Диггер по прозвищу Жгут - Александр Варго

— Еще раз назовешь меня сынком, я тебе жопу на рожу натяну, понял? — миролюбиво сказал Гюрза, и Жуля нервно заерзал. И хотя юноша улыбался, зрачки его превратились в две вертикальные щелочки. Жуля знал, что это означает одно — Гюрза здорово разозлен.

— Раскомандовались тут… вообще охренеть, — проворчал Жуля, старательно избегая взгляда Гюрзы, и снова приложился к пиву.

— Так что случилось, Нелли? — Гюрза наклонился к девушке, и та непроизвольно отшатнулась. Как от змеи.

— Без комментариев. Просто все надоело, — грубовато ответила она, изучая свои босоножки.

— Нелли, — начал Алекс, положив руку на ладонь девушки, но та вырвала ее.

— Если ты пойдешь на акцию, мы расстанемся, — как-то отстраненно проговорила она. Алекс плотно сжал губы, сделав их похожими на бескровный разрез.

Жуля разинул рот от удивления, затем засмеялся:

— Это уже интересно! Прямо передача «Окна»! Морды будем бить?

Гюрза вежливо ждал, пока Жуля закончит веселиться, затем спросил:

— Ну и что будем делать?

— А ничего, — отрезал Алекс. — Нелли, топай домой. После поговорим.

— Леша, нет! — Глаза девушки заблестели от слез. На этот раз она сама вцепилась в руку Алекса. — Я умоляю тебя!

Тут уже все пораскрывали рты. Слезы и Нелли — это что-то из области мистики.

— Иди домой, — голос Алекса дрогнул.

— Лешка, пожалуйста, — девушка чуть ли не плакала. — Я сегодня сон нехороший видела… Нам… тебе нельзя идти! Я прошу тебя, хочешь, я на колени встану?!

Официанты уже бросали на их столик заинтересованные взгляды.

Алекс покраснел и поднялся из-за стола.

— Гюрза, я позвоню вечером. Пошли, — он взял за руку Нелли. Та несколько секунд сидела неподвижно, затем вздохнула и покорно поплелась за Алексом, вытирая с глаз потекшую тушь.

— Чего это с ней? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Жуля. Он с наслаждением допил пиво и начал поглядывать на официантку. Она его заметила и, понятливо кивнув, пошла наполнять третью кружку.

— Я, наоборот, соскучился, — продолжал Жуля. — Кулаки уже нежными стали… как щечки у той чиксы, — он снова окинул плотоядным взглядом упругую попку молоденькой официантки.

— Ладно, по домам, — сказал Гюрза, видя, что взгляд Жули уже затуманился. — А тебе нужно выспаться, — добавил он.

— Вы идите, а я посижу тут, — заявил Жуля, развалясь на стуле.

Собрание было окончено.

Они шли уже почти двадцать минут, но конца и края свалки не виделось. Она была ОГРОМНА. Как несколько футбольных полей, скроенных портным-великаном. Рост никогда не думал, что от человека может быть столько отходов. Над мусором с мерзким жужжанием вились жирные мухи, под ногами шныряли крысы с толстыми спинами, мелькая грязно-розовыми хвостами. Некоторые особи достигали размеров взрослого котенка, таких крупных Рост видел впервые. Кое-где слабо дымились тлеющие отбросы. Букет всевозможных запахов, присущий любой помойке, поначалу вызывал у Роста тошноту, но постепенно он привыкал. Ему придетсяк этому привыкнуть, если он хочет выжить.

— А ты кем работал-то? — между делом поинтересовался Витек.

— Да так, — неопределенно ответил Рост. — На заводе одном… слесарем.

— Слесарем? — оживился Витек, и глаза его заискрились. — Че за завод?

Рост понял, что сморозил глупость — он не знал ни одного завода в Москве, как, собственно, и слесарное дело.

— А ты что так интересуешься? — с агрессивной ноткой в голосе спросил он. — Уж не в мусарне сам раньше работал, а?

— Не, Ген, не в мусарне, — не стал настаивать на расспросах Витек. Видимо, вспомнил, как Рост разделался с одним из нападавших. — Я сам в прошлом слесарь-турбинист. Очень хорошо турбинное дело знаю. Это тебе не какое-нибудь говно.

Разговаривая, они спустились вниз и зашли в небольшой подлесок. Пройдя метров пятьдесят, вышли к небольшой покосившейся хибаре, напоминавшей ангар. Строение было покрыто облезлой краской болотного цвета и зияло щелями от вырванных досок, некоторые из них наспех заколочены кусками грязной фанеры, выбитые окна обтянуты мутным полиэтиленом. На расшатанной двери пришпилен рекламный проспект, гласивший: «ГОРЯЧАЯ ПИЦЦА, ДОСТАВКА БЕСПЛАТНО». В нескольких шагах от постройки дымился костерок, вокруг которого были разбросаны пустые консервные банки. Рядом крутился рыжий котенок, выискивая съестное.

— У тебя бабки есть? — неожиданно спросил Витек. И хотя тон бомжа был нейтрален, даже миролюбивый, вопрос Росту не понравился.

— А что? — спросил он беспечно. — Че надо-то?

— Так, — лицо Витька стало кислым, словно он уже жалел, что спросил. — Говна всякого закупить…

— Говна не надо, — решительно сказал Рост. — Я понял, о чем ты… не дрейфь, на шее сидеть не собираюсь. Вот, на общак, — с этими словами он достал из кармана тысячную купюру.

Зрачки Витька расширились, как если бы Рост выудил из кармана говорящего бегемота.

— Ух, погудим, — он радостно потер шершавые ладони, но Рост строго заметил:

— Имей в виду, все на водку не тратить.

— Да уж ясное дело, — Витек не отрывал глаз от вожделенной зеленой купюры, которая выглядела неправдоподобно в этом захолустье.

— Так, теперь слухай сюда, — когда «тысяча» перекочевала в задрипанный карман Витька, он заметно приосанился. Ни дать ни взять фон-барон. — Здесь нас шесть штук, вместе с тобой семь. Живем вот в этом доме. Я за главного, но у нас все равны.

Дверь так называемого дома со скрипом отворилась, и наружу показалась всклокоченная голова с заспанным лицом.

— Э, че там? Кто к нам пришел, Дед Мороз? Борода из стекловаты, пидарас горбатый?

— Пошли, — Витек ткнул в бок Роста, случайно попав в раненое место, и тому стоило большой выдержки, чтобы не вскрикнуть. Внутри было сумрачно и прохладно. Спертый воздух, в котором смешалась вонь от грязных человеческих тел, каких-то объедков и мочи, — все это вызывало тошноту. Стены хижины испещрены десятками серебристых дорожек. Позже Рост догадался, что это следы от улиток и слизней. Когда глаза молодого человека привыкли к полумраку, он разглядел внутреннее «убранство» своего будущего жилья. Из мебели было всего две железные кровати, тускло поблескивающие местами, куда до них не добралась ржавчина, и старый стол на трех ножках (вместо четвертой стояла аккуратная стопка кирпичей). Прямо на земле валялись драные матрацы с вылезшей ватой, на них — скомканные одеяла. Н-да-а… Цыганский табор на привале, наверное, выглядит чище.

Витек, увидев появившееся на лице Роста брезгливое выражение, картинно развел руками:

— Ген, а че ты ждал-то? Трехместный номер с джакузи и сок, этот… как его… ананасовый? — он хрипло засмеялся. Ему вторил другой обитатель хибары, представлявший собой чрезвычайно тощего молодого человека, одетого в тельняшку. У него было болезненное лицо с темными кругами под глазами. Он все время чесался.