Демон Судьбы. Проснуться Демоном - Натали Мед

– А эндемики? Это шессы?

– Да, шессы и чиррлы эндемики точно. Но вот расой я бы их не назвал. Скорее те же керу.

– А дракона ты видел? – Меня вовсю разбирало любопытство.

– Нет, – с сожалением покачал головой Рей и хитро прищурился:

– Так что на тебя вся надежда! Уж ты-то точно дракона найдешь!

– Ну где им спрятаться-то?! Они же, вроде, огромные!

– Да в том-то и фишка, что драконы, как и эльфы, могут менять облик. Плюс очень ловко шифруются. Если из эльфа обычно так и прёт его иномирность, то дракон может выглядеть и вести себя абсолютно обычно… Ну, опять же, это всё со слов моего учителя.

Я задумалась, продолжая по инерции волочиться на буксире у всё ещё тащившего меня за руку Рея. Каким, интересно, образом, огромный дракон может утрамбоваться в того же человека? Как насчёт тех же законов сохранения? Может огромные драконы это просто фольклорный элемент, а на самом деле они величиной с какую-нибудь мелкую лошадь? Жалко. Я б посмотрела на настоящего здоровенного волшебного дракона.

Но тут Рей резко остановился, я по инерции ткнулась ему в плечо и громкно ойкнула.

– Тсс! – Зашипел он. – Твои курицы, похоже, уже устроились на ночлег. – Так, ждём еще минут десять, я иду на бревно и отвлекаю их на себя, ты подкрадываешься сзади и собираешь яйца!

Я кивнула.

Оказалось, что солнце уже село, в лесу темно, а единственным светлым пятном во всём пейзаже является небо над головой. Рей испарился в темноте. Почему-то мне расхотелось охотиться за птицами и яйцами в таких некомфортных условиях. Я даже не видела уже, где заканчивается земля, и начинается озеро. Впрочем… Я вспомнила, что у меня в рюкзачке (с которым я маниакально не расставалась даже во сне) есть ещё одна полезная штука: мой сотовый. Как телефон, он, естественно, был бесполезен, и я отключила его в первый же день. Но у него была функция фонарика! Включив его и аккуратно подсвечивая себе под ноги, я подобралась к месту, где гнездились эти психованные птицы. Но стоило навести луч фонарика на ветки, как куща дерева расцветилась россыпью горящих красным глаз. Раздалось нарастающее рычание, которое ну никак не ожидаешь услышать от пернатых. Я отпрянула и погасила фонарик. Ни фига себе у них тут пташки! И вот тут с бревна донёсся шум и треск: похоже, Рей ломился на добычу. Птицы всполошились, захлопали крыльями, зарычали, но взлетать не торопились. Я снова включила фонарик и осторожно полезла туда, где должны были, по идее, находиться гнёзда. И тут птицы начали взлетать и биться среди веток. Похоже, всё-таки ночное зрение у них было не очень, но вот сбросить противника в воду им удастся на раз. Боюсь, Рею снова придется сушить штаны и сапоги. Луч моего фонарика вдруг высветил брошенное гнездо. И вроде как в нём что-то лежало. Я ухватила гнездо, посветила вокруг, но тут мою руку с гнездом пронзила столь острая боль, словно по ней ударили топором. От неожиданности я завопила, потеряла равновесие и грохнулась с дерева. Гнездо вырвалось из моей руки и взмыло вверх. Хорошо, лететь было недалеко, и я всё еще была над землей, так что обошлось без ночного купания. Приземлилась я на спину, на мгновение выбив воздух из лёгких, гнездо и яйца прилетели следом. Гнездо приземлилось мне на грудь, одно из яиц шмякнулось и растеклось мне по лбу, заливая волосы и глаза. Телефон от удара о землю тоже вылетел из руки и упал в траву, но я, переведя дух, быстро его нашарила, тихо матерясь и размазывая по физиономии остатки яйца. Из кустов выскочил встревоженный Рей:

– Что произошло?!

Увидев мою изукрашенную физиономию, он отбросил что-то в сторону, упал на колени рядом со мной, схватил моё лицо в ладони:

– Что с тобой?

