Амулет князя - Ольга Яновская

– Быть беде.

Павел не просто обернулся, он отпрыгнул и едва не рубанул на голос. Прямо на снегу сидел Тит и развязывал узелок.

– Иди, перекусим, – спокойно предложил он.

Соболев вернул меч в ножны и сел рядом с учителем. Плевать, что на снег.

– Почему быть беде?

Тит протянул ему бутерброд, второй взял себе, а волку, делавшему вид, что смотрит в другую сторону, бросил кусочек мяса. Щелкнули челюсти, и мясо исчезло, не успев коснуться земли.

– Потому что легенды оживают.

Павел покосился через плечо на оставшиеся следы существа. Достал свой узелок, заботливо переданный Анитой, и тоже развернул.

– Угощайся, – сказал он. – Так кто это был?

Тит вздохнул и принялся рассказывать:

– Легенды говорят, что у богини Деммии есть слуга.

– Я слышал, – отмахнулся Павел. – Ты думаешь, что это наместник Деммии?

– Наместник, да не тот. Верно, у богини есть любимый слуга, который приходит на помощь людям, откликается на зов попавших в беду. Вот только наместник давно не появлялся на земле. Еще мой отец рассказывал, что однажды ходил в Храм-на-Холме и просил помощи у богини. Но ответа не получил. Никто не видел наместника, остались только рассказы стариков о нем. Но виновником всех бед люди называют бога Черноборода. Именно он забирает души в огненные воды подземной реки.

Павел скептически хмыкнул, но промолчал.

– У Черноборода тоже есть слуга на земле. Он сеет зло, разжигает войны и уничтожает урожай. Его называют Темным Посланцем. И он только что был тут.

– Это существо? – удивился Соболев. – Нет, это просто какая-то тварь. И не особенно сильная, если убежала, едва увидев меч. И убить ее можно, как любую другую.

Но Тит покачал головой.

– Именно так его рисуют в книгах.

Павел не поверил Титу, но спорить не хотелось. Он доел бутерброд и зябко поежился, за это время парень промерз до костей.

– Пора возвращаться, – сказал Тит, поглядев на ученика. – Наше занятие перенесем на другой раз.

– Тит, а почему у тебя нет демма-зверя?

Ведун посмотрел на черного волка и вздохнул. Зверь носился по снегу, как щенок, падал на спину, вскакивал и снова кидался в сугроб.

– Я – как раз тот случай, когда на просьбу ведуна Деммия отвечает молчанием. Я ходил в Храм-на-Холме, но не получил тотемного зверя.

– Почему?

– Как только встречу богиню, непременно спрошу.

* * *

– И где сейчас твой волк? – спросила Анита.

– За тем холмом, – указал Павел на заснеженный пригорок. За ним был овраг, но снега там было мало, потому что сильный ветер выдувал со дна и наметал огромный сугроб у самого выхода. И узкий проход превращался в непроходимую стену.

– А что он делает?

– Охотится, – улыбнулся Соболев. – Там под кустом затаился заяц. И волк сейчас подкрадывается к нему. Надеется напасть неожиданно. Но с другой стороны кустов прячется лиса. Они чуют друг друга. Но лиса хоть и обычный зверь, а уступать добычу не хочет. Я думаю, заяц сбежит от них обоих.

Анита звонко рассмеялась, представив храброго зайца в окружении голодных хищников.

– Он же утром сожрал два куска мяса и миску костей. И это не считая мелких перекусов. Он не наелся?

– Дело не в этом. Волка привлекает сама охота.

Анита отодвинула ветку и обернулась. В глазах плясали озорные искорки.

– А тебе? Тоже нравится охота? Говорят же, что ведун и его зверь похожи.

И вскрикнула, едва успевая увернуться от снежка.

– А мне нравится гладить твои волосы, – Соболев зачерпнул снег и принялся сминать в снежок.

– Однажды я срезала волосы так коротко, что отец чуть не умер от ужаса. Это было года два назад. К нам тогда зачастил один парень из соседней деревни. Мы еще удивлялись, отчего это он стал предлагать помощь всем соседям, и чуть не каждый день приезжал.

Девушка зябко повела плечами, и Павел не понял, то ли от холода, то ли от неприятного воспоминания.

– Он был коротышкой, да еще конопатым, как старый ботинок. Я на него вообще внимания не обращала. А он однажды застал меня на кухне. Мы поговорили о чем-то, уже и не помню. Глупости какие-то болтали. А потом вдруг подошел и схватил меня за волосы сзади. Сгреб их в охапку, оттянул голову назад и сказал: «Маленькая самовлюбленная дрянь. Так бы и стукнул об стол». Я тогда даже не испугалась. Странное спокойствие, словно я была хозяйкой положения. Сжала его руку и сказала: «Отпусти волосы».

Она помолчала, заново переживая испуг.

– Он постоял так и отпустил. Я сказала, чтобы он больше не появлялся на мельнице, иначе все расскажу отцу.

Павел понимал, что угроза Аниты была суровой. Если мельник откажется принимать у семьи зерно, то им придется искать другую мельницу. А это непросто. Ехать далеко не только сложно, но дорого и опасно. В дороге может случиться всякое. Удивительно, что парень вообще решился на такой поступок. Такое мог совершить только отчаявшийся человек.

– И что потом? Он больше не приезжал?

– Нет. С тех пор ездил его младший брат. А я в тот же вечер отрезала волосы почти под корень. Сначала мне показалось, что я такая смелая. Не испугалась, когда на меня напал мужчина, дала отпор, как настоящий воин. Но когда посмотрела на отрезанные волосы на полу, поняла, что испугалась до самых пяток. Просто характер у меня вредный. Если меня заставляют что-то сделать, то я отмахиваюсь всеми силами. Вот тут и сработал мой нрав.

И рассмеялась, но веселья в голосе не было.

– Ты действительно смелая, – сказал Павел и запустил снежок.

* * *

– Павел, я хотел поговорить с тобой, – сказал Никита.

Соболев удивленно хмыкнул. Давно никто не называл его по имени. Все больше Волчонком звали, и он успел привыкнуть к прозвищу. А Никита с тех пор, как Павел вспылил, почти не разговаривал с ним.

– Логан, выйди, – попросил Никита.

Юноша недовольно засопел и посмотрел на Павла.

– Сходи, попей воды, – кивнул Соболев.

Он подождал, когда за Логаном закроется дверь, и сказал:

– Я устал сегодня и собирался спать.

Никита сел на кровать и кашлянул.

– Завтра мы с Ярославой идем на новое задание. Хочешь пойти с нами?

– А Логан?

– Он останется здесь, – ответил Никита. Снял пояс и принялся мять его, словно не знал, куда девать руки.

Предложение Серого Пса было очень соблазнительным. Соболев давно рвался на полевое испытание. Хотелось настоящего дела, а не учебных тренировок. И он едва не согласился. Но в соседней комнате вышагивал Логан.