Хлеб наемника - Евгений Шалашов

— Значком? — не понял один из воров.

— Значок — это что-то вроде маленького знамени, — объяснил ему второй, что выглядел потолковее.

Жак не соизволил представить своих людей, а те не стремились называть свои имена. Мне, в общем-то, было все равно, но для себя называл ребят Правый и Левый. Правый — пониже и поумнее, а Левый, соответственно, наоборот…

— Изладим! — бодро пообещал мне Правый, добавив: — А ты, кэп, возвращался бы на место. Хочешь, так и вообще в город иди. Мы тебе «языка», куда надо, туда и доставим.

— Подожду около лаза, — кивнул я. — Когда вас ждать?

Правый и Левый задумчиво переглянулись и выразительно посмотрели на меня. Понятно, парни неразговорчивые. Да и чего говорить, если я и сам понял, что такие вещи они делают ночью. Я, наверное, попытался бы сделать это днем. Но им виднее.

Возвращаясь, я невольно замедлил шаг, прислушиваясь к разговорам погорельцев. А говорили разное — кто-то сетовал, что не успел перебраться под защиту стен. Кто-то ругал подлюг-горожан и грозился отомстить — наслать на Ульбург «красного петуха».

Жаль, никто не сказал ничего, что было бы по-настоящему интересно! Хотя кое-что я увидел — десятка два мужчин (не то ландскнехты, не то пейзане) занимались тем, что расчищали от камней и обгоревших бревен площадки, а еще человек сто деловито, как муравьи, готовили к ним проходы. Ставлю фартинг против талера, что герцог готовил места для осадных машин, планируя поставить их на удалении друг от друга.

«Умные, собаки! Стояли бы рядом, нам бы проще жечь было…» — посетовал я.

Работяги, таскавшие бревна и прочий хлам, стали посматривать на меня с интересом. Не думаю, что опознали лазутчика. Скорее, решали, а не стоит ли «припахать» бездельника? Решив не искушать судьбу, я взял ноги в руки. Все, что нужно увидеть, увидел. Пожалуй, зрелище с лихвой окупило нашу вылазку.

Я был уже рядом с оврагом, как впереди показался разъезд — четверо верховых. Хотел прыгнуть в кусты, но передумал — много крапивы! Пришлось отступить к обочине и подождать, пока всадники подъедут ближе.

Благодаря стараниям Жака, я был одет как крестьянин-батрак или захудалый ремесленник. Короткий засаленный камзол, длинные штаны и драная войлочная шапка не выглядели достойной добычей.

Для четырех вооруженных всадников одинокий путник опасности не представлял. Они справились бы и с двумя дюжинами мужланов. Я рассчитывал, что в худшем случае меня стукнут тупым концом пики и отпустят восвояси.

Один из верховых, что держался на полкорпуса впереди, был в полных доспехах, со щитом, на котором был намалеван герб («взбешенный бык с рогами»[7]в сиреневом поле), и даже с тяжелым копьем. Видимо — командир разъезда.

«С кем он воевать собрался?» — удивился я. Таскать без надобности шлем с опущенным забралом, копье, весившее добрый стоун, и щит, «тянувший» на два, мог либо дурак, либо юнец, недавно посвященный в рыцари. Скорее, второе: слишком ярко блестели золотые бляшки рыцарского пояса.

Вслед за юнцом ехали трое, выглядевшие опытнее своего рыцаря, — в видавших виды кирасах, открытых шлемах, с легкими пиками и без щитов. На штурм или на битву всадники не собирались, а для патрульной службы — самое то.

— Стоять! — приказал рыцарь басом. — На месте стой, руки…

От волнения парень закашлялся, не досказав, что там нужно делать с руками. Но я догадался, что их нужно поднять вверх и показать пустые ладони, ибо не положено крестьянину иметь иного оружия, кроме короткого ножа на поясе.

Ландскнехты, снисходительно наблюдавшие за действом начальника, между тем профессионально взяли меня в «коробочку», нацеливая пики и в грудь, и в спину. Скорее — не из-за опасности, а в силу привычки. Молодцы! Взял бы на службу!

Откашлявшись и пытаясь придать голосу грозный тон, рыцарь спросил:

— Кто такой?

— Крестьянин я, Ганс Фуллада. Батрачу на ферме господина Лайнса, — ответил я с чувством почтения и легкого страха, поспешно снимая шапку.

— Есть такая ферма? — обернулся рыцарь к одному из солдат, на что тот лишь пожал плечами — может, есть, а может — нет…

Будь на месте юнца более опытный командир, тот бы уже принял решение — либо отпустить крестьянина, либо, на всякий случай, убить. Этот же решил поиграть в начальника:

— Почему без дела болтаешься?

— Хотел в город сходить, в гостиницу, что господин Лайнс держит, а тут вы… Теперь обратно иду. Я же не знал, что город в осаде. Разрешите, господин рыцарь, мне уйти.

Даже сквозь забрало было заметно, что парень доволен. Видимо, еще не успел наиграться новым званием. Интересно, а за какие подвиги молокососа посвятили в рыцари? Ему бы еще года два-три в оруженосцах ходить. Хотя вдруг он чей-то сын или племянник? Бывали случаи, когда отпрыски владетельных герцогов и приграничных маркграфов, имевших право посвящать дворян в рыцари, получали золотые шпоры пажами, минуя стазу оруженосцев. Опять-таки, понятно — ты посвятишь в рыцари моего племянника, а я — сына твоей любовницы…

Кажется, удоволенный юнец уже хотел отдать приказ уезжать, но тут вмешался один из ландскнехтов:

— Постой-постой… Что-то мне твой голос знаком… — задумчиво проговорил солдат, отводя пику в сторону и подъезжая ближе: — Ну-ка, мужик, морду покажи! Ба, так это же Артакс!

Резко пригнувшись, я сиганул под конское брюхо и прыгнул в кусты как рыбка — головой вперед. Крапива, твою мать!

— Вперед! — заорал юнец, пришпоривая коня.

Бывалые солдаты, в отличие от командира, понимали, что ловить беглеца в густом кустарнике бессмысленно.

— Ваша милость, — попытался урезонить юнца один из драбантов. — Коней погубим!

— За мной, трусы! — не унимался рыцарь.

Мальчишка съехал в кустарник, пытаясь показать пример, но уставший мерин, запнувшись за что-то, оступился и упал.

Рыцарский конь, способный тянуть на себе всадника в полном доспехе, стоит дорого. Примерно столько же, сколько десяток хороших лошадей, на которых обычно и ездят господа рыцари. Опять-таки — животина сильная, но очень уж быстро выдыхается! На турнире это не страшно, а вот в бою… Нет бы, дураку, оставить лишнее железо в лагере и ехать на простой кобыле.

Сидя на безопасном расстоянии, я посмеивался, наблюдая, как юнец неуклюже встает на ноги и, пятясь как рак, выползает на дорогу. Двое ландскнехтов спешились и, отдав поводья третьему, отправились поднимать рыцарского коня. Увы, их попытки были тщетными. Кажется, мерин сломал ногу, и солдаты решили его добить…

Я пожалел, что у меня не было арбалета, — спокойно сумел бы уложить солдат, а мальчишку прихватил бы с собой. Не знаю, сгодился бы он в качестве «языка», но вот выкуп бы получить за него можно… Выкуп… А почему бы не попробовать без арбалета? Вон сколько тут камней валяется…