Я посветила фонариком. Рей присмотрелся, мазнул пальцем и, плюхнувшись на землю рядом, с облегчением расхохотался:

– Я уж думал, ты себе голову разбила, а тебе, оказывается, просто не терпелось поужинать! Ладно, пошли обратно. Я захватил приличный трофей. Можно обойтись без яиц.

Я посветила вокруг фонариком и обнаружила парочку яиц, которые каким-то чудом не разбились. Это гнездо оказалось очень богатым. Судя по окружающей меня скорлупе, там было не меньше полудюжины яиц. Протянув руку, чтобы подобрать яйца, я поняла, что рука меня не слушается. Посветив фонариком, я обнаружила, что через предплечье тянется длинная и явно глубокая рана, из которой льётся кровь. Боли, как ни странно, практически не было.

– Сними с меня ремень, – пытаясь зажать рану, обратилась я к Рею, который вытаскивал из травы свою добычу.

– Думаешь, самое время? – ехидно полюбопытствовал Рей, не поворачиваясь.

– Для чего? – буркнула я, не совсем понимая, что он несёт. Зажимать рану было тяжело: всё измазано в крови и этом дебильном яйце.

– Чтобы повеситься. А ты что придумала? – но вдруг осёкся и развернулся, присматриваясь к моей руке.

– Надо перетянуть. Мерзкая курица. Похоже ухитрилась меня долбануть, и сильно. Я не чувствую руку и, похоже, вена перерезана. – Я робко надеялась, что это была не артерия.

Рей одним движением вытянул из моих джинсов ремешок. Я подбородком показала:

– Вот тут, чуть ниже локтя затяни.

– Надо забинтовать, – пробормотал Рей, затягивая импровизированный жгут и смахивая кровь с моей руки

– Надо, – согласилась я. – Я там сохранила, чем тебя перевязывала. Можно использовать еще раз. Но вот рубашку твою я таки испортила, – я хихикнула. Почему-то было весело. Я представила себя со стороны: вся в разбитых яйцах и крови. Зрелище должно быть то ещё!

Рей укоризненно покачал головой и вдруг, неожиданно подхватив меня на руки, понёс сквозь лес.

– Эй! – возмутилась я. – Там яйца остались! Добытые, между прочим, моей драгоценной кровью!

Рей приостановился, всматриваясь мне в лицо:

– Да заберу я твои яйца, не переживай. Никуда они не убегут!

– А вдруг? – пробормотала я, опуская голову ему на грудь. Почему-то накатила слабость и начало подташнивать. Надо же было так глупо напороться!

Убаюканная размеренным дыханием Рея и ровным стуком его сердца у меня под ухом, я, похоже, задремала. Надеюсь, это всё-таки был не обморок.

Проснулась я от ощущения, что меня бережно укладывают на землю около костра. Костер всё ещё попыхивал редкими язычками пламени. Рей вернулся, неся бутылочку с водой и аккуратно скрученный мной ранее бинт-футболку. Под моим чутким руководством (два витка в начале… да плотнее, плотнее затягивай… нет, ну не настолько же, у меня рука завтра отвалится!) меня перевязали и оставили у костра приходить в себя. Рукой я всё ещё не могла шевелить, но мне показалось, что в кончиках пальцев начинает ощущаться легкое покалывание. С раздражением я посмотрела на свою руку и начала, собирая всю силу воли, пытаться пошевелить пальцами. В конце-концов, это моя личная рука, я уже знаю, что умею кое-что магическое… Может попытаться залечить на клеточном уровне? Но при попытке перейти на микроскопическое зрение резко заломил затылок и меня так замутило, что об этом варианте пришлось забыть. Отдышавшись, я здоровой рукой подбросила в костёр хвороста и улеглась поудобнее, укрывшись утепляющим платочком. Что-то начало знобить. Вот не хватало ещё, чтобы эта мерзкая курица занесла мне инфекцию! А может они ещё и ядовитые? С какого перепуга я руку не чувствую? Ощупав всё ещё ноющий затылок, я поняла, что ещё и голову обо что-то разбила при падении. Не к добру эта тошнота: похоже таки заработала и лёгкое сотрясение.