Яд со взбитыми сливками - Анна Ольховская

— Так это… Она, кажется, того.

— Что — того? Говори яснее! — раздраженно рявкнул узкоглазый.

— Подохла, кажется.

Ослепительный взрыв, выжигающий не только глаза, но и душу, — и Кирилла буквально смело с дивана.

Он сидел на полу, тупо таращась в стену. Выгоревшая воронка, дымившаяся на месте души, захватила, похоже, и разум. Во всяком случае, в голове было пусто. Только печально позванивал на ветру брошенный колокол: «Вот и все… Вот и все… Вот и все…»

И оставшееся до назначенного срока время вместо Кирилла по квартире передвигалась пустая оболочка. Она разговаривала, наливала виски, включала компьютер, но самого Кирилла внутри не было. Вместо него продолжал монотонно звонить колокол: «Вот и все…»

А сейчас этот колокол всего лишь звякнул наяву.

Мирослав продолжал швырять в безучастно сидевшего Кирилла переспевшие гроздья гнева, когда в компьютере дилинькнул сигнал вызова.

И на мониторе появилось то самое лицо, лицо потомка кочевников из видения:

— Добрейший всем вечерочек! — насмешливо проговорил мужчина, вплотную приблизившись к глазку вебкамеры, отчего его физиономия практически утратила сходство с человеческой. Как, собственно, и обладатель этой физиономии, ухмылявшийся сейчас с экрана. — Ага, вижу, что все в сборе. И папенька, и хахаль, и муженек. Ну, как дела, убогие?

— У тебя, судя по всему, куча комплексов, парень, — сухо проговорил Красич, брезгливо поморщившись. — Сильный, уверенный в себе мужик никогда не позволит себе отвлекаться на глумление, а будет четко соблюдать договоренности.

— Я бы на твоем месте, папаша, не … о договоренностях, — прошипел Марат. — Кое-кто из вас тоже не сидел тихо, а целый день шарился по Москве, приставал к уважаемым людям, пытаясь разузнать обо мне. Не надо было этого делать, господин Кравцов, я ведь предупреждал. Пришлось наказать вашу жену.

— Ты… — Матвей с шумом втянул в себя воздух. — Ты что сделал с Ириной, падаль? Не дай тебе бог…

— Не боись, мужик, — подмигнула растекшаяся по экрану физиономия, — мы ей только личико слегонца подпортили, и все. Хотя баба она гладкая, мои парни не прочь наказать ее по-другому. И не только ее, — взгляд спрятавшихся под припухшими веками глаз переместился на Кирилла. — Твоя цыпа самая аппетитная, но, поскольку ты вел себя разумно, из дому выходил только на прогулку с собакой, твою девку никто не трогал.

— Не ври, — глухо проговорил Кирилл, с ненавистью глядя в непроницаемо-черные глаза. — Лана умерла. Сегодня утром. Около одиннадцати.

— А… — расплывшийся по экрану блин вдруг резко отодвинулся, снова превратившись в лицо. Ошарашенное лицо. — А ты откуда знаешь?

— Неважно.

— Что?!! — Мирослав медленно поднялся с кресла, буквально на глазах превращаясь в каменное изваяние. Страшноватое, прямо скажем, изваяние. — Вы убили мою дочь?!! Вы…

— Спокойно, папаша! — Марат, все еще с некоторой опаской поглядывая на Кирилла, посторонился, и на экране стало видно то, что все это время находилось за спиной у бандита.

Вернее, те.

На расставленных вдоль серой, грубо оштукатуренной стены стульях сидели заложники. Незнакомая женщина, окружившие ее с двух сторон мальчики лет восьми-десяти, по-взрослому серьезные и сосредоточенные, Ирина с Лизонькой на руках, на лице женщины кровоподтеки и ссадины, и Лана.

Бледная, измученная, с запавшими глазами, но — живая!

— Видите? — Марат жестом экскурсовода обвел рукой сидящих. — Вот они все, живые, пусть и не очень здоровые. Насчет мадам Кравцовой я объяснил, а что касается Миланы Мирославовны — да, было дело утром, напугала она нас. Слишком уж чувствительная дамочка оказалась, еле оклемалась после обычной порции нервно-паралитического газа. Но ничего, откачали, у нас есть хороший врач. И все же, Кирилл, как ты узнал об этом?

— Не твое дело, — прошептал мужчина, жадно вглядываясь в любимое лицо.

И — возвращаясь. Больше не звонил колокол, больше не трепыхалась на ветру бездушная оболочка, теперь он знал — все будет хорошо. Лана жива и будет жить. И вообще, надо срочно пожениться, сколько можно тянуть! Эти несколько часов, которые он просуществовал, считая свою половину умершей…

— Эй, красавчик, ты что, оглох? — раздраженно гавкнула харя с монитора. — Откуда ты узнал о случившемся? Кто тебе настучал? Кто?

— Да никто, — нетерпеливо отмахнулся Кирилл, пытаясь уловить мысли и эмоции замершей на краешке стула девушки. — Просто почувствовал.

— Как это?

— Так это. Люблю я ее, понял? Хотя откуда тебе об этом знать!

— Ишь ты, Ромео …! — усмехнулся Марат. — Любишь, значит? Это хорошо. Глупостей делать не будешь, как господин Кравцов, к примеру. Ну что, господа, убедились, что с заложниками все в порядке?

— Лана, доченька, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, проговорил Мирослав. — Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас нормально, — слабо улыбнулась девушка. — Тут хороший врач, она…

— О чем мы договаривались? — прошипел Марат, поворачиваясь к заложникам. — Никаких намеков и подсказок, иначе…

— Извините, — сквозь зубы процедила Лана.

— Вот так лучше.

— Ирочка, — Матвей трудно сглотнул и попытался улыбнуться. Не получилось. — Ты прости меня, а?

— Не волнуйся, родной, у нас все нормально.

— Как Лизонька?

— Куксится, зубки режутся.

— И насекомые спать мешают, мошки всякие, — проворчал один из мальчиков. — Дядя Матвей, а где папа? Почему он не пришел с вами?

— Так, все, сеанс закончен! — физиономия Марата вновь растеклась по монитору. — Вы все поняли? Мои люди следят за каждым вашим шагом, поэтому берите пример с Кирилла и ведите себя тихо. Завтра в это время следующий сеанс.

И изображение исчезло.

Какое-то время было тихо, а потом Кирилл вдруг сошел с ума. Во всяком случае, так показалось Матвею и Мирославу.

А что еще можно подумать о мужчине, который срывается с места, подхватывает под передние лапы совершенно обалдевшего пса и начинает вальсировать с ним по комнате? Да еще дурашливо дудеть какой-то веселый мотивчик.

— Я, конечно, тоже очень рад, что Лана жива и с остальными все в порядке, — озадаченно заговорил Красич, следя за неуклюжими перемещениями парочки, — но твоя реакция меня пугает. Ничего хорошего, кроме этой новости, нет, и что делать, дабы не навредить заложникам, непонятно. Сидим в глубокой заднице, а он пляшет! Может, психиатра вызвать?

— И вовсе мы не в заднице, да, Тимка! — Кирилл чмокнул вконец офонаревшего алабая в нос и отпустил. — Мы победили! Молодец, мальчишка! Как, кстати, его зовут?

— Кого?

— Мальчика, который спрашивал об отце?