Икар - Альберто Васкес-Фигероа

— Мы можем продать акции.

— Акции? — изумилась жена. — Что за акции? Акции чего?

— Добывающей Компании Джимми Эйнджела, например, или Акционерного общества «Месторождение МакКрэкена». Я уверен, что имя МакКрэкена послужит отличной рекламой. Здесь все знают, что за алмазы ему заплатили полмиллиона долларов.

Мэри Эйнджел, которая начала готовить ужин в крохотной кухоньке, отделенной от гостиной-столовой-террасы широкой стойкой, остановилась и устремила взгляд на своего мужа-мечтателя, отрицательно качая головой.

— Добывающая Компания Джимми Эйнджела! — с явной иронией воскликнула она. — И ты думаешь, что найдутся желающие присоединиться к человеку, который не собирается раскрывать свои секреты? Ведь, как я себе представляю, ты и слова не скажешь о том, что это за гора, в случае, если ее найдешь, и где находится месторождение, когда вы достигнете вершины.

— Естественно!

— Ты думаешь, что людям не придет в голову, что, как только золото и алмазы окажутся у тебя в руках, ты тут же взмоешь в воздух и навсегда исчезнешь из виду?

— Но ведь я же честный человек! — возразил Король Неба, и в тоне его звучало убеждение, что этот факт не подлежит сомнению.

— Я-то в этом уверена, только мое мнение мало что значит, потому что я в тебя влюблена и состою с тобой в браке. — Мэри поставила перед ним дымящуюся тарелку и ласково взъерошила ему волосы. — Но поскольку ты не можешь жениться больше чем на одной женщине зараз, у тебя не может быть больше одного компаньона, который бы безоговорочно тебе доверял. Остальные имеют полное право сомневаться, потому что, как известно, все люди честны до тех пор, пока не представляется возможность смухлевать.

— Дик Карри мне доверял.

Ответа он не получил, а выразительный взгляд жены ясно говорил, что доверие, которое испытывал к нему компаньон, и довело последнего до разорения и смерти.

— Однажды удача повернется ко мне лицом… — проговорил летчик наконец. — Эта гора здесь, и она битком набита золотом и алмазами. И мне об этом известно не понаслышке, а потому, что я видел это воочию. Думаешь, я стал бы портить нам жизнь, как делаю это сейчас, если бы не был абсолютно уверен в том, что я видел?

— Нет. Не думаю, дорогой… — спокойно ответила она. — Я и не думаю, что ты портишь нам жизнь. Я никогда не жаловалась. Мы хотели это сделать, мы это и делаем. Я предпочитаю жить здесь, зная, что ты занимаешься тем, к чему у тебя лежит душа, а не в особняке в Техасе, зная, что ты перевозишь нитроглицерин. Мне же известно, что ты его ненавидишь.

— Дело не в том, что я его ненавижу, — признался Король Неба. — Он держит меня в страхе.

Мэри со своей тарелкой села напротив него и, прежде чем приступить к еде, спросила:

— Почему ты никогда мне об этом не говорил? Это так плохо?

— Плохо? — удивился ее муж. — Плохо взлетать, зная, что сидишь на нитроглицерине, который при малейшей оплошности разнесет тебя в клочья? Это не плохо, дорогая, это все равно что спуститься в ад, пока еще дышишь. Нитро — как живое существо, которое спит, и стоит ему проснуться, оно тебя проглотит. Нитро — жуткое чудовище, неотступный кошмар, особенно после того, как на твоих глазах самолет разорвало на куски, и среди них не было ни одного размером больше этой тарелки.

— Так ты это видел? — Не получив ответа, Мэри почти неслышно спросила: — Алекс погиб именно так? — Его молчание говорило само за себя, и она добавила: — Почему ты так и не захотел мне рассказать, что случилось в тот день?

— Потому что это мог быть я — тот, кто испарился в воздухе.

— Расскажи мне!

— Нас вызвали в Хьюстон, и мы все — Стэнли, Алекс, Гус и я — прилетели одновременно…

Они сели на террасе, Мэри добавила сахар в кофе, который она обычно пила маленькими глотками, пока ее муж предавался воспоминаниям и все набивал и набивал трубку, словно сейчас ему требовалось, чтобы ее хватило надолго.

— С первой же секунды мы поняли, что проблема весьма нешуточная: возможно, дело обстоит серьезнее, чем когда-либо. Пожар на скважине в Тампико, в Мексике, продолжался уже четыре дня, и не было никакого иного способа его погасить, кроме как нитроглицерином. А нитро находился в Хьюстоне, в тысяче километрах… — Он зажег спичку, поднес к трубке и с силой пососал мундштук. — Тысяча километров без разрешения на посадку ни в одном аэропорту с этим проклятым грузом! Нас проинструктировали: ни в коем случае не приближаться к жилым зонам и уж тем более не пытаться приземлиться. Если мы хотим добраться до Тампико, нам следует лететь прямо над морем.

— Понятно.

— Нам тоже было понятно, однако компания могла предоставить нам только старые «Дугласы-Т2Д»,[54]двухмоторные бомбардировщики-торпедоносцы, списанные с флота. Они никак не были приспособлены к длительным полетам, разве что снабдить их дополнительными баками, которые сместили бы центр тяжести, и тогда как во время взлета, так и во время посадки оставалось полагаться на интуицию. — Мужчина тяжело вздохнул. — Пришлось взвесить металлические баки, прежде чем разместить их в хвостовой части, и прикинуть, какое количество горючего мы израсходуем для дозаправки в воздухе. Излишек следовало вылить в море, оставив ровно столько, чтобы долететь до месторождения и приземлиться.

— Вы что, посходили с ума?

— Причиной этого сумасшествия были семь тысяч долларов. Семь тысяч, если мы довезем этот проклятый груз до грунтового аэродрома, наспех устроенного к северу от того места, где виднелся столб дыма горящего месторождения. И две тысячи семье каждого, кто не дотянет до цели.

— Боже мой! Теперь понятно, почему ты никогда не хотел говорить об этом.

— Моего страха хватит на двоих. И на тысячу! — Король Неба долго молчал, вспоминая тот злополучный день, который, судя по всему, все еще был жив в его памяти. — Мы работали весь день, готовя аппараты, хотя нас было четверо, а лететь могли только трое.

— Почему ты не отказался? Я же тебя ждала.

— Мне были нужны эти деньги, чтобы расплатиться за «Тайге». На рассвете мы разыграли в карты, кто останется и в какой последовательности мы будем взлетать. Стэнли проиграл.

— Проиграл или выиграл?

— Называй это, как хочешь! Он оказался вне игры, с тысячей долларов в кармане, которую мы дали ему втроем. Алексу выпало лететь первым. Если он долетит до цели, то должен сразу же нам сообщить, и тогда мы с Гусом останемся на земле с тысячей долларов каждый, которую выплачивала компания в качестве компенсации. Если Алекс не долетит, тогда следующим станет Гус, а затем я.

— И Алекс так и не долетел.

— Да, так и не долетел. Или, если точнее, так и не взлетел. Для взлета приспособили узкое полупустынное шоссе, которое шло вдоль берега, во Фрипорте, где мы должны были приземлиться, чтобы загрузиться нитроглицерином, так как в Хьюстоне нам не разрешили взлетать с ним на борту. Опасались — и не зря, — что половина города взлетит на воздух.