Генетический взрыв - Вадим Денисов

— Жена твоя не пустит?

— С Татьяной я всегда договорюсь, — серьёзно ответил ему Дима, щёлкая замком ремня безопасности. — Мельниченко не пустит.

Над полуостровом моросила осень. Да какой там моросила! Ух, ты, штормит всё сильней! Черный ветер, смешанный с дождем, летел в нашу сторону от горизонта. Я представил, как на берегу белая пена с громом лупит в потрескавшийся цемент пирсов, стоять лицом к лицу с таким штормом мне совершенно не хотелось… Пестрые дома какой-то деревеньки неподалёку тревожно потемнели, вдоль улиц стелился дым из труб и сухие листья, и мне показалось, что я услышал, как в церквушке или в часовне невесело зазвонили колокола. День будет горько-соленый.

Вдалеке на рейде одинокий баркас, словно слепой щенок, окунал свой нос в свинцовые волны. Наконец-то хоть кто-то появился… Рыбак, конечно, человек занят древним промыслом, без которого немыслима жизнь на берегу моря.

— Мужики, а если я ваше руководство от имени Залётина попрошу? Официальную радиограмму могу организовать, даже переговоры, быстро! — мне нельзя было упускать такой шанс.

— Попросишь его, ага… — скептически хмыкнул на заднем сиденье Рашпиль, не собираясь пристёгиваться. — Даст тебе Шугайло в помощь, тогда будут знать.

— Шугайло им не надо, — покачал головой группер. — Двигаемся, в оба смотрите, чёрт их знает, гнид, может, ещё один придурок болтается поблизости.

— Тогда я сразу в кузов, — объявил Брашпиль.

— А каких таких серых вы тут недобрым словом поминали?

— почему-то решил спросить я.

Они переглянулись, и группер спросил:

— Ещё ничего о них не слышал?

Мне оставалось только помотать головой.

— Вечером доведу, хотя в общем-то рассказывать и нечего, очень мало информации.

Да и чёрт с ними. Какие ещё серые? Мне экипажи машин комплектовать нужно.

В принципе, ныне мне вся Европа безразлична от слов «пошла она к чёрту рогатому». За исключением, пожалуй, Греции. Я очень люблю её острова, это давняя болезнь. Да и сам всю жизнь прожил на своеобразном северном острове.

И моря между островами обожаю, особенно Ионическое, омывающие любезный моему сердцу Корфу, где остались друзья, где прожиты лихие дни и месяцы начала новой жизни человечества. Новой жизни, которая началась применением людьми генетического оружия против себе подобных, а продолжилась инопланетным вторжением.

Мне симпатичны сами греки, которые никогда не были нам братушками, не десновались с соплями и объятьями, а просто хорошо к нам, русским людям, относились. Всегда и без всякой показухи. Там я себя чувствовал по-настоящему уютно, комфортно. Всё-таки искреннее расположение к себе чувствуешь сразу. Я не представляю, что кто-нибудь рискнёт осквернить памятник адмиралу Ушакову, установленный в Керкире, столице самого северного греческого острова.

Мне нравится сумасшедшее разнообразие диких бухточек, где ты, приезжая на авто, по желанию имеешь персональный пляж, и целые сутки никого не видишь рядом.

Даже неспешный образ жизни греков нравится, кажется, я его понимаю. Они всегда готовы заработать на чашечку крепчайшего горячего кофе, стаканчик фраппе, тарелку с жареным сибасом и греческим сыром. А вот дальше начинается философия, греки не согласны корячиться на износ ради эфемерной ценности избыточного материального изобилия. Не хотят сжигать годы жизни на работе. Ради чего? Чем германец или англичанин счастливей грека, каждый вечер отдыхающего в излюбленной прибрежной кафешке в окружении друзей или играющего в петанк на полянке рядом? Имея за спиной колоссальный цивилизационный путь, греки давно что-то поняли про соразмерность временных затрат. Это понимание пока что не пришло к представителям более успешных, как они считают, северных европейских цивилизаций, которые и насмехаются над греками, живущими точно так же, как жили их предки пару веков назад, а то и презирают их за кажущуюся лень.

