Бехеровка на аперитив - Данил Корецкий

Ранняя осень – моё любимое время года, но осень в Чехии люблю особенно. Словосочетание «Злата Прага» так же привычно слуху, как и «Москва Златоглавая», а Карловы Вары осенью будто погружены в котёл с кипящим золотом – горы, окружающие курорт, ярко вспыхивают в лучах заходящего солнца увядающей листвой. Если правда, что в Ирландии существует сорок разновидностей цвета травы, то здесь не меньше шестидесяти оттенков жёлтого.

А сколько оттенков знаменитого чешского граната в витринах ювелирных бутиков! От насыщенно-рубинового и ярко-пурпурного до вишнево-черного и экзотического зеленого! Впрочем, нет, зеленый – это уже чужестранный, чилийский, он скорее исключение из правил, стоит гораздо дороже и нам не подходит. Ибо мы патриоты Чешской республики. Но даже патриотам тут есть из чего выбирать! Сколько разновидностей колец, сережек, кулонов, браслетов, колье… Сорок, шестьдесят, сто?

Мы медленно идем вдоль всего этого великолепия, и я предвкушающе ласкаю нежное Галочкино предплечье, у теплой, впалой, напоминающей уютную норку подмышки.

– Вы только посмотрите – какое бесстыдство! – послышался подстрекающий шепоток слева. Моя безуспешно молодящаяся соотечественница пыталась мобилизовать общественное мнение на борьбу за чистоту морали. – Он же ей в дедушки годится, а туда же!

Что за гнусная клевета! В какие дедушки может годиться пятидесятилетний мужчина в самом расцвете сил – двадцатилетней девушке?! Ну максимум, в отцы! Так будьте же объективны, уважаемая дама! Из Амстердама…

С благородным и вполне оправданным возмущением поворачиваю голову, брюзгливо выпячиваю нижнюю губу и с сожалением рассматриваю открывшуюся по левому борту картину. Как человек порядочный и непредвзятый, не стану говорить, что «дама из Амстердама» годится мне в матери. Не буду даже утверждать, что ей уже под шестьдесят, нет – объективности ради признаю, что она, скорей всего, моя ровесница, хотя и заметно хуже сохранившаяся из-за невоздержанности, нездорового образа жизни и, конечно, завистливости, иссушающей душу и деформирующей тело…

Но помилуйте, разве может женщина в столь почтенном, далеко не детородном возрасте весить больше центнера, обтягивать мощные ляжки шелковыми зелеными бриджами, выставляя напоказ похожие на рояльные подставки икры? Может ли она курить на улице и так вульгарно жестикулировать с зажатой между толстыми пальцами дымящейся сигаретой? Может ли она безапелляционным тоном делать вздорные замечания, извращающие чистые и романтически-возвышенные отношения других, куда более достойных людей? И при всем этом иметь столь самодовольное лицо и изображать борца за идеалы?

И хотя три столь же яркие и безвкусные подружки с восторгом внимают каждому ее слову и целятся в нас осуждающими взглядами, я вынужден ответить на все поставленные выше вопросы, увы, отрицательно. Эта компания, в отличие от меня, не может научить молоденькую девушку ничему хорошему!

Наши эскадры расходились. Я обнял Галочку за плечи и, повысив голос, дал ответный залп:

– А ты знаешь, милая, что Чехия входила в состав Священной Римской империи? А чешский король Карл IV был еще императором и германским королём!

Зеленые глазки наивно захлопали.

– В самом деле? Как интересно…

Я удовлетворенно кивнул. Вот так, уважаемые! А вы знаете, что Священной Римской империей называлась Германия? Вряд ли… Скосив глаза, свысока рассматриваю фрегаты противника. Приятно чувствовать себя просветителем молодежи!

– Никогда не кури, а то быстро состаришься, – делаю я еще один залп. И, напоследок, добавляю снайперский выстрел в крюйт-камеру:

– А сейчас пойдем, я куплю тебе красивый гранатовый набор!

