Радость моих серых дней - Екатерина Дибривская

Она не дожидается ответа. Отворачивается. Оставляет меня в смятении. Впервые мне не снились кошмары. Я прекрасно выспался. И у меня было отличное настроение. Но теперь я снова ни в чём не уверен.

Мы завтракаем, и я спрашиваю, выбрала ли она уже кроватку и коляску.

– Нет, не выбирала, – она тяжело вздыхает. – Мне пока было не до этого.

Она замолкает и прячет взгляд в чашке. Пьёт мелкими глотками.

– Можем съездить в магазин после обеда. Посмотрим подходящую модель. Сейчас погуляем, купим вам витаминов, пообедаем и поедем.

– Я бы не хотела обременять тебя. Уверена, что у тебя много своих дел.

Она не смотрит на меня. Я расстраиваюсь.

– Севиндж, – медленно выдыхаю я, и она поднимает на меня взгляд. – Я должен тебе сказать…

– Я знаю, Тихон, – перебивает она. – Пожалуйста, я не хочу снова слышать это. Я не могу.

– Слышать – что? – не понимаю я.

– То, что ты никогда не сможешь полюбить меня, – еле слышно шелестит она. – Я помню, Тихон.

Всё. Нет сил. Не сдержусь.

Встаю и ухожу в спальню, резким движением руки распахиваю тумбочку и достаю коробку. Возвращаюсь. Она сидит с поникшей головой. Не плачет, но близка к этому. Сажусь рядом с ней на корточки.

– Я ошибся, Севиндж, – говорю ей. – Я был сломлен. Я был разбит. Прошлое застигло меня врасплох. Я знаю, что сильно обидел тебя. Непростительно. Что испугал. И я ненавижу себя за то, что сделал с тобой. Я не имел никакого долбанного права срываться. И делать то, что сделал. Не имел права говорить то, что говорил.

Она тяжело дышит.

– Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения. И ты не обязана меня когда-либо прощать. То, что я пережил на войне… оставило след. Я говорил тебе, что люди, у которых руки по локоть в крови, сами себе враги. И я такой человек. Я не могу забрать тех ужасных слов или вернуть всё назад. Не могу исправить того, что произошло по моей вине. Но я хочу, чтобы ты знала, Севиндж. Хочу, чтобы ты услышала и поверила мне. Я никогда не переставал любить тебя, Севиндж. Я не сразу понял это. Не сразу признал, что люблю тебя. Ты показала мне жизнь, полную света и счастья, полную радости. И я люблю тебя, Севиндж.

Она сжимается и закрывает глаза. Качает головой в неверии.

– Я был одинок после смерти брата. Отталкивал всех. Витюшу, отца и мать. А потом она умерла. Я снова переживал это. Похороны близкого. Я замкнулся в себе. Я стал угрюмым одиноким человеком из леса. Пока не встретил тебя! Ты вернула мне веру. Подарила надежду. Ты исцелила меня своей любовью, Севиндж. И я полюбил тебя, милая моя девочка. – Я прижимаюсь к ней, стискивая в своих объятиях. – Знаю, что заставил тебя страдать. Знаю, что ты никогда не простишь меня. И я никогда бы не посмел просить об этом в других обстоятельствах.

Мягко обхватываю её лицо и заставляю посмотреть на меня.

– Я люблю тебя, Севиндж. Я полюбил тебя до того, как ты позволила мне забрать твою невинность. Когда ты произнесла мне слова любви, я стал самым счастливым мужчиной. Я любил тебя. И тогда полюбил ещё сильнее. Я любил тебя, когда узнал, кто ты такая. Но я испугался, что потеряю тебя, когда ты поймёшь, кто есть я. Прошлое ударило мне в голову. Я хотел избавиться от своей любви. Хотел убить твои чувства к себе. И я сорвался. Начал свою лживую игру и не смог остановиться. И я потерял тебя. Я хотел ненавидеть, но я любил тебя. Каждую долбанную секунду я мечтал вытравить воспоминания о тебе из своей памяти! И не мог думать ни о чём, кроме тебя! Ты видела фотографии. Я не мог заставить себя, Севиндж. Я так скучал!

