В тихом омуте - Патриция Вентворт

В результате остались мы с тобой. Мы ведь были вместе и можем подтвердить алиби друг друга. Если, конечно, возможно иметь алиби в такой ситуации. И почему мы сидели вплоть до половины одиннадцатого, когда, насколько мы знали, остальная часть добродетельного домашнего семейства легла спать? И почему мы не слышали, как Джеффри вошел? Я справедливо говорил, что дом очень большой, за всеми просто не уследишь, кроме того, нам это было просто не нужно, не до этого, молодость, сами знаете… Но знаешь, лед между нами это сообщение не растопило. Да, кстати, я снабдил их нашей краткой биографией.

— Тебе не следовало болтать такой чепухи. Мы ничем не были вечером заняты.

— Если ты станешь протестовать, это вызовет у них подозрения. Поэтому пусть уж все идет как идет.

Джанет побледнела и осунулась. Она ничего не говорила в течение одной-двух минут, а затем внезапно спросила:

— А что обо всем этом думает полиция? Они не принимают это за несчастный случай?

Брови у Ниниана поднялись.

— Ты считаешь, что полиция настолько глупа, что поверит в подобные совпадения? Думаешь, они парят в облаках?

— А что, есть еще что-нибудь, чего я не знаю?

— Боюсь, что есть. Видишь ли, Мэриел не только утонула в пруду. Перед этим ее оглушили каким-то тупым предметом.

Новости дошли до домика викария, когда Дженни и Молли завтракали. Их светлые, гладко причесанные волосы, недавно умытые розовые лица и сияющие голубые глаза привлекали взор. Мэри Лентон не выглядела так хорошо, как ее дочери. Она ночью то и дело просыпалась и снова засыпала. Ночь ей казалась такой долгой и нескончаемой…

Элли Пейдж так и проспала всю ночь беспробудно. Она лежала не шевелясь. У ее подбородка Мэри положила листик, однако Элли дышала так тихо, что лист не колыхался. Мэри на цыпочках подходила, проверяла лист и снова уходила. Она установила рядом ночник и следила за девушкой. Ей было страшно — сон не должен настолько напоминать смерть. Но каждый раз, поднимаясь и подходя на цыпочках к кровати, миссис Лентон знала, что это все-таки сон.

Она наливала молоко в детские чашки, когда Джон вызвал ее из комнаты.

— Только что приходил булочник, принес два батона. Мэри, он говорит, что в доме Фордов снова несчастный случай. Я не могу ему верить, но он только что оттуда, лгать или придумывать ему незачем. Он сказал, что в том же самом пруду утром было найдено тело Мэриел Форд, там теперь полиция.

Мэри Лентон побледнела:

— Она утонула в том же самом пруду?

— Именно это он говорит. Я не знаю, должен ли я поехать туда.

— Не сейчас, пока там полиция. Ты можешь им помешать.

Джон, немного помолчав, поинтересовался:

— А как там Элли? Разве она не собирается подняться? Мне нужно поговорить с ней о событиях прошлой ночи. Она что, еще спит?

— Я дала ей выпить горячего молока, и она снова заснула. Тебе не нужно сейчас с ней разговаривать.

Джон смотрел твердо и спокойно. Он холодно произнес:

— Если она больна, нужно послать за доктором. Если она не больна, я могу пойти к ней.

Мэри ответила:

— Пока следует подождать… Ничего не нужно делать, Джон, только ждать. Разве ты еще не понял, что нам нужно быть очень осторожными?

— Осторожными?

— Да, Джон. Тебе не нужно сейчас разговаривать с Элли, не теперь, во всяком случае. Ты действительно не должен этого делать! Миссис Марш будет здесь с минуты на минуту, чтобы убрать в доме. Я скажу ей, что Элли чувствует себя не очень хорошо и я велела ей оставаться в кровати. Никто не должен знать, что ее не было ночью в доме!

Джон скрипуче рассмеялся.

— Ты запираешь дверь после того, как лошадь украдена, не так ли? Половина окрестности, кажется, знает, что она выходит ночью!

— Но не вчера вечером. Не должно быть никаких разговоров об этом.

Он недоуменно спросил:

— Что ты предлагаешь?

Мэри сжала его руку.

— Я ничего не предлагаю. Я говорю, что никто не должен знать, что Элли выходила сегодня.

— Мы должны скрывать правду, то есть лгать?

— Нет, я не лгу, я говорю правду. Ей не очень хорошо, и я держу ее в постели.

Викарий отпустил руку жены и подошел к окну в полном замешательстве. Не поворачиваясь, он промолвил:

— Полицейские говорят, что Мэриел была убита.

— Джон!

— Булочник сказал, что ему это стало известно от Робертсона. Ее ударили по голове, а потом утопили в пруду.

Адрианна Форд ждала, пока соберется вся семья. Она очень прямо сидела в кресле в своем обычном домашнем платье фиолетового цвета. Волосы были все так же тщательно уложены, лицо так же умеренно накрашено, словно в доме ничего страшного и не произошло. Позавтракала она в своей комнате, после чего спустилась в гостиную и стала ждать.

Мисс Сильвер сидела с правой стороны от нее и вязала. Спицы двигались так стремительно, что невозможно было уследить за ними.

Первой пришла Меесон. Ниниан и Джанет вошли вместе. Девушка не видела Адрианну ни до своего отъезда в Лондон, ни после возвращения. Теперь она удостоилась только лаконичного — «Доброе утро». По поводу Стар Адрианна заметила, что наконец-то она хоть что-то сделала осмысленно.

Пока не пришел Джеффри, все молчали. Он очень изменился в лице и явно был похож на человека, который получил смертельный удар.

Джеффри уже видел сегодня Адрианну, поэтому просто молча сел.

Эдна со своей корзинкой и никогда не заканчивающейся вышивкой вошла последней. На ней были надеты все та же черная юбка и серая блузка, что и в день похорон Мэйбел Престон. Наверное, она сочла, что для сегодняшнего печального случая данная одежда очень подходит. Эдна выглядела немного лучше, чем Джеффри, и, садясь поудобнее, вслух отметила, что сегодня наконец-то выспалась.

— Мне не очень нравится принимать таблетки, чтобы лучше уснуть, но иногда они просто необходимы. Вчера я подумала, что без снотворного мне не обойтись, так что, когда я ночью поняла, что не могу уснуть, решила не мучиться и принять одну из тех таблеток, которые мне прописал доктор. Так что я превосходно выспалась.

Адрианна побарабанила пальцами по подлокотникам кресла:

— Я уверена, что мы все очень рады услышать это. И теперь, возможно, мы можем начать.

Джеффри спросил:

— Начать что?

— Если мне разрешат говорить, то я скажу.

Адрианна сидела спиной к окну. Ее волосы сияли. Она не признавала никаких драгоценностей, кроме колец, а руки у нее по-прежнему были чудесными.