Незнакомец в моих объятиях - Лиза Клейпас

Пробежав пальцами по лебединому изгибу шеи, он остановился на крутой выпуклости груди. Дыхание Лары участилось, и она с трудом сдержала непроизвольный порыв прижаться к нему всем телом. Она в смятении замерла, трепеща от напряжения, разрываясь между желанием и тревогой.

– Ты самая красивая женщина, какую я только видел, – услышала она его слова. – Прекраснее всех и всего на свете. – Хантер склонился ближе, и она ощутила его губы на своем виске. – К этому платью подошли бы жемчуга: ожерелье, браслеты, пояс… Когда-нибудь я осыплю тебя ими.

Опущенные руки Лары дрогнули. Ей хотелось положить их мужу на грудь, коснуться его, но она сжала кулаки, борясь с искушением. Бриллиантовое кольцо перекрутилось на пальце, острые грани камня врезались в ее ладонь.

– Ты вовсе не обязан дарить мне драгоценности, – возразила она.

– Я не успокоюсь, пока не подарю тебе половину Англии. Я восстановлю и десятикратно приумножу наше состояние. У тебя будет все, о чем ты когда-либо мечтала. Драгоценности.., земля.., и дюжина приютов для сирот.

Лара смотрела в искрящиеся смехом темные глаза, и, к ее величайшему облегчению, тень сомнения рассеялась. Разумеется, она все еще нервничала, опасаясь, что не сработает ее план – отвлечь его внимание от собственной персоны. Но другая проблема – подозрения относительно его личности – вдруг показалась ей смешной.

– Двенадцать сирот – это все, о чем я прошу, – заявила она. – Впрочем, я не стану возражать, если приют расширят настолько, чтобы можно было принять вдвое больше ребятишек. Не сомневаюсь, всегда найдутся дети, готовые заполнить свободные места.

Хантер улыбнулся и покачал головой;

– Помоги, Господи, тому, кто встанет на твоем пути! Включая меня. – Он потрогал жемчужину в ее волосах, погладил кончиками пальцев блестящую косу. – Откуда такая одержимость детьми? – вымолвил он. – Потому что ты бесплодна?

Как ни странно, но слово, которое обычно глубоко ранило ее, потеряло свою способность причинять ей боль. В некотором смысле будничный тон Хантера развеял чувство вины и горечи, так долго терзавшее ее. Не будучи виновной в собственном бесплодии, Лара тем не менее всегда считала себя таковой.

– Не знаю, – ответила она. – Просто на свете так много детей, которые нуждаются в помощи. И если мне не суждено стать матерью, я могла бы по крайней мере заботиться о них.

Хантер отстранился, устремив на жену пристальный взгляд. Его глаза казались чистыми и глубокими от рыжих бликов, мерцавших в зрачках.

– Не забудь, что произойдет в час ночи, – тихо произнес он. В его голосе не было ни насмешки, ни издевки.

Сердце Лары затрепетало. Она заставила себя ответить ему едва заметным кивком.

Хантер, казалось, хотел еще что-то добавить, но промолчал, опасаясь нарушить возникшее между ними согласие. Он ограничился настороженным кивком, и Лара поняла, что он не удивится, если она попытается уклониться от выполнения условий сделки. Эта мысль показалась ей любопытной. Интересно, что он сделает, если она просто откажется с ним спать? Рассердится, будет настаивать или дуться? Попытается соблазнить ее, взять силой или просто умоет руки и отступится раз и навсегда?

* * *

Вдоль аллеи, ведущей к Хоуксворт-Холлу, выстроилась длинная вереница экипажей. Целый штат вышколенных слуг и лакеев встречал кареты со знатными гостями. В парадном холле Хантер и Лара вместе приветствовали гостей. Хотя Хантер исполнял свои обязанности со знанием дела и свойственным ему обаянием, от Лары не укрылось напряжение мужа и сдержанное нетерпение, выдававшие желание оказаться где-нибудь подальше от всей этой суеты.

Бальный зал и близлежащие помещения наполняли гомон и смех гостей, которые с привычной легкостью перебрасывались шутками и остротами. Они толпились вокруг уставленных яствами столов, накладывая в фарфоровые тарелки холодные закуски, пудинги, фаршированные икрой яйца, салаты и пирожные, экзотические фрукты, марципаны и конфеты. Непрерывные хлопки откупориваемых бутылок вина и шампанского то и дело раздавались под оживленный гул голосов и звуки музыки, доносившейся из бального зала, где оркестр приветствовал публику своей игрой.

– Чудесно! – воскликнула Рейчел, присоединяясь к Ларе, когда та наконец появилась в зале, встретив последнего гостя. Ларе показалось, что с тех пор, как они не виделись, сестра похудела. Тем не менее Рейчел выглядела необыкновенно привлекательно – с молочно-белой кожей и глазами, сияющими всеми оттенками зеленого, коричневого и золотого. Темно-янтарное шелковое платье мягко облегало ее стройную фигуру, отделанные фестонами складки едва прикрывали маленькие золотые сандалии на ногах.

Лара забавлялась при виде мужчин, откровенно глазевших на се сестру, хотя та была замужней женщиной. Правда, мелочи, подобные брачным обетам, не слишком смущали джентльменов из высшего общества. Лара тоже удостоилась восхищенных взглядов и игривых замечаний, которые встретила с холодным достоинством. Эти же мужчины совсем недавно, когда она была всего лишь впавшей в нищету вдовой, открыто сторонились ее, – Уверена, это самое грандиозное событие, когда-либо имевшее место в Линкольншире, – с воодушевлением заявила Рейчел. – Ты все великолепно устроила, Лариса. Похоже, ты не растеряла навыков хозяйки дома.

– Все же отсутствие практики дает себя знать, – скромно возразила Лара, пожав плечами.

– Я бы не сказала. – Украдкой оглядевшись вокруг, Рей-чел вполголоса спросила:

– Она не приезжала?

Не было нужды уточнять, кого имеет в виду сестра. В течение двух последних часов Лара зорко наблюдала за дверью. Нахмурившись, она покачала головой:

– Пока нет.

– Возможно, она вообще не приедет, – нерешительно предположила Рейчел.

– Должна, – мрачно возразила Лара. – Хотя бы из любопытства.

– Надеюсь, что так.

Их разговор был прерван появлением лорда Тафтона, застенчивого молодого виконта, который некогда просил руки Рейчел, но потерпел неудачу, поскольку уступал лорду Лонсдейлу в богатстве и положении.

Лонсдейл напоминал наследного принца атлетическим сложением, мрачной красотой и сопровождавшей его аурой мужественности. В противоположность ему Тафтон был типичным книжным червем, мягким и бесхарактерным. Он не отличался высоким ростом и чувствовал себя естественно лишь в привычном окружении, а не на грандиозных приемах. Его преклонение перед Рейчел, казалось, нисколько не уменьшилось за годы ее брака с Лонсдейлом. Когда-то Лара, как и все, была уверена, что Лонсдейл – лучшая партия для ее сестры. Теперь же она с грустью размышляла о том, что, возможно, Рейчел была бы гораздо счастливее с этим робким, приятным человеком, чем с таким зверем, каким оказался Лонсдейл.

Поздоровавшись с ними обеими, Тафтон с исполненной надежды улыбкой повернулся к Рейчел.

– Леди Лонсдейл, – промямлил он, – не окажете ли вы мне честь.., то есть я надеюсь, что вы согласитесь…