Ночной цирк - Эрин Моргенштерн

— Что интересно? — спрашивает Бейли, все еще не понимая, что происходит. Он не знает никаких девушек в повязках на глазах и ни разу не бывал в падающих башнях. Он вообще не уверен, есть ли в Новой Англии замки.

— Тебя ждет путешествие, — говорит прорицательница. — Я вижу много событий. И большую ответственность.

Она отодвигает одну карту, переворачивает другую вверх ногами и слегка хмурит брови, но Бейли не покидает ощущение, что она просто пытается скрыть улыбку. Его глаза потихоньку привыкают к мерцанию свечей, и ему становится проще следить за выражением ее лица под вуалью.

— Ты являешься частью целого ряда событий, хотя пока что тебе не дано понять, какое значение впоследствии будут иметь твои поступки.

— Я должен сделать что-то важное, но сначала мне нужно куда-то поехать? — уточняет Бейли. Он надеялся, что предсказание будет менее расплывчатым. Упоминание о путешествии, по идее, должно быть засчитано в пользу бабушкиной точки зрения, даже несмотря на то что до Кембриджа не так уж и далеко.

Прорицательница отвечает не сразу. Сначала она переворачивает еще одну карту. На этот раз она не скрывает улыбки.

— Ты ищешь Поппет, — говорит она.

— Что еще за Поппет? — не понимает Бейли. Прорицательница молчит, с любопытством глядя на него и словно забыв о картах. Ее глаза скользят по его лицу, от шарфа поднимаясь к полям шляпы. Бейли кожей ощущает на себе этот оценивающий взгляд, проникающий внутрь, и беспокойно ерзает на стуле.

— Тебя зовут Бейли? — спрашивает она.

Щеки Бейли становятся бледными, и забытые было настороженность и страх тут же возвращаются. Он судорожно сглатывает, прежде чем ответить — тихо, почти шепотом.

— Да, — выдавливает он с вопросительной интонацией, как будто сам не уверен, его ли это имя. Прорицательница улыбается, глядя на него, и по этой улыбке он вдруг догадывается, что она гораздо моложе, чем ему показалось. Пожалуй, всего на несколько лет старше его.

— Интересно, — говорит она.

Ему хочется, чтобы она подобрала другое слово.

— У нас есть общие знакомые, Бейли. — Она бросает взгляд на лежащие на столе карты. — Сдается мне, сегодня вечером ты пришел сюда в надежде встретить ее. Впрочем, мне приятно, что по дороге ты решил заглянуть и в мой шатер.

Бейли только хлопает ресницами, пытаясь осознать все ею сказанное, и гадает, откуда, черт возьми, ей известна истинная причина его сегодняшнего появления в цирке, хотя он не рассказывал об этом ни одной живой душе, да и самому себе боялся признаться.

— Вы знаете девочку с рыжими волосами? — спрашивает он, до конца не веря, что прорицательница имела в виду именно это.

Но она кивает в ответ.

— Я знаю и ее, и ее брата с момента их рождения, — говорит она. — Это совершенно необыкновенная девочка, и волосы у нее чудесные.

— А она… она по-прежнему в цирке? — спрашивает Бейли. — Я встречал ее лишь однажды, когда цирк приезжал в прошлый раз.

— Она здесь, — говорит прорицательница. Она снова начинает передвигать карты по столу, касаясь то одной, то другой, но Бейли уже не обращает внимания, что на них изображено.

— Ты снова встретишь ее, Бейли. В этом нет никаких сомнений.

Бейли ужасно хочется спросить, когда это случится, но вместо этого он ждет, не расскажут ли ей карты еще что-нибудь. Прорицательница поочередно их перемещает. Она берет карту, изображающую рыцаря, и кладет ее поверх падающей башни.

— Бейли, тебе нравится в цирке? — спрашивает она, заглядывая ему в глаза.

— Это место не похоже ни на одно, где я когда-либо бывал, — признается Бейли. — Не то чтобы я много где бывал, — поспешно добавляет он. — Но мне кажется, что цирк прекрасен. Мне очень здесь нравится.

— Что ж, это все упрощает, — заявляет прорицательница.

— Что упрощает? — не понимает Бейли, но прорицательница не уточняет. Она достает из колоды еще одну карту и, перевернув, кладет поверх карты с рыцарем. Это изображение женщины, льющей воду в озеро. Над ее головой ярко сияет звезда.

Разглядеть выражение лица прорицательницы сквозь вуаль непросто, но Бейли уверен, что по нему пробегает тень, когда она кладет карту на стол. Впрочем, ее взгляд по-прежнему ясен, когда она поднимает на него глаза.

— У тебя все будет хорошо, — говорит она. — Тебе предстоит принять важное решение и столкнуться с разными неожиданностями. Жизнь порой оборачивается удивительным образом. Но, запомни, будущее не высечено на каменных скрижалях.

— Запомню, — обещает Бейли.

Глядя, как прорицательница собирает карты и складывает их аккуратной стопкой, он понимает, что она чем-то опечалена. Рыцаря она оставляет напоследок и кладет поверх всей колоды.

— Спасибо, — говорит Бейли. Вопреки своим чаяниям, он так и не получил ясного ответа относительно собственного будущего, но оно почему-то волнует его все меньше и меньше. Он раздумывает, не пора ли уйти, не зная, что предписывает ему в данном случае этикет.

— Не за что, Бейли, — отвечает прорицательница. — Я была рада погадать тебе.

Бейли запускает руку в карман и, вытащив оттуда пакетик с шоколадными мышами, протягивает ей.

— Хотите мышку? — предлагает он.

Еще до того, как он успевает мысленно осыпать себя проклятиями за подобную глупость, прорицательница улыбается, хотя на мгновение в ее улыбке проскальзывает грусть.

— Почему бы нет, — соглашается она, вытаскивая мышь из пакета за лакричный хвостик. Она кладет конфету на хрустальный шар. — Это одно из моих любимых лакомств, — признается она. — Спасибо, Бейли. Желаю тебе хорошо провести время в цирке.

— Я постараюсь, — говорит Бейли.

Он поднимается со стула и направляется в сторону хрустального полога. Протянув было руку, чтобы раздвинуть его и уйти, он внезапно оборачивается.

— Как вас зовут? — спрашивает он прорицательницу.

— Знаешь, мне кажется, что ты первый, кому захотелось это узнать, — говорит она. — Меня зовут Изобель.

— Рад был познакомиться, Изобель, — говорит Бейли.

— И я была рада познакомиться, Бейли, — улыбается Изобель и тут же продолжает: — Кстати, когда ты выйдешь отсюда, возможно, тебе стоит пойти направо.

Кивнув, Бейли поворачивается и выходит в пустой вестибюль. Перестук хрустальных нитей за его спиной быстро сходит на нет, и в наступившей тишине кажется, будто нет рядом никакой другой комнаты, нет сидящей за столом прорицательницы.

У Бейли почему-то легко на душе. Как будто он стал ближе к земле, но при этом выше ростом. Когда он выходит из шатра и сворачивает направо на извилистую дорожку, беспокойство о собственном будущем уже не так сильно его гнетет.

Барселона, ноябрь 1894 г.