Время выбора - Влад Левицкий

Но до наступления дня было еще далеко, и оттого повелитель отправился на поиски своего раба-правителя. Ахмад должен был приготовить ему комнату во дворце, причем самую лучшую. Что ж, если она не окажется такой — правитель Кантаха будет очень долго умолять его о пощаде.

* * *

Фирийцы как будто забыли об их существовании. Уже четвертый день никаких тебе штурмов, отчаянных атак, дерзких вылазок. Даже вызовов на очередные переговоры не следовало! Казалось, Деамед и Кристиан потеряли всякий интерес к Лиомору. Однако Тир знал, что это не так, — фирийцы чего-то ждали, к чему-то готовились, но вот к чему — ни он, ни барон, ни все арийские воины, вместе взятые, не знали.

Затишье перед бурей — так говорил вездесущий Сконди, и так думал каждый осажденный в Лиоморе.

Но одному человеку сейчас было не до войн. Его мысли и душевные порывы занимала лишь одна — его возлюбленная, его единственная!

Две пары преданных влюбленных глаз встретились; два сердца коснулись друг друга. И тепло окутало их так, как никогда в жизни! Тир и Роланда стояли в затемненной просторной комнате, находящейся под самой крышей ратуши, и не могли отвести взгляда. Все слова уже давно сказаны, остались лишь чувства — всепоглощающие, всеозаряющие. И даже вечно неугомонный Огонек предпочел оставить их наедине, скромно устроившись в дальнем углу комнаты, откуда теперь доносился лишь хриплый отрывистый храп.

— Я давно хотел тебе сказать... Вернее, не сказать — предложить... но не знаю...

— Как я отреагирую?

— Да... Мне нелегко говорить... Раньше я видел смысл своей жизни в победах, славе, почестях... Это то, что вело меня вперед... Но теперь... я словно остановился и понял — моя жизнь была пуста. Пуста без тебя, твоего взгляда, твоей улыбки, твоего смеха! Я хочу...

— Я тоже...

— Дослушай.

— Зачем. Ведь все уже давно сказано. Слова ни к чему, они — лишние.

— Эти слова никогда не будут лишними.

Тир вдруг умолк. Внутри разгоралось пламя, равного которому он не испытывал никогда, да и не хотел бы испытывать, не будь ее рядом.

— Роланда, — наконец решился фириец. — Я... люблю тебя. И хочу... чтобы ты взошла со мной под венец.

— Великие боги! Милый! Как же долго я ждала этого! — воскликнула Роланда, прижимаясь к нему.

— Правда?!

— Ну конечно, глупенький. Ждала всю жизнь! И даже больше жизни...

Две пары рук вновь сомкнулись в беззвучном нелепом танце. Губы прижались друг к другу... И влюбленные застыли посреди едва озаряемой парой тусклых свеч комнаты. Ночь согревала их своим невидимым теплом, легкий ветер обдувал, не давая раскалиться до предела. Как будто сам мир притих, ощущая их слепое пламенеющее единение...

Сколько они простояли — никто из них так и не понял. Ночь завершала свой обязательный обход, уступая черед своему вечному сопернику — дню...

И когда они уже собирались уходить, раздался осторожный стук.

— А-а! Вижу — помешал, — послышался веселый голос. — Сожалею, но вынужден прервать вас. Фирийцы что-то замыслили.

Из непроглядной тьмы выступил барон. Судя по его виду, его самого только что подняли с кровати, принеся очередную чрезвычайную новость — уж сколько их было за время войны!

— Отец! — воскликнула Роланда, покрываясь ярким пунцовым румянцем. — Почему ты не постучал?

— Я постучал, — усмехнулся барон. — Просто вы не слышали — вам было не до этого. Однако я вынужден забрать у тебя Тира, дочь моя. Всего на час, не больше. Когда мы обсудим сложившуюся ситуацию, я незамедлительно верну его тебе.

— Что вы, Миран? — наигранно всплеснул руками Тир — благо в темноте не видно его «превосходного» актерского таланта. — Я немедленно отправляюсь с вами! Война не терпит промедления!.. Правда, если Роланда не против...

— Она не против, — поспешил заверить своего воина Миран. — Ведь я прав, дочка?

— Ну-у... — замялась баронета. — В общем, не против. Но только если ты вернешь его хотя бы до конца ночи.

— О, можешь не сомневаться! От столь важных дел я не посмею оторвать твоего воздыхателя больше чем на несколько часов, — рассмеялся барон. — Ну что, Тир, пойдем? А то Роланда может и передумать...

Тяжелая дубовая дверь захлопнулась. В коридоре их уже ждали граф Остерил, Валлиан и Сконди, — гном просто не мог упустить случая принять участие пусть и в наскоро собранном, но, несомненно, важном совете.

— Кажется, все в сборе, — одобрительно обвел взглядом своих командиров Миран.

— А как же Рамалия, Ле Гуин?.. — осторожно поинтересовался Тир. Похоже, только он один не был посвящен в детали их предстоящего совета.

— Рамалия и озерники уже на месте, — отозвался барон. — Ладно, господа командиры, нам пора.

Ответом было лишь гробовое молчание. И Тир удивился — наверное, новость и вправду была настолько важна, что Миран не постеснялся собрать всех своих командиров, невзирая на глухую ночь и длившееся уже четыре дня так называемое перемирие.

Они миновали третий этаж, затем второй, первый. Вот слабо освещенное подворье... Потом вокруг запылали десятки факелов, в свете которых тотчас вынырнуло слегка обеспокоенное, измазанное грязью лицо — Ле Гуин.

— Прошу за мной, — отрывисто произнес озерник, указывая на прислонившуюся к оборонительной стене дозорную башню.

Барон в сопровождении своих командиров последовал за ним. Тишина вокруг буквально резала уши, однако, когда они приблизились к стене, стало слышно какое-то странное поскрипывание, глухие удары и звон металла. А доносилось все это как раз из-за стены.

— Что здесь происходит? — шепотом спросил гнома Тир. Сконди не успел ответить, как вокруг них тотчас вспыхнули десятки огней.

Теперь Тир мог лучше рассмотреть озерника. Взъерошенные волосы, лицо полностью исцарапанное, кое-где покрытое тонким слоем грязи, растерянный взгляд — в общем, полное несоответствие тому, что привык видеть фириец, глядя на своего друга — образец храбрости и хладнокровия.

— Несколько часов назад он вернулся из разведки, — не дожидаясь очередного вопроса, сказал Сконди.

— Он что же, выбирался за пределы оборонительных стен? — не поверил Тир. — В лагерь противника?

— Ага, — кивнул гном. — Гуин и еще несколько баронских гвардейцев.

— И он... — начал было Тир, однако гном лишь досадливо поморщился.

— Скоро все узнаешь, — посулил гном и, не говоря больше ни слова, нырнул в темный провал двери дозорной башни.

Что же такого он узнал? Неужто у Деамеда с Кристианом появился новый козырь в рукаве?! Тир лишь фыркнул и устремился вслед за гномом. Барон с остальными уже давно скрылись внутри дозорной башни, и Тиру ничего не оставалось, как поспешить. Еще пропустит самое главное!..