Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942-1943 - Дмитрий Зубов

Одновременно с налетом на Горький в ночь на 14 июня «Хейнкели» из III./KG55 и I./KG100, всего около 70 бомбардировщиков, вылетев из Сталино, совершили второй налет на Саратов. Согласно записям в летной книжке фельдфебеля Хельмута Абендфотха, его Не-111Н 6N+EК поднялся в воздух в 19.50, а вернулся в 00.19. Продолжительность вылета составила 269 минут, то есть на 4 минуты меньше, чем за сутки до этого[160]. Таким образом, как и на Горький, немецкие самолеты стали летать к Саратову, во-первых, по одинаковому расписанию, во-вторых, по прямой линии, без всяких маневров.

Выйдя к Волге севернее города, они пересекли ее с запада на восток, а затем, ориентируясь по руслу реки, зашли на цель. Основной удар вновь пришелся по нефтеперегонному заводу имени Кирова и поселку Князевка, расположенному рядом, на берегу Волги. В результате попаданий фугасных и тяжелых зажигательных бомб возникли крупные очаги пожаров. В общей сложности сгорели 37 000 тонн нефтепродуктов. В поселке Князевка также возник большой пожар, охвативший сразу несколько улиц. В результате были уничтожены сто жилых домов, погибли пятнадцать человек[161].

Во время бомбардировки огнем зенитной артиллерии был подбит Не-111Н-16 W.Nr. 110071 G1+AR унтер-офицера Герхарда Крюгера из 7-й эскадрильи KG55 «Грайф». Экипаж передал по рации, что продолжает полет на одном двигателе, однако самолет так и не вернулся на свой аэродром. Следует заметить, что расстояние от Саратова до линии фронта составляло около 670 километров, и дотянуть до нее на одном моторе было довольно сложно.

Как потом оказалось, пролетев около 200 километров, Крюгер совершил вынужденную посадку юго-западнее Саратова. Через четыре дня экипаж, в который помимо Крюгера входили штурман фельдфебель Карл Шухольц, бортрадист унтер-офицер Херман Оплингер, бортмеханик унтер-офицер Альфред Эккерт и бортстрелок унтер-офицер Готтхард Хойер, был пойман и взят в плен.

Похожим образом складывалась судьба другого бомбардировщика – Не-111Н16 W.Nr. 150273 6N+IL обер-лейтенанта Герхарда Пуклитша (штурман гауптман Хельмут Фрицше, бортстрелок унтер-офицер Штрайхер, бортрадист обер-фельдфебель Шварц) из I./KG100.

«После налетов на автомобильный завод «Молотов» в Горьком, проведенных из Сещинской (центральный отрезок фронта) ночью между 3 и 6 июня 1943 года, наша L/KG100 7 июня перебазировалась обратно в Сталино, – вспоминал впоследствии Пуклитш. – Оттуда мы должны были производить ночные налеты на индустриальные объекты Саратова, особенно на крекинг и шарикоподшипниковый завод.

Целью на 13.06.1943 года был определен крекинг. А уже находясь над крекингом, согласно приказу, особое внимание необходимо было уделить его электростанции. Это был второй налет на данную цель, и мы, как и в прошлую ночь, были готовы к сильной противовоздушной обороне и многочисленным прожекторам.

После нормального старта, произведенного в 19.46 в вечерних сумерках, полет проходил без особых происшествий. Когда совсем стемнело, мы на высоте 3200 метров пересекли фронт в районе Шахт и продолжили полет в свете луны и при хорошей видимости. Внизу была лишь небольшая облачность.

Ориентиром выхода на цель был предусмотрен большой железнодорожный мост через Волгу, находящийся юго-восточнее крекинга. С этой точки мы должны были атаковать цель, делая подлет к ней с противоположной стороны от луны. Крекинг расположен к югу от Саратова на краю аэродрома, к которому также примыкает и шарикоподшипниковый завод. Эти объекты из-за своей огромной значимости для военной промышленности соответственно были и защищены средствами ПВО. И уже с приближением к району цели был открыт ураганный огонь зенитной артиллерии и включены прожекторы.