Между прочим, в новом мире шансы греков выжить и обустроиться с максимально возможным комфортом гораздо выше, чем у других. Да, я так считаю! Каждый второй грек всё ещё помнит, как надо ухаживать за масличными деревьями, которые и ухода-то особого не требуют, и вполне способен прокормить семью нехитро организованным сельским хозяйством. А каждый третий умеет управлять древней рыбачьей лодкой, имел дело с сетями и спиннингом и всегда вернётся из моря с уловом.

Помогли ли в условиях апокалипсиса их обитателям все эти мегаполисы их фантастическими небоскрёбами, многоуровневыми наземными и подземными магистралями, мега-моллами и высочайшей организацией городского пространства в целом?

А как на севере Европы, что получили жители бывшей империи огня и стали? Невообразимое количество пожаров, обрушений, смертельно опасных загрязнений, непролазных заторов на улицах и дорогах и весь остальной набор масштабных техногенных катастроф… У греков же остались их вечные тихие острова, на первый, как и на второй взгляд, словно бы и не заметившие случившейся планетарной катастрофы. Маслины в садах и морепродукты из заливов никуда не делись, оставшись под рукой, а благосостояние человека честно зависит от капризов погоды и прочности снастей — у кого они лучше, а баркас крепче, у того оно и выше.

Покинув Корфу, я поначалу даже переживал, понимая, что больше никогда не увижу эти сказочные уголки. Однако именно Крым вернул мне оптимизм. Он ни в чём не уступает землям Адриатики. Даже обидно, что это важнейшее открытие я сделал так поздно.

Далёкие страны манили, видите ли…

Вторую неделю штормит, и я, к своему сожалению, не могу увидеть одно из тех чудес, которые мне так нравятся в гористых районах Средиземья, как Залётин называет бассейны Чёрного и Средиземного морей, — спокойное разноцветное море, расцвеченное возле берега тёмными пятнами водорослей и хорошо видимых сквозь призму прозрачной воды валунов… В Сочи такое редко где увидишь. Там, на Черноморском побережье Северного Кавказа, линия берега давно выровнена придонными течениями, и не изобилует потаёнными уголками: бухточками и заливами, мысами причудливых форм и живописными островами.

Жаль, что с Крымом я не был знаком раньше. Не получилось.

Отец всю свою жизнь мечтал купить домик в Гурзуфе или в Планерном, куда они с мамой каждое лето ездили в молодости. На мою долю таких отпусков не выпало. В ранней юности я занимался прыжками в высоту, до сих пор не знаю, что меня, дурака, туда заманило. Ну и допрыгался, получив на одной из тренировок крепкий ушиб левой голени. Боль скоро утихла, я не придал травме особого значения, пока через пару дней нога заболела так, что терпеть стало невозможно. Сильного отёка в месте удара не было, лишь синяк, и мы всей семьёй по-дилетантски посчитали, что всё рассосётся само собой, знай, пей анальгин, да жди выздоровления. Не тут-то было… В больнице, куда меня в итоге доставила скорая помощь, быстро поставили диагноз: остеомиелит левой голени. Страшная болезнь. Можно лежать месяцами, а то и годами, и не излечиться. Можно сказать, что мне повезло: время ещё не было упущено, а хирург попался опытный. Я провалялся всего четыре месяца, заполучив всего две операции. Но хирургией дело не закончилось, требовалась длительная реабилитация — мне прописали курорты Евпатории. Вот туда мы и ездили каждое лето, и в конце концов, евпаторийские и сакские грязелечебницы и волшебные эвкалиптовые примочки сделали своё дело, нога восстановилась и я вновь обрел самоходные свойства.