Ключ - Наталья Болдырева

— Господин Зор, — прервал казначей затянувшуюся паузу, — вместе с приглашением на аудиенцию вы получили также кольцо — символ власти Мастера, — дающее вам некоторое право… распоряжаться ресурсами Синдиката. Как материальными, так и людскими.

Зор потупился, давая понять, как высоко ценит он оказанную ему честь и как мало её заслуживает.

— И прежде чем я назову причины такого решения, я хотел бы рассказать вам одну историю…

Старенькая серая лошадка, ведомая под уздцы мальчиком-подростком, едва переступая ногами, двигалась по узкой лесной тропке. На лошадке восседал старец, облачённый в серое рубище из грубой, но добротной ткани. Мальчишка, вынужденный подстраиваться под тихий ход лошадки, слегка подпрыгивал при каждом шаге и поминутно вертел головой, обращаясь к старцу с вопросами. Странное сходство отличало их. Снежно-белая от природы макушка мальчишки и седые волосы старца. Одинаковые, удивительной чистоты и ясности, бирюзовые глаза.

— А, правда, нам в этот раз много всего дали, деда? И крупы, и хлеба, и капусты, а мне в мешок ещё и яблок кинули.

— Правда, милый, — беззубо улыбнулся старик.

Они прошли много селений, и только в одном из них им были рады. Пока старик ухаживал за больной девочкой, её мать баловала его внука. Бойкий, худенький мальчишка наконец-то хоть чуть-чуть прибавил в весе. Но, несмотря на набитые едой седельные сумки — подарок щедрой хозяйки, — старик думал о мальчике с грустью. Им нужны были деньги. Любая одежда горела на внуке, как в огне, а зима не заставит долго себя ждать.

— Я теперь буду готовить нам кашу. А мы теперь куда идём?

— Есть тут один замок. Говорят, там живёт богатый лорд.

Старик опустил голову, задумавшись. Мысль, что о лорде том не было ни слуху ни духу уже более полувека и что замок его пользуется в селении крайне дурной славой, тревожила.

— Здорово! Я ещё ни разу лорда не видел… Даже бедного. Ведь тот богатый купец, который купил у нас амулет, он не был лордом?

— Нет, конечно.

— Я так и думал.

Мальчишка попытался представить, как же должен выглядеть богатый лорд, и некоторое время его светлая макушка подпрыгивала в молчании.

…

Чужое присутствие. Всего лишь лёгкая рябь по чёрной маслянистой поверхности, но покой уже был нарушен. Уничтожить? Но оно ещё не чувствовало в себе достаточной силы. Оно ещё могло быть покорено.

…

Тёмные остовы, закопчённые трубы, серый пепел, вздымающийся под ногой лёгким облачком. Старик и мальчик шли молча, будто боялись нарушить мёртвое безмолвие пожарища.

Перекошенные балки, обгоревшее тряпьё, силуэт дверного косяка на прозрачном фоне голубого неба. Старая лошадка вышла из своего полудремотного состояния: ноздри тревожно ловили свежий вечерний воздух, уши чутко прислушивались к хрусту ржавых гвоздей под копытами да зловещему крику одинокого ворона.

Ни зимняя стужа, ни весенние грозы, ни летняя сушь, ни осеняя слякоть не смогли скрыть следы разложения. И лишь Топь, упорно подмывающая каналы и подползающая всё ближе и ближе, обещала предать погребению давно умершее селение.

Мальчик резко вздрогнул и остановился, услышав холодный, чавкающий звук. Лёгкий след, оставленный его ногой, медленно заполнялся водой.

— Что здесь случилось, деда?

— Ещё не знаю, милый, ещё не знаю.

— Давай уйдём отсюда.

— Ночь, на дворе уж холодно. Нам нужно где-то переночевать. Хорошо бы найти замок до того, как совсем стемнеет. Должен же быть у лорда замок?

