Пробить камень - Фридрих Незнанский

Александр Борисович пересек улицу Галушкина и вошел в общежитие. Дальше все было просто. Он нашел коменданта по фамилии Богосян, объяснил ему, что был недавно в общежитии и кое-что тут потерял. Скорее всего потерял, потому что, согласитесь, неприятно было бы думать, что могло случиться иначе. Кража — это несмываемое пятно на репутации такого уважаемого вуза. Комендант слегка позеленел и обещал всяческое содействие. Богосян отыскал нужные ключи, и через несколько минут они были в блоке, где жили четыре оператора, в том числе и Клементьев. Никого из них дома не оказалось. В общем предбаннике Турецкий сразу обратил внимание на антресоль, на которой громоздились разнообразные авиамодели.

— Что это? — спросил он.

— Самолеты, кажется, — туповато сказал Богосян.

— А чьи?

— Нужно узнать?

Ни одно совпадение не простирается так далеко. Предположить, что Клементьев похож на покупателя авиамоделей и в блоке с ним проживает кто-то еще, также увлекающийся этим техническим видом спорта, — уже чересчур.

— Не стоит. Лучше поступим так. Когда Клементьев появится в общежитии, позвоните мне по этому номеру. — Турецкий протянул коменданту свою визитку.

И поехал на работу. Сидел у себя в кабинете, курил, пил кофе, трепался с коллегами и пребывал в прекрасном расположении духа. Почти демонстративно ничего не делал.

…Богосян позвонил в четыре часа дня.

Турецкий сразу же вернулся в общежитие, попросил коменданта предоставить помещение для беседы со студентом и прислать к нему Клементьева — только аккуратно, без шума, так, чтобы ни он сам, ни его приятели ни о чем не догадались…

Клементьев оказался парнишка крепкий. Отпирался до последнего. Только когда Турецкий, призвав на помощь всю свою фантазию, сочинил, что на чердаке детского сада его видели бомжи и уже опознали по фотографии, он дал слабину и сказал, что просто захотел «срубить бабок по-быстрому». При этом американца он не похищал, а просто решил воспользоваться ситуацией, а заодно проверить возможности новой управляемой авиамодели.

— Где же тогда деньги? — спросил Турецкий.

— Анонимно перечислены в ЮНЕСКО в фонд помощи кинематографии развивающихся стран, — глазом не моргнув сообщил Клементьев.

— А такой есть? — удивился Турецкий.

— Конечно.

Все это была, разумеется, ерунда. Может быть, лично Клементьев американца и не похищал, но действовал он явно не один и прикрывал кого-то еще.

Ну и из спортивного интереса 90 тысяч долларов не вымогают.

Турецкий забрал парня с собой, отвез в Генпрокуратуру, посадил в свой кабинет, приказал написать все подробнейшим образом и запер. Собственно, ни Клементьев, ни его выдуманные показания Турецкому были ни к чему. Он просто ждал, когда появятся остальные похитители.

Несколько раз звонил Меркулов и выражал возмущение ходом расследования, точнее, полной его остановкой. Турецкий улыбался и отмалчивался. В очередной раз он пересекся с Меркуловым, возвращаясь из буфета.

— У тебя ничего нового? — хмуро спросил Константин Дмитриевич.

— Пока нет.

— Предупреждаю, с прессой общаться будешь сам.

— Какой еще прессой?

— А ты как думал? Это громкое дело.

— Ладно, уж как-нибудь разберусь, — отмахнулся Турецкий.

— Тогда начинай прямо сейчас. — Меркулов ехидно кивнул на лысого мужика, энергично поднимающегося по лестнице.

— Это еще кто?!

— Корреспондент из «Московских ведомостей». Я ему пообещал, что с ним обязательно побеседует высокопоставленный сотрудник Генпрокуратуры.

— Ну, спасибо, удружил! — проскрипел Турецкий.

— Господин Турецкий, если не ошибаюсь? — фальцетом осведомился лысый. — Моя фамилия Кольцов. Я освещаю историю исчезновения Мэдисона. Будем сотрудничать! — Последняя фраза была произнесена более чем утвердительно.

— Ну, валяйте, сотрудничайте, — кислым тоном сказал Турецкий. — Пара минут у меня найдется…

…Около девяти вечера раздался телефонный звонок.

— Александр Борисович? Это Илья Ермилов говорит. Я хочу признаться в похищении Мэдисона.

На дальнем фоне послышался еще один голос:

— Не слушайте! Он на себя наговаривает! Запишите: Березкин. Бе-рез-кин!

— Отойди, дурак толстый! — разозлился Ермилов.

— Приезжайте немедленно оба, — сказал Турецкий.

Меньше чем через час студенты прибыли.

Еще через полтора часа Турецкий отпустил всех, включая Клементьева, категорически приказав держать язык за зубами. И сразу же позвонил Плотникову.

— Я очень занят, — сказал режиссер. — Я, собственно, даже и не в Москве.

— Это по поводу Мэдисона. И ваших студентов. Дело важное.

Плотников помолчал. Потом сказал:

— Давайте встретимся через час в ресторане на «Мосфильме».

Ресторан оказался тем же самым, в котором Турецкий общался с оператором Фицпатриком.

— Как же это вы так быстро вернулись в город — герой, столицу нашей Родины? — ехидно осведомился Турецкий.

— Давайте к делу, — предложил Плотников. — Вы сказали, оно важное.

— Мэдисона похитили ваши студенты, Артем Александрович.

— Вы уверены? — после паузы спросил режиссер.

— Абсолютно.

— Это сам Мэдисон сказал?

— Я с ним не беседовал. Он уже успел уехать. Но я знаю наверняка.

— И даже знаете конкретно, кто его похищал?

— Илья Ермилов в первую очередь. Организатор и художественный руководитель. Режиссер, одним словом. Помогали ему Березкин, Клементьев и еще девчонка-актриса. Но это еще не все. Они содержали Мэдисона у вас на даче.

— Где?! — Либо Плотников был превосходным актером, либо это действительно оказалось для него новостью. — Вы не шутите?

— Отнюдь. Плотников начал смеяться:

— Извините.

— Да ради бога. Это у вас нервное?

— Совсем нет. Просто действительно очень забавно. Так… Понимаю, почему вы захотели меня видеть… Ну, вот что. Что бы вы ни задумали, против своих учеников я свидетельствовать отказываюсь.

— Выходит, вы на их стороне? — спросил Турецкий с нескрываемым любопытством. Эта киношная публика не переставала его удивлять.

— Да, если угодно.

— Это значит, что вы тоже участвовали в похищении?

— Я разве так сказал?

— Но получается именно так, — подтвердил Турецкий. — Ваша дача. Ваши ученики. Мэдисон, которого вы терпеть не можете…

— А они признались?