еще кого?

Выдавать старушке страшной тайны Краснов не стал.

— Мне бы летчиков…

— Тогда иди прямо по цему шляху до леса. Раньше там мы грибы и ягоды собирали. Теперь все ракетчики затоптали. И цепом окружили. Перед лесом дорога направо. Туда не ходи. Там они склад атомных бомбов содержат. Охрана лютует! Иди зараз налево и попадешь к летчикам…

Страшная военная тайна осталась тайной, а Краснов узнал дорогу к нужному месту.

Когда в Москве решили строить комплекс зданий внешней разведки — советский вариант американского Лэнгли, то выбрали для строительства место на юге за чертой города — за Кольцевой дорогой, в Бутовском лесу за гнилой речушкой Битцей.

Первым делом от внешнего полотна Московской кольцевой дороги отвели на юг хилую линию бетонки и поставили на перекрестке воспрещающий знак — «кирпич». По науке он называется знаком «Въезд запрещен». Так во всяком случае назвали красный круг с желтым прямоугольником в середине умные дяди, сочиняющие для автомобилистов запреты и ограничения. Но на самом деле «кирпич» является знаком, стимулирующим у людей раздражение и любопытство.

Какой русский не любит быстрой езды? Хотя об этом уже все сказано. Поставим вопрос иначе. Какой русский не проявит любопытства, если в местах, где он ездил-переездил, вдруг появился «кирпич»?

И вскоре многие знали в чем дело, хотя офицеры разведки продолжали именовать свое убежище «лесом». По привычке это слово употребил и президент.

Полковник Краснов хорошо знал об особых чувствах президента к службе внешней разведки. Тот разбирался в тонкостях этого предмета куда свободнее, чем в экономике и военном деле и даже дипломатии, и потому с особым вниманием следил за тем, как и чем живет эта спецслужба.

Человечество испытывает постоянную необходимость в информации.

Весной простой крестьянин должен точно знать, готова ли почва к посеву картофеля. Положишь клубни в землю слишком рано — вымерзнут, загниют, и не будет в нужное время той, что варят в мундире, пекут на углях, жарят на сковородках. Или другой вопрос, волнующий любителей собирать дары природы: пошли ли в лесу грибы? А если пошли, то в каком направлении, в каких рощах и перелесках перехватывать их с кузовками?

Больше знать хочется каждому. Удовлетворенное любопытство насыщает кровь обывателя очередной дозой адреналина и обеспечивает ему блаженно-волнительное состояние обладателя новостей. Вот, глядишь, появилось в газетке сообщение, что престарелая актрисулька судится с дочерью из-за квартиры умершей бабки. Какая радость! Не только мы, обитатели коммунальных квартир, рвем друг другу глотки за клочок недвижимости. Наши кумиры тоже! Кайф!

Но все это пустяки житейского уровня по сравнению с тем, сколь важна информация сильным мира сего, причем точная, достоверная, самая свежая, строго проверенная. Чтобы правильно и взаимовыгодно провести очередную встречу на высшем уровне с главой иностранной державы, нужно знать все о его стране, о его собственных взглядах на жизнь, даже на выпивон и на баб, о вкусах и пристрастиях до самых малых. Знать, чтобы случайно не назначить время беседы на час, когда высокий гость, раздавив бутылек, предпочитает поспать в своем самолете.

Вот почему служба разведки — одно из решающих звеньев государственного устройства. Она была, есть и будет до тех пор, пока существуют государства.

Говорят, на Ялтинской конференции в сорок пятом году прошлого века в Ливадийском дворце (который до революции принадлежал украинскому императору Николаю Второму Романову) за круглым столом сидели Иосиф Сталин, Франклин Делано Рузвельт и Уинстон Черчилль. Сидели и обсуждали судьбы мира после разгрома гитлеровской Германии. В один из моментов беседы Рузвельт что-то написал на клочке бумажки, свернул ее и передал Черчиллю. Тот прочитал, на том же клочке написал ответ и вернул Рузвельту.

У великого Сталина заныли зубы. Два могущественных союзника по антигитлеровской коалиции на глазах повелителя одной шестой части суши вступили в сепаратные переговоры. О чем?!

Во время перерыва Сталин отозвал в сторону Берию:

— Узнать! Немедленно узнать, что против нас замышляют акулы империализма! Иначе!

Берия знал, что означает «иначе». Не узнаешь — великий Сталин будет плохо спать ночью. А когда он плохо спит ночью, то вспоминает о тех, кого еще не успел стереть в порошок.

К счастью, все обошлось. Еще до конца обеда злополучный клочок бумаги лежал перед Сталиным. С одной его стороны почерком Рузвельта было написано: «Сэр, взгляните, у вас расстегнулась ширинка». На другой стороне Черчилль дал ответ: «Сэр, не волнуйтесь! Старый орел гнезда не покинет».

Заговора империалистов не было обнаружено. Сталин на всякий случай проверил свою ширинку. Она оказалась застегнутой наглухо. Это порадовало. Ночью он спал спокойно.

— Я все сделаю, Владимир Васильевич, — Краснов знал трепетность отношений шефа к внешней разведке.

— Только предупредите Котова — никаких церемоний. Я по делу.

В назначенный час, с помощью охраны и дорожно-постовой службы оторвавшись от журналистов, президент оказался в «лесу», в местах, где прежде бывал часто.

Начальник Службы внешней разведки России генерал-полковник Котов принял президента в своем кабинете и, зная о чем пойдет речь, постарался предупредить возможные упреки:

— Владимир Васильевич, сведения о группировке «Пламя Джихада», которыми мы располагаем, достаточно скудны. Эта организация возникла сравнительно недавно, глубоко законспирирована и в активных акциях против России себя пока не проявляла.

В разговор вмешался секретарь Совета безопасности Петров, который приехал в лес раньше президента и там ожидал его прибытия. Он язвительно спросил Котова:

— Значит, вы, Иван Константинович, считаете, что подготовку акции, назовем ее «Портфель», которую готовит «Пламя Джихада», можно не относить к серьезным?

Петров прекрасно понимал, что имел в виду Котов, но по привычке считал, что плох начальник, который не сумеет подколоть подчиненного при докладе.

— Нет, конечно, это сигнал очень серьезный, и разобраться с ним надо очень внимательно.

— Хорошо, не спорьте, — сказал президент примиряюще. — Я просмотрю справку, потом поговорим.

ИСЛАМИСТСКАЯ БОЕВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ (ИБО) «ПЛАМЯ ДЖИХАДА»