Повернув на широкую — когда-то главную — улицу, они увидели то, что искали. Цитадель высилась на холме — огненным силуэтом на фоне заходящего солнца. Пожар, поглотивший всё селение, не тронул её каменных стен. Подъёмные мосты всех четырёх башен были опущены. Как и селение, Цитадель была мертва. Мальчик и старик медленно пересекли осыпающийся, затянутый тиной ров. Звонким эхом отдалось цоканье копыт в просторном внутреннем дворе, в центре которого тянулась вверх сама Цитадель. Четыре внутренних моста крестообразно пересекали темнеющее небо.

— Когда-то, много лет назад, я видел такую же штуку. Очень давно… и очень далеко отсюда. — Старик обвёл глазами двор. Вздохнул, задумчиво покачал головой. — А теперь помоги-ка мне спуститься, милый. Надо бы пройтись, посмотреть, что здесь и как. Помню, здесь должен был быть вход в башню.

Старик едва протиснулся в приоткрытую дверь. Насквозь проржавевшие петли не позволяли распахнуть её шире. Мальчишка ужом проскользнул следом.

— Темно-то как.

— Тут, деда, лампа висит, прямо у двери.

— Засвети её, что ли.

Тихое шуршание, резкий щелчок кремня, искорки, разгорающиеся в слабое пламя, лицо мальчишки, сосредоточенно раздувающего фитиль.

— Ишь ты, лампа совсем полная, как будто сейчас заправили.

— Ну-ка, дай-ка сюда.

Подняв над головой тускло мерцавший огонёк, старик шагнул вперёд.

Тьма, много лет царившая в этом склепе, нехотя отступила, открыв взору содержимое караулки. В углу, на широкой кровати, лежал человек, дальше, за ящиками с вином и сваленными у стены алебардами, за столом сидели ещё трое. Оловянные кружки, битое стекло, бочонок с высаженным дном и початая бутыль.

— Они здесь пировали, — сказал старик, подходя ближе и рассматривая багровые пятна на руках и лицах трупов.

Мальчик стал рядом. Обманчивый свет скрывал то, что хорошо было видно вблизи. Жидкие волосы, тёмные глазницы, зубы, просвечивающие сквозь пергаментно-жёлтую кожу, длинные ногти, висящая мешком одежда.

— Что это, деда? — Мальчик без страха взирал на иссохшие, покрытые паутиной мумии.

— Чума, милый. Нам нечего бояться. Это было очень много лет назад. Она уже ушла.

— Уйдём и мы, деда.

— Как только рассветёт, милый. Как только рассветёт…

Наблюдая за продвижением этих двоих, Топь вспоминала, как всё началось. Тогда, сотни лет назад, это была всего лишь разбойничья шайка, нашедшая в лесах покинутую неведомыми хозяевами цитадель и решившая обосноваться в ней. Многочисленные набеги на близлежащий тракт принесли славу и процветание. Атаман превратился в лорда Старой Дороги, шайка — в свиту, набеги — в пошлину. Выросла и окрепла деревенька при Цитадели. Был вырублен лес, распаханы поля.

Топь смотрела на всё это безучастно. Людям не было до неё дела. Каждый год пропадали охотники, лесорубы, дети. Но ведь это было в порядке вещей? Да… только до определённого момента.

Деревня разрослась настолько, что могла бы зваться маленьким городом, земли стало не хватать. И вот тогда впервые была потревожена колыбель, в которой веками дремала Топь.

Глубокие каналы прорезали землю, местные гончары занялись изготовлением труб для планировавшейся дренажной системы, дети кидали камушки в страшную чёрную воду. Впервые Топь испытала нечто очень похожее на панику. Лишь подавив первый приступ страха, она смогла трезво оценить ситуацию. Хищник, притаившийся в глубинах болота, чувствовал, что сейчас ему не помогут ни его мощь, ни смертельная хватка: город нельзя было взять голой силой. И Топь принялась искать ответ. Не надеясь на свой собственный опыт, она обратилась к опыту тех, кто был погребён на её дне. И ответ был найден. Дальше? Дальше всё было просто…