Прометей. Возвращение - Сергей Skolorussov

– Сможете продержаться десять минут и не позволить этим уродам уйти?

Ближайший стрелок ответил за всех:

– Сможем.

– Мне надо спасти Шелихова. Но я вернусь! На счёт три начинайте стрельбу. Раз, два, три!

Помощники открыли ураганный огонь, не давая китайцам высунуться. Калачов вскочил и на всех парах рванул прямо по Виноградной улице. Он хорошо знал географию Сочи. Пробежав метров сто, командор свернул во дворы. За ними проходила та самая кривая улица Цурюпы, по которой отступали китайцы с захваченным Шелиховым. Командор был в хорошей физической форме. Он ловко перемахнул через забор внутренней территории элитного небоскрёба, пронёсся по его территории и перепрыгнул шлагбаум. Сделав это, он оказался впереди спецназовцев, тащивших Шелихова. Они никак не ожидали увидеть перед собой человека с пистолетом и упустили свой шанс на спасение. Два прицельных выстрела генерала и пленник перестал быть таковым. Третий китаец бросил автомат и поднял руки.

Возвращение команды генерала толпа встретила овацией. Калачов запрыгнул на крышу китайского внедорожника и крикнул:

– Вы спрашивали с нами ли Шелихов? Отвечаю – с нами! Вот он! – генерал указал рукой на Ярослава, стоящего рядом с Алисой и Кириллом. – Вот он наш Прометей. Мы его никому не отдадим! – командор вновь указал на изобретателя, но того и след простыл. Геннадий Васильевич улыбнулся и уже не так громко добавил: – Кроме любимой женщины.

Ярик и Мара бежали навстречу друг к другу… Нет, не бежали – летели… Даже не летели, а… Да, трудно подобрать слова, когда видишь такое. Глядя на их счастье, абсолютно все женщины смахнули участливую, ностальгически завистливую слезу.

Командор спрыгнул с джипа и остановился, продолжая наблюдать за влюбленными. Алиса сделала шаг к нему и наставительно произнесла, едва разжимая губы:

– Мой генерал, нельзя так смотреть. Это не прилично. Геннадий Васильевич…

Но Калачов продолжал стоять всё в той же позе. К нему тут же подошёл Кацэ, увлечённо уткнувшийся в свой голофон:

– Патрон, ты будешь смеяться, – Калачов не отводил взгляд от влюблённых, а Кацэ продолжал смотреть на экран своего гаджета. – США и Евросоюз уже осудили «кровавый государственный переворот в России» и объявили о непризнании нового «неконституционного» правительства. Видимо, сейчас санкции начнут вводить.

Патрон молчал. Кирилл недоумённо взглянул на него:

– Патрон, ты не слышал, что я тебе говорю?

– Слышал, – Калачов сгрёб парня в охапку. – Хрен с ними, пусть вводят. Это их дело – нам-то что? И брось отвлекаться на всякую ерунду. Ты лучше посмотри на Машу с Ярославом. Вот это событие. Вот это красота! Как они любят друг друга! Нет, дорогой мой, – Калачов с силой вжал парня в своё плечо, – этот мир не погибнет. Не погибнет, раз в нём живёт любовь. Она непобедима. Её не одолеть, – он мечтательно вздохнул. – Всё вновь расцветёт, заблагоухает, заколышется на тёплом ветру. Полетят бабочки, – генерал интерпретировал свою аллегорию движением пальцев раненой руки, – запоют птахи, полетят гуси. Всё наладится. И мы с тобой скажем вслед за классиком: «Любовь спасла мир».

– Классик сказал: «Красота спасёт мир».

Калачов пристально взглянул на парня:

– Да, он так сказал? Да какая разница? В данном случае, красота и любовь – это синонимы.

А Мара и Ярослав продолжали стоять, обнявшись и уткнувшись друг в друга лбами. Они ничего не видели и не слышали. Они были далеко. Они были там, где человеческая речь не слышна. Там, где вместо голоса поёт сердце.

Алиса вышла из президентской сауны и плюхнулась в прохладный бассейн:

– Ай, как хорошо! Ой, как здорово!

Сделав пару кругов, девушка грациозно поднялась по лесенке и остановилась, явно ожидая реакции на своё появление. Ничего. Странно. Она выразила гримасой недовольство и удивление. После чего крикнула:

– Э-ей! Я вышла!

– Хорошо, – Кацэ был поглощён сервировкой стола.

– У меня нет полотенца.

– Возьми банный халат.

Рядом с бассейном на шезлонге лежала стопка махровых халатов.

– «Халат»?

– Конечно. То же самое полотенце, только с рукавами.

Девушка цыкнула, вытерлась халатом, повесила его на шезлонг и подошла к столу, над которым хлопотал Целовальников. Он наконец отреагировал на её явление:

– Ох, какая соблазнительная! А почему в купальнике?

Взгляд девушки был прикован к столу, заставленному деликатесами:

– А ты бы хотел, чтобы офицер ФСБ при тебе голым ходил?

– Почему «ходил»? Ходила. Было бы не плохо. Но я боюсь, что ты в мокром купальнике простудишься. Принести сухой халат?

– Нет, мне и так жарко.

– Тогда сейчас!

Кирилл убежал и, вернувшись, услужливо развернул новую белую рубашку:

– Для парада приготовил. Но сейчас повод не хуже.

– Ой, ты какой заботливый, оказывается, – Алиса с показным удовольствием сунула руки в рукава и застегнула сорочку на три нижних пуговицы.

В глазах парня отразилось восхищение:

– Есть ли в этом подлунном мире что-либо более соблазнительное, чем девушка, на которой одета только мужская сорочка?

– Есть. Если эта сорочка на три размера ей велика. А твоя мне едва в пору. Ох и дрищ ты, Киря!

– Зато шустрый! Чпок! – Кирилл ловко открыл банку с пивом, наполнил бокал и с довольной гримасой на лице подал девушке:

– Извольте, госпожа, восстановить водно-соляной баланс в вашем чертовски хорошеньком организме.

Девушка улыбнулась и, сделав с явным удовольствием несколько глотков, присела на вовремя подставленный стул.

Она вновь с интересом стала разглядывать сервировку:

– Ого-го! Раки, пиво, рыбка, ветчина, икра! Ты где-то раздобыл скатерть-самобранку?

Кирилл поднёс к губам палец и шёпотом произнёс:

– Да тише ты!

– Чего ты боишься?

– Ни «чего», а кого. Калачова, естественно. Ты знаешь, что он вчера сделал?

– Нет, я целые сутки безвылазно занималась новыми проектами. А что он сделал?

Кацэ скривил рожицу и повертел пальцем в районе виска:

– Совсем старик сбрендил. Он опечатал президентские склады и приказал рассортировать все имеющиеся там продукты по продуктовым пайкам. А затем раздать всё по приютам, больницам и детским домам.

– И правильно сделал, – с нажимом на «правильно» заметила девушка.