Микстура для терминатора - Наталья Александрова

— Ну, в целом картина понятная, — сказалКирилл, — и что, описаны все десять экспериментов?

— Нет, всего девять. А относительно десятого естьтолько предварительная запись: «женщина двадцати восьми лет, образованиевысшее». А дальше ничего.

— Понятно, — вздохнул Кирилл, — ужас какой!

Профессор посмотрел на него с живейшим интересом:

— Вы что-то знаете про эту десятую женщину? Она жива?Вы можете меня с ней познакомить? Мне крайне важно провести кое-какие тесты ианализы, просто побеседовать с ней…

— Об этом не может быть и речи! — закричалКирилл. — Простите, профессор, — добавил он помягче, — но я немогу этого допустить. Она и так перенесла тяжелый стресс, вокруг нее до сих порпроисходят ужасные вещи. Я не могу позволить вам делать из нее подопытногокролика. Чем же вы тогда будете лучше Вадима? Он напичкал ее какой-то дрянью, авы мечтаете изучить, как эта дрянь на нее подействовала. Он делал это радиденег, а вы — ради науки, но ей-то какая разница!

— Вы не совсем правы, молодой человек, но настаивать яне могу.

— И на том спасибо.

— У вас есть еще какая-нибудь дополнительная информацияоб этом десятом эксперименте? В конце концов, вы можете мне рассказать о нем.

— Ладно. На этот раз лекарство было в виде двухтаблеток. Ее обманом заставили принять одну, а вторую она не стала принимать,на этот раз она обманула. Она говорила мне, что таблетки на нее плоходействуют, от головной боли, например, она предпочитает принимать толькоцитрамон, от простуды — парацетомол, а все эти новые импортные лекарства нелюбит, потому что не знает, как они могут на нее подействовать, у нее как это?

— Идиосинкразия?

— Вот-вот. В тот вечер она выпила немного спиртного,совсем немного, я свидетель, а потом — чашку крепкого кофе и потеряла сознание,даже не так, а очень крепко заснула. Я не был с ней в последующие сутки, онакуда-то ходила, что-то делала, с кем-то встречалась, но ничего не помнит, этисутки и еще ночь просто выпали из ее сознания.

— И когда она очнулась, она пережила шок, кому приятнопотерять память!

— Да, а потом начались неприятности…

— Вы так и не знаете, что с ней произошло?

— Кое о чем догадываюсь, но это неточно. И, может быть,оттого, что она приняла не две, а одну таблетку, она кое-что начинает вспоминать.Ее преследуют сны, видения того, что произошло в эти пропавшие сутки.

Профессор завистливо вздохнул:

— Боже, какой бесценный экземпляр!

Но, увидев, что Кирилл нахмурился, тут же извинился.

— Но послушайте, Кирилл, если она приняла однутаблетку, то, может, не выбросила вторую? — с надеждой спросил Солодов.

— Думаю, что вторая у нее сохранилась.

— О, Кирилл! Если бы вы смогли достать эту таблетку, япровел бы анализ и выяснил точный механизм действия препарата и, возможно, смогбы выработать вещество для снятия его последствий. Ведь надо же как-то помочьтем несчастным женщинам, которые ни за что ни про что заперты в психушку!

— Хорошо. Если вы обещаете не искать эту девушку и непричинять ей дополнительных неприятностей, я постараюсь раздобыть вам эту несчастнуютаблетку.

— Может быть, вы все-таки передумаете, — снадеждой спросил Солодов, — и приведете ее сюда?

— Ни за что, — твердо ответил Кирилл. — Я нехочу, чтобы она знала, что могло бы быть, если бы эксперимент над ней несорвался, что она могла натворить, а может, уже натворила. Мне это все неважно, а она пусть не знает.

— Она вам небезразлична? — догадался профессор.

— Дело не только в этом. Там еще много всегонаслоилось, но, простите, профессор, я уж не буду вас утомлять подробностями.

Профессор Солодов понял намек и нехотя отпустил Кирилла,оставив у себя материалы.

С тех пор, с того самого дня, как погибли Валентина и Женя имы с Кириллом договорились доверять друг, он провожал меня домой после работыкаждый день. Просто встречал у магазина, потом мы ехали в метро, болтая опустяках, потом, как школьники, прощались у парадной, и он уходил. Ни разу онне напросился на кофе, правда, я и сама его ни разу не пригласила. Такпродолжалось несколько дней, тот странный монотонный голос мне больше незвонил, но успокаиваться я не спешила. Пока я не буду ничего знать точно, Аськасюда не вернется. Сергей уехал по делам, Ксения Павловна помирилась с зятем иопять жила у дочери, так что в квартире мы были вдвоем: я и Галкина кошка Пуся.На все мои вопросы относительно того, что он собирается предпринять дляпрояснения ситуации, Кирилл только отмалчивался.

У Нины маму положили в больницу, и она уходила пораньше, такчто оставались после закрытия только мы с Мишей. В этот вечер я заметила, чтоон как-то иначе на меня смотрит.

— Чего тебе? — достаточно сухо спросила я, нехватало мне еще, чтобы он начал проявлять ко мне, так сказать, неслужебныйинтерес.

— Да ничего, что-то, я смотрю, ты в последнее времякакая-то не такая. У тебя неприятности? На личном фронте?

— Если бы! — вырвалось у меня помимо воли, но Мишапонял не так.

— Хочешь, домой тебя сегодня отвезу? А то ты какая-тобледная.

— А потом что? — разозлилась я. — Ночеватьостанешься?

— Ну, это ты брось, — Миша был абсолютноспокоен, — ты же знаешь, у меня принцип: на работе — ни-ни.

Это было верно, он ни разу не приставал с неприличнымипредложениями ни ко мне, ни к Нине.

— Ну извини, — примирительно проговорила я.

— Замуж тебе надо, Татьяна, вот что, — вздохнулон.

— Что-что? С чего это ты решил, что я, на мужиковбросаюсь, что ли?

— В том то и дело, что нет.

— Ну-ка, объяснись!

— Что тут объяснять, — разоткровенничалсяМиша, — есть бабы простые, все у них как на ладони, сразу можно понять,хочет она или нет. Предложишь такой намеком, конечно, она все сразу поймет, аесли не согласится, то не обидится и мужчину не обидит, как говорится, непрошло — и ладно! А у тебя.., вид такой, и не недоступный, а какой-то… Вроде ивежлива ты со всеми, и приветливая, никогда слова грубого не скажешь, а вотязык не повернется что-то такое тебе предложить, в ресторан там сходить или надачу съездить. Непростая ты женщина.

— Так что ж тут плохого?

— Ничего тут плохого нет, а только у мужчины, на тебяглядя, мысль возникает, что хорошо бы на тебе жениться и детей с тобой завести.

— Ну вот уж не думала, что у меня такой вид домовитый!

— Не смейся, все ты понимаешь. Я ведь не продомработницу говорю, а про жену. Вид у тебя уж очень порядочный. То есть нетолько вид, а и сама ты… — Миша окончательно запутался и замолчал.