Конец пути - Антон Грановский

– Больше и не потребуется, – кивнул Широков. – Теперь надо придумать, чем открутить шурупы.

– У меня в складном ноже есть отвертка! – сказал Фил.

– Покажи, – потребовал бурильщик.

Подросток сунул руку в карман и достал небольшой походный нож со швейцарским крестом на рукоятке.

Широков осмотрел его и уважительно произнес:

– Настоящий. Баксов сто, наверное, стоит. Откуда он у тебя?

– На день рожденья подарили, – ответил Филипп, отчего-то покраснев.

– На день рожденья? – Он прищурился. – Так я тебе и поверил. У отца небось спер?

– Нет. Это… подарок.

– Ладно, не хочешь – не говори. Отвертка тут и впрямь есть, и сталь хорошая. – Широков снова перевел взгляд на мальчика. – Умеешь шурупы откручивать?

– А чего там уметь? Бери да крути.

– И то верно. Держи! – Он вернул нож подростку. – Положи пока в карман, чтобы не мешался. Вот так. Встанешь мне на плечи, понял? И не мешкай там. Давай!

Бурильщик нагнулся, но Валентин встал у мальчика на пути.

– По-моему, это глупая мысль! – сказал он взволнованно. – Мы не знаем, что там!

– Да что там может быть? – ухмыльнулся Широков. – Крыса его, что ли, съест? Давай, пацан, не тяни резину!

Филипп ободряюще улыбнулся Валентину, подошел к бурильщику и вскарабкался ему на спину. Широков выпрямился.

– Теперь лезь на плечи. А ты, мао, подстраховывай, чтобы малец не упал! – приказал он Валентину.

Пак кивнул и встал на изготовку. Филипп залез бурильщику на плечи, осторожно выпрямился, держась за стену, и попробовал дотянуться до решетки.

– Не могу! – сказал он. – Немного не хватает!

– Становись мне на ладони! Только осторожнее! Все время держись за стену и не отклоняйся назад, а то кувыркнешься!

Широков подставил ладони, похожие на лопаты. Фил осторожно, продолжая держаться за стену, встал на них ногами. Бурильщик медленно выпрямил руки, подняв подростка над головой.

Филипп ухватился пальцами за решетку.

– Порядок! – сказал он. – Сейчас откручу шурупы!

Он достал из кармана нож и принялся за работу. По лбу и щекам здоровяка-бурильщика, державшего мальчика на вытянутых руках, катился пот.

– Ну?! – через несколько минут нетерпеливо окликнул он. – Ты скоро? Или решил, что я железный?

– Последний остался! – отозвался покрасневший от напряжения Филипп, орудуя отверткой.

– Активнее шевели пальцами!

Филипп продолжил крутить тугой шуруп. Прошла еще минута. Вдруг тяжелая латунная решетка сорвалась и с тяжелым стуком ударилась об голову Широкова. Вместе с ней на пол полетел и Филипп, но Валентин успел подхватить мальчика на руки.

Широков закричал от боли и гнева, зажав ладонью разбитый в кровь лоб, и свободной рукой дал Филиппу подзатыльник.

– Хватит! – сказал Пак, в упор глядя на Широкова. – Он не виноват!

– Он мне чуть башку не разбил!

– Он не виноват, – повторила за корейцем Ника. – Это вышло случайно.

– Черепуху мне чуть не пробил, сучонок, – в сердцах проворчал бурильщик, вытирая рукавом кофты кровоточащую ссадину на лбу.

– Она сама сорвалась! – всхлипывая, проговорил перепуганный Филипп, стоя у Пака за спиной.

– «Сама», – передразнил Широков. – Дать бы тебе этой решеткой по башке, мелюзга криворукая. И хватит там стоять! Давай лезь в вентиляцию! Я не собираюсь торчать в этом гребаном доме до утра!

Филипп вышел из-за спины Валентина и опасливо посмотрел на верзилу бурильщика.

– Я не специально, – виновато проговорил он.

– Ладно, проехали, – пробасил Широков. – Забирайся на плечи.

Бурильщик присел, подставив спину, подождал, пока мальчишка вскарабкается ему на плечи, и снова подставил ладони. Филипп взмыл у него над головой и ухватился руками за край вентиляционного отверстия.

– Залазь! – рявкнул Широков.

– Повыше! – попросил Филипп.

Широков поднял его еще немного. Филипп оттолкнулся ногами от его ладоней и перевалился через край отверстия. Бурильщик опустил руки. Несколько секунд все ждали, задрав головы и глядя, как мальчик протискивается в шахту.

– Ну как? – крикнул Широков, когда остались видны только ноги, обутые в белые кроссовки. – Сможешь пролезть?

– Да! – отозвался Филипп. – Я пролез!

– Давай ползи дальше! До упора! Наткнешься на решетку – долби ее и расшатывай, пока не выпадет! У тебя должно получиться!

Кроссовки исчезли в шахте.

Все молча ждали, что будет дальше.

Вдруг откуда-то сверху донесся легкий гул, а вслед за ним – такой же тихий скрежет.

– Тут, кажется, проблема! – глухо выкрикнул из шахты Филипп.

– Что случилось? – крикнул в ответ Максим.

– Пол!.. – воскликнул Филипп, и в голосе его послышался страх. – Он движется! Мне… тесно!

– Быстро обратно! – в один голос выпалили Максим и Ника.

– Ползи назад! – рявкнул Широков.

Послышалось торопливое шуршание. Из отверстия показались ноги в кроссовках.

– Давай! Ползи! Быстрее! – закричали все.

Гул усилился. И вдруг ноги мальчика замерли. Послышался отвратительный хруст, а вслед за тем какой-то жуткий чавкающий звук. Белые кроссовки дернулись и снова замерли. Лица взрослых людей, с ужасом уставившихся на торчащие из отверстия ноги, побелели.

Струйка алой крови сбежала с края и упала Широкову на лицо. Он вскрикнул, отскочил в сторону и принялся остервенело тереть окровавленное лицо рукавом кофты.

– Филипп! – крикнул Валентин.

Из отверстия шахты текла алая струя.

– Этого… не может быть, – хрипло проговорила Илона, глядя на образовавшуюся на полу лужицу, и закрыла рот ладонью.

– Я не знал… – забормотал Максим. – Я не догадывался… Если бы я знал, я бы не позволил… Я бы запретил… Я…

Он осекся, судорожным движением достал из сумки фляжку и дрожащими пальцами свинтил с нее крышку.

– Мы убили его, – удрученно пробормотал Валентин. – Мы знали, что это опасно, но отправили его туда. По большому счету нам было на него плевать.

– По большому счету мне плевать на всех вас, – сказал Широков. – А вам – на меня. Нам тут всем друг на друга плевать. И за то, чтобы выжить, каждый из нас легко подставит другого. А если понадобится – перегрызет другому глотку. Это дарвинизм.

Все молчали, не в силах поверить в то, что только что произошло у них на глазах.

– Ради общей цели нам следует держаться вместе, – сказала Ника, прерывая молчание.