Виват, Романовы! Часть IV - Анна Литаврина

Александр (в шоке). Ты поёшь?!

Аракчеев (смущённо). Иногда… очень редко. Когда никто не слышит.

Александр. Удивительно… хм. Но Пушкин… Да… А дай-ка мне почитать, что он пишет?

Перекрутка.

Александр сидит на подоконнике. Читает стихи Пушкина. На плече у Александра сидят голуби. Рядом стоит Аракчеев. На плече у Аракчеева сидит скворец.

Александр (снимая очки). Глухой, подслеповатый, плешивый, сутулый… ещё и хромой теперь… (Улыбается.) Это я! Ни за что не догадаться, правда?

Аракчеев (с жаром). Что вы, Александр Павлович! Вы красавец! Вы самый красивый человек России и сердцем, и лицом! Вы бы видели этого Пушкина! Он вам просто завидует!

Александр. Раньше я бы обиделся. Но сейчас мне всё равно. Хуже, чем я сам о себе, обо мне никто не думает. А Пушкин хорошо пишет. Красиво. Но борзый очень… надо отправить его отдохнуть. Сослать в какое-то имение. От греха подальше. Пусть пишет там спокойно дальше. Целее будет. А то я подозреваю, что он не только про меня гадости пишет.

Аракчеев. Сошлём.

Александр берёт костыли. Идёт к выходу. Оборачивается.

Александр. Ты правда думаешь, что я самый красивый или так, для красного словца сказал?

Аракчеев. Я говорю только для правды. Или молчу. Я не знаю никого прекраснее вас, Александр Павлович.

Александр улыбается. Возвращается. Крепко обнимает Аракчеева. Аракчеев стоит, не двигаясь, закрыв глаза. Александр целует его в щёку.

Александр. Спасибо тебе, Алексей.

Берёт костыли, уходит. Аракчеев падает на пол.

Сцена 45

Санкт-Петербург. Царское село.

Резиденция Александра. Сад. Александр, в инвалидном кресле сидит, укрытый пледом. Рядом сидит Елизавета Алексеевна. Держатся за руки. У Александра закрыты глаза. Светит солнце.

Александр. Итак, Лизхен, на чём я остановился?

Елизавета Алексеевна. На том, что за мной во время купаний подглядывал поэт Пушкин. Но дальше, в принципе, можно не продолжать…

Александр. О нет. Я хочу, чтобы ты это знала. Я хочу тебе всё рассказать! Чтобы между нами больше не было преград.

Елизавета Алексеевна тяжело вздыхает.

Александр. Так вот. Я тоже за тобой подглядывал первые годы после свадьбы. Знаю, что подглядывать нехорошо. Но меня извиняет мой возраст. В семнадцать все этим занимаются.

Елизавета Алексеевна. Я тебя прощаю. За то, что ты никогда не искал лёгких путей. Ты мог увидеть всё то же в любой момент, но предпочитал прятаться в кустах.

Александр. И кстати. Я подозреваю, что этим же самым ещё занимались мой брат Константин и Платон Зубов. Вообще ты выбрала для купаний неудачное место. Ладно я – я просто смотрел и пальцем бы тебя не тронул… но неизвестно, чем бы всё это могло закончиться в ситуации с Зубовым, который через раз был пьяным. Хорошо, что тогда вмешался мой отец.

Елизавета Алексеевна (в ужасе). Твой отец?! Только не говори, что и он…

Александр. Нет-нет, что ты! Подглядывать – это не в его характере. Он считает это подлым и тайным злодеянием. Хотя у него была подзорная труба, через которую он… наблюдал, что делает Анна Петровна Лопухина… но это он не подглядывал, а просто проверял там… всё ли в порядке… Так вот, он те кусты, где все прятались, приказал вырубить. Не из-за тебя. А потому что истреблял все места, где можно затаиться заговорщикам… Вроде всё рассказал. Может быть, ты тоже хочешь мне что-то рассказать?

Елизавета Алексеевна. У меня нет настолько шокирующих откровений.

Александр смотрит на неё, улыбается. Подносит к губам её руку и целует.

Александр. Я никуда от тебя больше не денусь. Потому что я люблю тебя, ну и ещё потому что я в инвалидной коляске…

Перекрутка.

В сад заходят Константин, Марьфёдорна, Нелидова, Михаил. Николай держит за руки маленького Александра Николаевича и Марию Николаевну. Видят держащихся за ручки Александра и Елизавету Алексеевну.

Константин. Приятно видеть его сидящим, а не лежащим со сложенными руками.

Николай. Да, приятно видеть, что Саша идёт на поправку. Хотя мог бы идти и чуть побыстрее…

Марьфёдорна. Приятно видеть, что у них всё наладилось. Должна сказать, что у нас с вашим отцом тоже так было. Но как у нормальных людей – в начале брака.

Нелидова. Да. Эти двое, как прекрасный куст роз… только растущий в землю.

Марьфёдорна (возмущённо). Какие страсти ты говоришь, Катя!

Константин (удивлённо). О, Екатерина Ивановна! А вы откуда тут взялись? Вас все искали…

Нелидова. Искали? Зачем? Я всегда на одном месте. Я живу в Смольном монастыре, куда ушла после смерти вашего отца.

Константин. До того, как впасть в продолжительный сон, Александр сказал, что все эти годы общался с нашим батюшкой, жившим в стенах Михайловского замка. И якобы вы можете это подтвердить. Одним словом, он заявил, что отец все эти годы был жив.

Нелидова. Жив? Ну разумеется, он был жив! Он будет жить вечно в сердцах тех, кто его любил.

Константин. То есть вы не общались с ним в тайной комнате?

Нелидова. Я общаюсь с ним все эти годы! Мы никогда не прерываем нашего мысленного диалога.

Константин (вздыхая). Понятно. Тут ничего не добиться.

Нелидова и Марьфёдорна обмениваются взглядами. Ничего не говорят. Вздыхают. Саша Николаевич слезает с рук отца и бежит к Александру.

Саша. Ура!!! Дядя-царь воскрес!!!

Перекрутка.

Сад. Вечер. Елизавета Алексеевна и Марьфёдорна заплетают с двух сторон косы Марии Николаевне. Михаил играет в догонялки с Сашей. Нелидова вяжет. Николай сажает дерево. Константин катит Александра в инвалидной коляске по аллее парка.

Константин. Хорошо, что ты собрал нас всех, но всё же интересно… зачем?

Александр. У меня день рождения.

Константин. У тебя в декабре.

Александр. Просто поверь. У меня – в июне.

Константин (вздыхая). Да как пожелаешь… только не засыпай так больше.

Останавливаются возле кустов. Константин садится на лавочку. Александр с мечтательной улыбкой смотрит в небо.

Александр. Да, хотел тебя попросить. Пообещай мне, что с Алексеем Андреевичем ничего не случится, ну… потом. Я не хочу, чтобы он хоть как-то пострадал.

Константин. Он пострадал? Тут от него все страдают! А за Николая я не ручаюсь…

Александр (тяжело вздыхая). Он не виноват. Он хотел как лучше. Скорее это моя вина. Ведь он в меня влюблён…

Константин (в шоке). Ты это знаешь?!

Александр. Конечно. Давно, ещё со времён гатчинских парадов. Он оставлял мне цветы… кхм… Везде. И делал за меня всю работу, которую мне поручал отец