Тэтчер. Великие личности в истории - Андрей Галушка

Джозеф не оставил за пределами внимания и высшее образование. Его программная статья «Развитие высшего образования в 1990-е годы» (так называемая «Зеленая книга» 1985 года) говорила, что университеты должны «обращать внимание на мир за пределами высшего образования, и в частности на промышленность и коммерцию» и должны развивать связи с ними. Джозеф подвергся жесткой критике в парламенте как справа (в том числе от Эноха Пауэлла, назвавшего варварством попытку подвергнуть университетское образование анализу «затраты-выгоды»), так и слева (бросивший школу в четырнадцать лет депутат-лейборист поучал Джозефа, мол, «не хлебом единым жив человек»).

Джозеф говорил о вполне реальных проблемах. Но также он дал оружие критикам Тэтчер, которые разглядели в его внимании к неакадемичным детям и налаживании связи университетов с жизнью доказательство, что тэтчеризм представляет угрозу автономии высших учебных заведений и предполагает подчинение научных исследований сиюминутным требованиям экономики. Сама Маргарет в воспоминаниях постаралась отмежеваться от крайностей приписываемого ей подхода и отметила, что ее критики «обладали более сильными аргументами, чем мне бы хотелось признать». При этом Маргарет, имея в собственном багаже естественно-научное образование и опыт исследовательской работы с учеными мирового уровня, была знакома с миром академической науки и пиетета перед ним не испытывала.

Когда в 1986 году Джозеф подал в отставку с поста министра и ушел из политики (в 1987 году он стал лордом Джозефом Портсокенским), на вопрос, считает ли он, что чего-то добился на посту министра, коротко ответил: «Нет». Но он оставил след в жизни Британии, так как его идеи помогли освободить экономику из удушающих объятий государства. Проблема была в том, — и Джозеф это понимал и говорил открыто — что для здоровой экономики необходимо общество, члены которого полагаются на себя, бережливы, уважают закон и доверяют существующей структуре вознаграждений и санкций. С обществом, к сожалению, было печально. Джозефу и Тэтчер удалось построить новую экономику, но не новое общество. Майкл Фут как-то сравнил Джозефа с фокусником на ярмарке, который, попросив у одного из зрителей часы, накрывает их платком, ударяет по платку кувалдой, а затем говорит: «Ох, я забыл окончание фокуса…»

Как бы то ни было, программа приватизации, запущенная во время второго парламентского срока Маргарет Тэтчер, поражала стратегическим размахом. К концу очередного ее периода у власти были приватизированы 40 % находившихся в государственной собственности экономических активов. Надо сказать, что в описаниях британской экономики советскими изданиями национализация предприятий, которая, казалось бы, должна была быть представлена советским читателям как благо, положительных оценок не имела. Национализированные предприятия неизменно называли «государственными монополиями». Естественно, они таковыми были — но само слово «монополия» несло для читателей, выросших при советском режиме и впитавших его риторику с младых ногтей, глубоко отрицательные коннотации. Первыми были приватизированы предприятия: British Telecom, British Airways, Rolls-Royce, British Steel, British Leyland, аэропорты. Далее наступила очередь коммунальных услуг. Был приватизирован British Gas, электростанции, система водопровода. Надо сказать, что Тэтчер не была убеждена в необходимости приватизации железных дорог и почты, это было сделано ее преемниками, как от Консервативной, так и от Лейбористской партии.

В итоге процент британцев, владеющих акциями предприятий, вырос втрое. Большее количество акционеров (включая рабочих предприятий, которые получили акции своих работодателей), вместе с широкой массовой распродажей муниципальных домов и квартир в собственность их обитателям по программе «право на покупку», приближало общество к идеалу, который рисовала себе Маргарет Тэтчер: к демократии собственников, когда, по ее словам, «каждый, кто зарабатывает — хозяин». Но в приватизации были не только идеологические выгоды. Производительность труда и эффективность предприятий некоторых секторов возросла. Автомобильная компания Jaguar, например, увеличила прибыли, капиталовложения, но также и выпуск автомобилей и количество работающих. British Airways превратилась в одну из наиболее успешных в мире транспортных авиакомпаний.

Центральным эпизодом второго срока Маргарет Тэтчер стала забастовка горняков, подобно тому, как кульминацией ее первого срока стала Фолклендская война. Маргарет рассматривала оба эти события как близкие по духу и значению. «Нам пришлось сражаться с внешним врагом на Фолклендах. Мы всегда должны помнить о враге внутреннем, с которым сражаться намного труднее, и который более опасен для свободы». В 1984 году была еще свежа память о том, как забастовка шахтеров привела к бесславному концу консервативное правительство Хита. Да и живых свидетелей Всеобщей стачки 1926 года было легко найти. Маргарет, конечно, тогда было меньше года, но она тоже была ее современницей.

Уголь играл важную роль в промышленном развитии Британии ХІХ века, и во многом конфликт, в который предстояло ввязаться правительству Тэтчер, был наследием той эпохи. Добыча угля быстро росла, достигнув максимума в 280 миллионов тонн в 1913 году. В Британии тогда на трех сотнях шахт работало больше миллиона горняков, выдавая на-гора каждую пятую тонну угля на планете. Однако, как читателю должно быть известно из истории собственной страны, в угольной промышленности, как в любой добывающей отрасли, в первую очередь разрабатывают те месторождения, из которых легче всего извлечь ископаемые, и постепенно добыча становится все труднее и труднее. В конце концов старую шахту или месторождение закрывают либо оттого, что работать там становится опасно, либо из-за затопления, либо продолжать добычу становится просто нерентабельно: рыночная стоимость добытого не покрывает затрат на добычу. Более старые шахты проигрывают конкуренцию новым с легкодоступными ископаемыми. В результате наша планета покрыта заброшенными шахтами.

Угольная промышленность также должна конкурировать с другими энергодобывающими отраслями. Когда стала широкодоступна дешевая нефть Ближнего Востока, промышленность достаточно быстро переориентировалась с угля на черное золото. Следующий этап наступил в 1970-х годах, когда на британском берегу появились нефте- и газопроводы от месторождений Северного моря. Конкуренция со стороны нефти и газа привела к тому, что с начала 1970-х до середины 1980-х добыча угля в Британии упала наполовину, хотя ей несколько помогли удержаться всплески цен на нефть в 1970-х. В воспоминаниях Маргарет Тэтчер писала: «К 1970-м годам угольная промышленность стала символизировать все, что пошло наперекосяк в Британии».

В 1974 году правительство приняло решение о существенных капитальных вложениях в угольную промышленность, чтобы создать новые производственные мощности по добыче 40 миллионов тонн дешевого угля. Но чтобы угольная промышленность оставалась на плаву, было необходимо продолжать программу закрытия нерентабельных шахт. Национальное управление угольной промышленности (НУУП) смогло добиться постепенного закрытия шахт без увольнений шахтеров и с согласия шахтерских профсоюзов. Так продолжалось вплоть до 1982 года, когда президентом Национального союза горняков (НСГ) стал Артур Скаргилл.