«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

Это, конечно, была побудительная причина, но не всеобъемлющая идея. И партийное руководство Бреслау, судя по всему, это понимало. Чтобы укрепить волю к сопротивлению защитников города и мужество городского населения, по улицам проехали машины с громкоговорителями. Жителям сообщили, что расхождения во мнениях между западными союзниками настолько усилились, что можно рассчитывать на скорое перемирие. Вследствие этого высвободятся войска, которые будут переброшены для укрепления Восточного фронта. После этого планируется мощное немецкое контрнаступление на востоке, так что полное освобождение Бреслау не за горами.

Людям в окруженном городе следовало верить в эти сообщения. Что они и делали весьма охотно.

При планировании обороны в первую очередь речь велась о безопасности важных аэродромов Бреслау – Гандау. На этих аэродромах могли приземляться транспортные самолеты Ju-52 с важнейшими снабженческими грузами. Транспортных машин такого типа было явно недостаточно, поэтому приходилось использовать для доставки снабжения также и боевые машины. Машины этих типов из-за высокой наземной скорости нуждались в более длинных взлетно-посадочных полосах. Как вынужденная мера, военные грузы туда сначала сбрасывали на парашютах. Однако воздушное снабжение вскоре было снова восстановлено, поскольку многие парашюты относило ветром, и грузы попадали в руки русских.

Учитывая такую ситуацию, создание большого аэродрома стало первоочередной задачей. Поэтому уже в первые дни февраля началось сооружение расширенных посадочных полос на Фризенвизе[5]. В конце февраля генерал-майор фон Альфен получил от Гитлера приказ начать строительство еще одного аэродрома на территории города.

На это Альфен объяснил, что сооружение аэродрома в городе не является необходимым, поскольку запасной аэродром Фризенвизе уже почти готов.

Этим аэродромный вопрос для Альфена был решен, но не для гаулейтера Ганке. Он тотчас приготовился, в соответствии с приказом фюрера, строить новый аэродром. Для осуществления этого плана он приказал взорвать целый жилой квартал, а для выравнивания территории согнал женщин и детей.

Это строительство стало причиной первой стычки между гаулейтером Ганке и генерал-майором фон Альфеном.

Основаниями для дальнейших разногласий явилось то, что Ганке одновременно начал активно вмешиваться в военное командование крепостью Бреслау. Он делал это ловко, но в высшей степени некорректно.

Он объяснил генерал-майору фон Альфену, что областное управление имеет в своем распоряжении мощный коротковолновый передатчик, имеющий непосредственную связь с радиостанцией рейхсканцелярии. Иначе говоря, имеется возможность поддерживать прямой контакт с фюрером. Эту выгоду генерал-майор не должен упустить. Если у него имеются неотложные пожелания, он должен сообщить их областному управлению, которое передаст их в Берлин от его имени.

Фон Альфен посчитал эту любезность приемлемой и согласился с предложением. А Ганке начал плести закулисные интриги. Хотя он и отправлял радиограммы фон Альфена в Берлин, но делал это не от имени коменданта крепости, а от имени областного управления. Таким образом, создавалось впечатление, что вся инициатива исходит от гаулейтера Ганке.

В последние дни февраля возник еще один спорный вопрос. Гаулейтер Ганке для укрепления гарнизона крепости затребовал батальон парашютистов, которые вскоре после этого прибыли в Бреслау на транспортных самолетах. Этот батальон Ганке хотел использовать для попытки прорыва. Парашютисты должны были прорвать русские позиции южнее Бреслау и установить связь с войсками генерал-фельдмаршала фон Шернера в Цобтене.

Однако прибывшие для усиления солдаты в действительности не были парашютистами. Они были жертвой «генерала Хельденклау», который посетил аэродромы, на которых базировались бомбардировочные эскадрильи, и лично освободил летный состав для использования в наземных войсках.

Эти часто имевшие высокие государственные награды летчики были объединены со ставшим безработным техническим персоналом в наземные боевые формирования, когда абсолютное господство союзников в воздухе над Западноевропейским театром военных действий уже довольно давно сделало применение бомбардировщиков нереальным.

К тому же переброшенный в Бреслау батальон парашютистов был плохо оснащен. Он располагал только пистолетами, винтовками и ручными гранатами.

Генерал-майор фон Альфен сначала поместил батальон в резерв и оснастил его пулеметами и тяжелыми орудиями. Он также был против использования людей совершенно неопытных в наземных боях для задуманной Ганке вылазки.

Но гаулейтер продолжал настаивать на своем плане прорыва. Он даже связался с генерал-фельдмаршалом Шернером, который удерживал фронт к югу от Бреслау в районе Мюнстерберга – Штрелена. Ганке удалось ввести Шернера в заблуждение, внушив ему не соответствующие истине сведения относительно своих парашютистов.

Поэтому довольно скоро Шернер направил генерал-майору фон Альфену телеграмму следующего содержания: «Батальон парашютистов хорош. Ожидаю от вас высокой активности».

Генерал-фельдмаршал Шернер впоследствии тоже стал жертвой изощренных игр Ганке. Фельдмаршал не имел представления о взаимоотношениях руководителей Бреслау. Согласно сложившемуся положению вещей создавалось впечатление, что обороной города интересуется только областное управление – комендант крепости лишь изредка давал о себе знать. Поэтому у Шернера вполне могло сложиться убеждение, что фон Альфен командует боями вокруг Бреслау совсем не так, как тому велит долг.

А тем временем русским войскам удалось прочно обосноваться в южной части города. Советы продвигались от Южного парка в направлении Гинденбургплац.

Одним из участников этих боев был штабс-ефрейтор люфтваффе Герберт Рихтер. Он так описал события тех дней:

«Чтобы преодолеть расстояние примерно в два километра от Южного парка до Гинденбургплац, русским потребовалось одиннадцать дней. Это показывает, насколько упорные уличные бои здесь велись.

Мы удерживали дом, пробивали бойницы и вели наблюдение за окнами расположенного напротив дома, где обосновались русские снайперы. Как только кто-то из нас двигался, раздавался выстрел. И зачастую вслед за выстрелом следовал крик.

Я вспоминаю шестнадцатилетнего парнишку из числа добровольных помощников люфтваффе, который был прикреплен к нашему подразделению. Юноша быстро освоился в занятой нами квартире и в кухне обнаружил шкаф, доверху наполненный продуктами. Он на животе подполз к шкафу, распахнул дверцы и встал, прячась за ними, чтобы достать банку консервов. Но банка выскользнула у него из рук. Парень попытался ее поймать и на несколько мгновений оказался на виду. Тотчас из окна дома напротив грянул выстрел. Юноша вскрикнул и упал. Он был мертв. Пуля русского снайпера попала ему прямо в лоб.

Но и для русских бои в Бреслау вовсе не были легкой прогулкой. Однажды нам удалось захватить целую группу, которая засела в подвале соседнего дома. Ротный связной услышал их голоса и предупредил нас об опасности.