Провидица - Питер Джеймс

Женщина лет пятидесяти с лишком лежала в углу, свернувшись калачиком. Она уставилась на Сэм, медленно моргнула, как греющаяся на солнце змея. На ней были домашней вязки свитер и грязные джинсы; длинные волосы доходили до талии, закрывая руки и грудь, словно ковер. Женщина чуть заметно кивнула, а потом подняла взгляд к потолку с таким видом, словно бы ожидала, что оттуда вот-вот хлынет дождь.

– Привет, меня зовут Гейл.

Хорошенькая блондинка представилась сама. Выговор у нее был американский, а вид – модный и богатый. Она прекрасно смотрелась: дорогая шелковая блуза, изящная вельветовая головная повязка и часы «картье» на запястье.

– Привет, – поздоровалась Сэм.

Гейл улыбнулась ей, искренне, с симпатией.

– В первый раз всегда довольно трудно, да?

Сэм улыбнулась и кивнула в ответ.

Она услышала, как бесцветный мужской голос произнес:

– Клайв.

Недружелюбный человек лет сорока, в мешковатом свитере, со стриженными под ежик, рано поседевшими волосами, встал, пожал Сэм руку, а потом снова сел и ссутулился. Вид у Клайва при этом был такой мрачный, словно бы он исполнял тягостную обязанность, с которой хотел поскорее покончить.

– Найдите себе место и устраивайтесь поудобнее, Сэм, – сказала Таня. – Хотите травяного чая? У нас есть ромашка и одуванчик. Еще есть кофе – «Хэг» и «Нескафе».

– «Нескафе», пожалуйста, – попросила Сэм.

– Молоко, сахар?

– Если можно, с молоком и без сахара.

Греющаяся на солнышке змея чуть расправила кольца, а человек в мешковатом свитере откинулся назад и вытянул руки. «Держись от меня в сторонке, – словно бы предупреждал каждый из них. – Не приближайся!»

Сэм нашла пустые подушки и села подальше от всех, возле двери.

– Мы ждем еще одного человека – Сэди, и тогда на сегодня у нас будет полный комплект, – сообщила Таня. – Роджер позвонил, предупредил, что у него грипп, так что он сегодня не появится. Я ему сказала, что мы оставим для него ментальное пространство.

Сэм огляделась. Высоко над полом – окна с матовыми стеклами без штор; вмонтированный в стену обогреватель; небольшой столик с телефоном и автоответчиком; сосновый кухонный шкаф, который использовали как книжный, хотя на одной из полок и стояли грязные кружки и полные окурков пепельницы.

Белая краска на стенах слегка пооблупилась; в одной из стен окошко для подачи еды, теперь заделанное; рядом на полочке покрытая пылью красная фигурка Будды, похожая на слегка оплавившуюся свечу. В комнате была одна-единственная картина – забранная в рамку репродукция восемнадцатого века, изображающая апатичного мальчика: он полулежал на кровати и разглядывал рисунок, который держал в руках.

Таня Джейкобсон вернулась в комнату и протянула новенькой кружку с горячим кофе.

– Ну что, Сэм, держитесь в стороне? Сохраняете личное пространство?

Сэм не знала, что именно она сделала не так, однако почувствовала, что совершила какую-то ошибку. Она испытывала смущение, неловкость, ощущала себя здесь лишней. Тихонько жужжал электрический обогреватель, щелкнул замок закрывшейся двери.

– Опять Сэди опаздывает, – заметила Таня. – Я думаю, у нее проблемы с чувством времени. Она часто видит сны про часы.

– И про секс, – добавил человек в мешковатом свитере. – Она, кажется, часто видит эротические сны.

– Я думаю, у нее проблемы сексуального свойства, – подала голос американка.

Таня неопределенно кивнула, на ее лице мелькнула едва заметная сочувственная улыбка.

– У нас у всех проблемы. Поэтому мы и организовали группу. Итак, Сэм, когда у нас появляется новичок, он всегда по традиции рассказывает группе о каком-нибудь из своих снов. Вы принесли с собой такой рассказ?

– Принесла? Нет, я ничего не записывала.

Таня постучала себя по виску:

– Здесь, Сэм. Вы принесли какой-нибудь из снов в своей голове, чтобы поведать его группе?

Сэм пожала плечами:

– Я… – Она огляделась. Греющаяся на солнышке змея в углу, казалось, уснула. Мужчина в мешковатом свитере смотрел не отрываясь на стену впереди, и Сэм подумала: «Уж не злится ли этот тип из-за того, что рассказать сон попросили не его?»

Американка улыбнулась, пристально глядя на нее, одобрительно кивнула.

Дверь открылась, и вошла крохотная женщина с фигурой, напоминающей мяч для регби, и чопорным выражением густо покрытого косметикой лица, бо́льшую часть которого закрывал полог каштановых волос. Она чуть слышно пробормотала извинение, проверила языком ярко-красную помаду на губах, потом, держа спину очень прямо, уселась на пуфик и с громким щелчком открыла сумочку. Покопавшись в ней, вытащила пачку сигарет, зажигалку и маленькую жестянку, которую поставила на пол рядом с собой, предварительно сняв с нее крышечку. Женщина напоминала гоблина, пристроившегося на пуфике. Сэм стало интересно, что она будет делать с жестянкой.

– Сэди, познакомьтесь, у нас в группе новенькая, ее зовут Сэм. Она как раз собирается рассказать нам о своем сне. Не имеет значения, если это будет старый сон.

Сэди улыбнулась долгой, протяжной улыбкой, которая сперва показалась Сэм дружелюбной; но вскоре она поняла, что это, скорее, предупредительный выстрел по курсу ее корабля.

Она в смущении отвернулась, услышала, как Сэди щелкнула зажигалкой, а потом от души затянулась.

– Вы помните сон, который видели прошлой ночью, Сэм? – спросила Таня Джейкобсон.

Сэм почувствовала, что заливается краской.

– Нет, прошлой ночью… мне, кажется, ничего не снилось. По крайней мере, я… – Она беспомощно оглядела комнату. Все было не так. Абсолютно не так. Она увидела, как американка одобрительно кивает ей, приглашая приступить к рассказу.

Сэм уже не сомневалась, что сваляла дурака.

«Чего ты еще от меня ждешь? Чтобы я посоветовал тебе обратиться к ясновидящему? К медиуму? Направил тебя в какую-нибудь группу по изучению снов? К парапсихологу? Но я хочу тебе помочь, а не усугубить твое состояние».

Она посмотрела на Сэди, сидевшую на низеньком пуфе, увидела, что та чуть прищурилась. «Не занимай много времени, – ясно говорил ее взгляд. – Я должна рассказать о своих важных снах».

– На прошлой неделе… – начала Сэм и смущенно замолчала. – Во вторник я видела сон… который, кажется, сбывается. По крайней мере, отчасти.

– Может, поведаете нам его?

И Сэм рассказала им свой сон про станцию метро «Хэмпстед», чувствуя себя на редкость глупо. Она говорила, глядя на эти пустые лица, на пустую стену, на Таню Джейкобсон, которая с закрытыми глазами покачивалась туда-сюда на своей подушке, на Сэди, сидевшую на пуфике и стряхивавшую пепел в жестянку. Интересно, слышит ли кто-нибудь хоть слово из того, что она говорит?