Пройдя над мостом, мы повернули влево для захода на цель. Теперь ПВО сконцентрировалась на подлетающих к цели машинах. В это время над объектом повисли и осветительные ракеты, так что стало светло как днем. Заходим на цель. Бомбовые люки открыты. Из-за небольшой протяженности указанной цели – электростанции крекинга мы сбрасываем с коротким интервалом восемь бомб, которые точно ложатся в цель. Мы повторяем эту операцию три раза, заходя на цель с одного и того же направления. Бортстрелок может хорошо наблюдать за разрывами, что многократно фиксирует на фотокамеру.

Во время последнего захода цель уже находилась в плотном дыму пожарищ, что сильно осложняло видимость. Зенитки, как до этого, так и сейчас, ведут огонь из всех стволов, и помимо разрывов крупнокалиберных снарядов мы видим и следы трасс от снарядов мелких и средних калибров. Повсюду шарят прожекторы, один из которых несколько раз проскользнул рядом с нашей машиной. И вдруг один захватил нас и стал удерживать. Тут же к нему присоединились еще три, четыре, а потом и целая дюжина прожекторов, так что теперь нас по курсу вел целый пучок яркого света. В кабину проник настолько яркий свет, что мы, чтобы довести этот заход на цель до конца, натягиваем солнцезащитные очки, называемые летчиками «лягушачьими глазами». Однако теперь батареи открыли огонь по нашему освещенному самолету. Нас болтает от взрывных волн, исходящих от детонирующих снарядов. И тут два мощных толчка – в нас попали. Левый мотор теряет мощность и начинает гореть.

За нами потянулся длинный шлейф дыма. Теперь необходимо срочно заглушить поврежденный двигатель. Для этого я выключаю зажигание, включаю систему пожаротушения и устанавливаю пропеллер мотора на режим планирования. Но этого сделать не удастся, так как явно задет и механизм изменения шага лопастей винта. Машину сильно тянет влево, и я пытаюсь ее сбалансировать.

Между тем горение прекратилось. И в этот момент раздался крик бортстрелка: «Сзади истребитель!» Одновременно мы видим, как мимо нас вперед проносятся трассы его очередей. Тут же в ответ атакующему застучал пулемет бортрадиста и «спарка» бортстрелка. Только благодаря неимоверным усилиям удалось оторваться от несколько раз атаковавшего нас ночного истребителя и снова направить машину на нужный курс. Вероятно, это произошло из-за того, что задние стрелки, может быть, попали во вражеский истребитель, так как он в какой-то момент вдруг резко отвернул и оставил нас в покое»[162].

Летчики 144-й иад ПВО в ту ночь доложили о семи воздушных боях и двух сбитых самолетах. Старший лейтенант А. Гончаренко по прибытии на аэродром сообщил, что в районе деревни Квасниковка он перехватил один «Хейнкель» и сбил его пушечно-пулеметным огнем. Вероятно, именно он и атаковал бомбардировщик Пуклитша.

С трудом выйдя из зоны зенитного огня, «Хейнкель» на высоте 2000 метров взял курс на восток. По сути, экипаж оказался точно в таком же положении, как и вышеупомянутый Не-111 G1+AR унтер-офицера Крюгера из 7-й эскадрильи KG55. Пуклитш добавил мощности правому мотору, однако машина все равно трудно управлялась и не хотела держать высоту. Как было предусмотрено в таких случаях, летчики начали выбрасывать за борт все «ненужное», в том числе бронелисты, пулеметы и боеприпасы. Однако бомбардировщик все равно постепенно терял скорость и высоту. В результате после полутора часов неимоверно сложного полета «Хейнкель» даже не достиг Дона, а до линии фронта все еще оставалось порядка 500 километров. Положение было отчаянным, и бортрадист стал постоянно передавать на аэродром сигнал SOS, а также курс, высоту и скорость полета.