Вражеская эскадра идет ко дну. Это чистая победа. А мы заплываем в пещеру Лихтвейса – царство таинственно мерцающих гранатов и предупредительных, угадывающих мысли и желания продавцов. На прилавок вываливаются бликующие всеми оттенками красного сокровища Али-бабы.

У Галины горят глаза, и щеки из розовых стали красными, будто впитали кроваво-багровый окрас благородных камней. Она примеряет все подряд.

– Нравится колечко?

– Очень!

– А эта подвеска?

– Тоже…

– А этот браслет?

– Супер!

Она явно не избалована украшениями. Да и мужским вниманием, пожалуй. Тем более что второе определяет первое. Странно: такая красивая девушка… Это явная несправедливость судьбы. Хорошо, что ее легко исправить!

Я достаю свою золотую карточку и покупаю все три безделушки. Галина в восторге.

– Спасибо! Большое спасибо! – Она целует меня в щеку.

Да, совершенно не избалована…

– Можешь сразу надеть!

– Ой, нет, мне надо привыкнуть…

Ну что ж, другой бы спорил, а я не стану.

– Привыкай! – великодушно соглашаюсь я. В уличном лотке покупаю по теплой круглой вафле с выпуклой латиницей «Karlovy Vary», да ещё и с собой беру полдюжины. Пригодятся.

Демократично хрумкая «оплатками», подходим к очередному стенду продажи недвижимости. Они здесь на каждом углу. Квартиры, апартаменты, дома.

«Трехкомнатная квартира в центре, с видом на набережную, 200 000 долларов».

Это меня не интересует: мелковато для объекта розыска.

За последние пять-семь лет цены выросли в три и больше раза. Мои соотечественники внесли в этот процесс немалую лепту. Кругом звучит сплошная русская речь, так что возникает вопрос: «А есть ли здесь чехи?» Есть. Но они не бросаются в глаза, особенно в курортной зоне. Полицейских, например, вообще не видно. Везде мельтешат русские.

«Трехэтажный дом с бассейном и спортзалом, цена 14 миллионов крон».

На снимке особняк выглядит очень привлекательно и вполне подходит под логово анаконды, которую внезапно спугнули. Я выписываю адрес.

Мы в очередной раз окуппировали Чехию, только теперь въехали не на танках и бронетранспортерах, а на «мерсах» и «бэхах»; и живем не в казармах, а в отреставрированных замках, виллах и в собственных гостиницах. Да и развлекаться лучше в своих ресторанах, саунах и гольф-клубах. Карловы Вары давно стали русскоговорящим курортом, и не только говорящим, но и русско-принадлежащим: постепенно все больше и больше недвижимости переходит к нашим землякам. Они скупают отели, магазины, квартиры, дома, пивные и казино – короче, все, что можно.

«Вилла в горах, в пятнадцати километрах от немецкой границы, 40 тысяч долларов»…

Не тот масштаб. Да и удаленность от ближайшего городка 30 километров. Нет, к Лазареву это отношения не имеет…

Не прошло и пятнадцати лет со времён «бархатной революции», а Чехия превратилась в европейский центр интересов организованной преступности многих стран. Война в бывшей Югославии заставила изменить маршруты переброски наркотиков и оружия: знаменитая «балканская дорога» перестала существовать. Югославская, китайская мафии, чеченские и украинские группировки, даже итальянская каморра обосновались в Праге. Русские бандиты тоже не остались в стороне, что вполне объяснимо: Злата Прага, чешские пиво и хрусталь, карлсбадская соль, понятный язык, вечная дружба братских народов, – ностальгическая логика «совка», вынужденного избирательно всматриваться в карту Европы. Какие-нибудь Франции, Швейцарии, Испании, быть может, выглядят более гламурно, но как далеки они от нас со своими чуждыми обычаями, европейским снобизмом и задаваемым ПАСЕ[18]выпендрежем! То ли дело родина Швейка! Здесь же всё было наше! И, как думают некоторые, снова становится нашим. А Карловы Вары, знаменитый Карлсбад,[19]даже в коммунистической Чехословакии был островком капитализма: здесь вечно отдыхали западные немцы, англичане, итальянцы, они задавали тон, под них подстраивались местные власти…