Она кривит губы. Слёзы струятся по её лицу.

– Я не прошу тебя простить меня. Я не прошу тебя любить меня. – Достаю из кармана коробочку и открываю. – Но я люблю тебя и никогда больше не смогу отпустить. Никогда. Поэтому я прошу тебя позволить мне быть в твоей жизни. Быть в жизни нашего сына. Не просто донором спермы. А его отцом. Я прошу, чтобы ты позволила мне дать нашему сыну свою фамилию. И я обещаю тебе, что сделаю всё возможное, чтобы ты была счастлива. Я прошу тебя стать моей женой, Севиндж. Я разделю с тобой все горести и радости. Я буду любить за двоих. Просто позволь мне быть рядом!

Я достаю тонкое кольцо из белого золота с бриллиантом в окружении топазов. Надеваю ей на палец и любуюсь несколько мгновений.

Перевожу взгляд на её лицо. Ясные глаза Севиндж распахнуты от удивления. Она смотрит на кольцо на своей руке.

Я замираю в ожидании её ответа. Я готов ждать, если потребуется. Но отчаянно нуждаюсь в нём сейчас. Немедленно.

Она улыбается сквозь слёзы. Она улыбается мне. Как раньше. Как в избушке. Склоняет голову и целует меня. Смеётся. Обнимает. Гладит моё лицо.

– Я люблю тебя, Тихон! – шепчет она в мои губы. – Я хочу быть с тобой. Очень! И я тоже скучала по тебе!

Она.

Я просыпаюсь рано. Прижатая к груди Тихона. Его рука обвивает мой живот. Обхватывает защитным жестом. Я смотрю на его спокойное лицо и хочу плакать. Вчера он говорил такие слова, что я опять начала надеяться. Верить. Я не хочу, чтобы он снова сказал о невозможности моих надежд. Чтобы он разбил мне сердце. Чтобы он снова сказал, что не любит и никогда не сможет полюбить меня.

Выскальзываю из его объятий. Пока он спит, я чувствую себя в порядке. Пока он спит, я могу расслабленно блуждать по квартире. Изучать её и тешить свою душу пустыми надеждами.

Под весёлый цокот от лап Полкана я иду в гостевую комнату. Отворяю дверь и вижу, как на горизонте зарождается восход. Огромный круг солнца медленно выползает из-за кромки деревьев парка и заливает всю комнату своим тёплым золотистым светом.

Он был прав. Это идеальная комната для нашего ребёнка. И пусть она меньше его спальни, но… Нам здесь будет комфортно. Здесь можно поставить кроватку, заменить кровать на раскладной диван. Мы не займём много места, и Тихону не придётся менять привычный образ жизни.

Я решаюсь на разговор. Я сама озвучу это. И мне не придётся слышать слов о его нелюбви. Я решаю облегчить его жизнь и самоустраниться будучи рядом.

Но за завтраком всё идёт не так. Он говорит о своих чувствах, и это вовсе не то, что я думаю. Он любит меня! Я не ошибалась.

Меня смущает кольцо, севшее идеально на мой тонкий палец. Оно прекрасное. И дорогое. Я теряюсь и поднимаю взгляд на мужчину.

И я вижу по его лицу, что он не врёт мне. И я верю ему.

Целую его, чувствуя облегчение. И смеюсь от этого. Прижимаюсь к нему. Запускаю пальцы в бороду и шепчу в его губы:

– Я люблю тебя, Тихон! Я хочу быть с тобой. Очень! И я тоже скучала по тебе!

Вижу в его глазах счастье и радость от моих слов. Я хочу увести его в спальню и нежиться в кровати добрую половину дня, но у нашего четвероногого друга свои планы. Поэтому мы одеваемся и выходим на прогулку.