Супербомба - Сергей Самаров

Мысль почему-то возвращалась к Джабраилу и к тому человеку в темном углу его кабинета, к человеку со странным, не кавказским акцентом. Это могло быть и не так, потому что кавказцев, причем совершенно разных по национальности, у нас в городе, как и во всех городах России, полно, они как жадные крысы лезут в каждый угол, везде поганят и вызывают недовольство. Даже в нашем доме живут азербайджанцы, которым лень до мусоропровода дойти, и весь мусор они выбрасывают в окно. Да и дел, касающихся кавказцев, я вел немало. Это могли быть отголоски какого-то старого дела. Трудно гадать, но мысль все равно к Джабраилу и к его гостю возвращалась. Опять, что ли, интуиция работала.

– Свет зажги. Я темноту только в лесу люблю.

Голос насмешливый и уверенный в себе. Даже самоуверенный. Самоуверенность особенно чеченцам свойственна. Они в свою избранность верят. Только я в нее не верю. И постараюсь доказать при первом удобном случае, что мое неверие имеет под собой основание.

Я привычным движением включил свет в прихожей.

– Вперед!

Я прошел вперед, в комнату, а ствол остался в прихожей.

– Свет зажги, – последовала очередная команда.

Вот он, момент, которым я мог бы воспользоваться, если бы не оставил в сейфе пистолет. Дистанция разорвана, шаг в темноту комнаты, пистолет из кобуры, и – стреляй в свое удовольствие. Но сослагательное наклонение в нашей службе хорошего не несет. Нет пистолета, значит, следует ждать момента. А до этого придется приказаниям подчиняться. И я включил свет в комнате. И сам остановился, дожидаясь дальнейших приказаний.

По идее, меня должны были положить на пол и за спиной руки связать или в наручники сунуть, если у них наручники есть. Но команда последовала другая.

– Проходи. Кресло на середину комнаты поставь. И садись, «базар» есть. И не дрожи так, будешь себя хорошо вести, будешь жить...

Надо же, он уверен, что я дрожу. Это все от его самоуверенности идет. От глупой самоуверенности он думает, что все его бояться обязаны. Только я не боюсь, хотя утверждать этого не буду. Мне только момент подвернется, и я докажу обратное. А пока я прошел к стене, приподнял кресло и с креслом обернулся. И только тогда увидел лицо своего противника.

– Тебя, Алиахмет, здороваться не учили?.. – спросил я и вынес кресло на середину комнаты. И понял, как хорошо я поступил, когда вместе с пистолетом положил в сейф и банковскую пластиковую карточку. Всегда, все эти последние дни, таскал ее с собой, а тут что-то вдруг заставило положить ее в сейф. Опять, похоже, сработала интуиция. Правда, она не сработала, когда я пистолет убирал. Но так часто бывает – срабатывает в одном и допускает провал в другом.

– Узнал? – спросил он. – Мы же, кажется, не часто виделись.

Мы виделись только один раз в кабинете Джабраила. Джабраил представил мне Алиахмета Садоева, на имя которого была выписана банковская кредитная карточка. На его же имя был открыт субсчет при банковском счете ночного клуба Джабраила. При этом просто снять деньги со счета Алиахмет не мог, мог только пользоваться пластиковой карточкой. Но эту карточку Джабраил передал мне вместе с договором на обслуживание, с которого я переписал на клапан карманчика своего кошелька pin-код карточки. В присутствии Алиахмета. Потом, когда Садоев уже ушел, Джабраил словно бы между делом сообщил мне, что Алиахмет завтра отправляется на родину, но до дома не доедет. Джабраил не любил рядом с собой людей, которые имели собственное мнение на какие-то вопросы. Он часто говорил, что в одной норе нет места для двух волков. Значит, Джабраил прокололся или обманул меня. Скорее первое, потому что обычно он слово держит. А Садоев представляет для него такую же угрозу, как и для меня. Но в этих двух угрозах есть промежуток, в котором можно успешно лавировать с пользой для себя. И я постараюсь это сделать.

– У меня профессиональная память сыскаря, – сказал я и даже улыбнулся. – Если я один раз видел человека, я его узнаю и через десять лет.

Снова заскрипел, заработав, лифт в подъезде. Наверное, Муса пришел в себя после удара головой о металлическую дверь. Я хорошо его стукнул. И бросил резко, и еще собственным весом в удар вложился. Если он не почувствовал боли от перелома руки и разрыва связок в плечевом суставе, то отключка была полная и Завгату пришлось сильно потрудиться, чтобы привести Мусу в сознание и заставить не реветь кастрированным быком от боли.

Я сел в кресло, как и приказывал Алиахмет, и попытался вспомнить все, что я знал об этом чеченце. Я узнавал специально по картотеке МВД. Хотя Джабраил и пообещал, что Садоев не доедет до дома, я на всякий случай поинтересовался прошлым человека, на которого выписана банковская карточка. Кроме того, буквально накануне своей смерти Мамона, не объясняя мне причину интереса, просил меня навести справки об этом же человеке. Я тогда не успел. Но успел на следующий день. По собственному желанию.

Алиахмет Хамитович Садоев был точно таким же полевым командиром боевиков, как и сам Джабраил, только сдался федералам намного позже. И приехал к Джабраилу якобы в поисках работы. И даже жил в нашем городе полтора месяца. И даже никак не засветился в сводках происшествий по городу. Значит, скромно себя вел. Или жил тайно.

Да, естественно. Он жил тайно. Он что-то не поделил с Джабраилом. И это «что-то» было настолько серьезным, что Джабраил решил его убрать. Но, кажется, не сумел...

Скрипнула дверь. Щелкнул замок, закрываясь. Значит, Завгат с Мусой вошли. Да, они появились в дверном проеме и остановились там, не решаясь шагнуть дальше. Я это хорошо почувствовал. Они именно не решились.

Что, конечно же, говорило об уважении, которым пользовался Алиахмет Садоев. А завоевать уважение среди чеченцев нелегко, насколько мне было известно. Даже с самим Джабраилом его охрана разговаривает и ведет себя более вольно. И это, безусловно, говорило о многом, но какое это могло иметь значение лично для меня в моей ситуации? Скорее отрицательное, чем положительное.

– Джабраил говорил, ты на родину уехал. Не понравилось тебе у нас.

– У вас здесь дышать нечем. Столько заводов, что людей за ними не видно. Так Джабраил считает, что я уже дома?

– Я не знаю, что он считает. Мне он говорил, что ты уезжаешь на родину.

– Он тебе наговорит. Джабраил всегда был хитрым болтуном.

Я понял, что отношения Алиахмета и Джабраила обоюдоострые и Алиахмет уступать не желает, как не пожелал, видимо, стать жертвой. Но он не пожаловался, потому что считает себя самодостаточным человеком. Человеком, который ничуть не ниже самого Джабраила на иерархической лестнице. Я только так понял слова и интонацию Садоева. На этом, надеюсь, можно будет тоже сыграть свою партию, чтобы не остаться в дураках. Мне в принципе Джабраил уже не нужен. Более того, он для меня опасен. И если его не будет существовать в природе, жить мне станет легче. И Садоева можно, наверное, в этом направлении использовать.

Если только нам удастся разойтись с миром.