Спасение из ада - Юрий Иванович

Вот как раз ассоциации с неприятным и подвигли девушку на проблески в воспоминаниях, которые озарили ей пару сценок в городе. Именно тогда в водовороте иных лиц и припомнилось парочку раз это отталкивающее выражение: ненавидящие глаза среди вороха неухоженных, немытых волос.

«Значит, он следил за нами с Дмитрием уже давно! И Пылыч сразу постарался перестраховаться по полной программе! Предчувствовал старый зверюга, что ситуация может вырваться у него из-под контроля, – загрустила Александра, ощупывая колбасу и остатки хлеба. – Хватит, больше нельзя! Надо вначале поспать, потом опять пожевать. Зато попить сейчас можно чуть больше. – Она сделала очередные глотки воды и опять опечалилась: – А если придут и заберут то, что не доела? Да и потом не дадут? Вот будет жалость…»

От таких рассуждений слезы полились из глаз непроизвольно. А потом так и продолжали литься, лишь только девушка вспоминала Дмитрия, свою никчемную жизнь или свою беспросветную долю. Так и тянулось время долгие часы: выпадала из реальности, возвращалась из сна от запаха колбасы, зажатой в руке, ела, плакала, пила и вновь проваливалась в омут кошмарных, почти не успокаивающих снов. И снилось ей, что Дмитрий никак не может отыскать ее в тягучей, смертельной черноте. Идет, протягивая перед собой руки, и с надрывом кричит в пустоту только два слова: «Где ты?»

Вертушка представляла собой весьма диковинное сооружение. Все заключалось в пространстве бассейна с высокими бортами. На глубине метра в полтора вскипала пузырями тягучая золотистая жидкость, очень напоминающая огонь в камине у отшельника. Да он и сам только присмотрелся, как удивленно воскликнул:

– Как похоже на наше пещерное чудо!

На что Дана закивала головой часто, и граф Дин с сомнением кивнул после некоторого раздумья:

– Да, есть некоторое сходство.

Из центра фонтана до самого потолка поднимался восьмигранный шпиль из серебристого металла, а уже на этом шпиле имелись четыре насадки, крестом расходящиеся в стороны к бортикам бассейна. И вот на концах этих насадок и крепились какие-то ажурные сиденья, очень похожие на сиденья в парках аттракционов. Потому что вверх торчали фиксирующие дуги страховки.

Вот именно на них и указал приглашающим жестом Торговец:

– Не бойтесь! Усаживайтесь в противоположные люльки, и, пока вас закрепляют, я коротко обрисую суть процесса. То, что вы сейчас видите, является одним из величайших изобретений разумных существ. К сожалению, созданное пока только в единственном экземпляре. Оно является как бы «проявителем» человеческих способностей к исцелению себе подобных. А в случае уже имеющихся способностей, к усилению последних. Хотя при «замачивании» порой совершается удивительное: способность появляется вместе с уникальным даром. Но такое событие редчайшее, потому что более высокий по своей сути дар может наложиться лишь на уже имеющиеся способности. Несколько запутанно для краткого ознакомления, но сейчас я вам приведу простые примеры. Начну с жителей Успенской империи. Их способность к самоизлечению забирается в раннем детстве, поэтому в возрасте Деймонда ему будет просто за счастье само восстановление этого умения. Если бы он прожил со своим умением хотя бы год, то у него появилась бы возможность пробудить в себе и дар, благодаря которому он смог бы лечить других, как это делают жрецы черного монолита. Если бы он уже был жрецом, то вполне возможно, что в нем отыскались бы и уникальные силы, дарующие умения, подобные умениям наших лучших воспитанников. Но и те уже в свою очередь могут после вертушки достичь уровня нашего могучего ректора академии, господина Титела Брайса.

– То есть с каждым разом окунания в эту жидкость можно подняться на один уровень выше? – вставила вопрос Дана.

– Нет. Устройство помогает только один раз. И сразу поднимает потенциал будущего врача до максимально возможного для него уровня. То есть, по существующей у нас шкале, до плюс четырех. Хотя иногда оставляет и на нуле. Так что не разочаровывайтесь, если вдруг что-то не получится. – Граф попытался хлопнуть в ладоши и на мгновение напрягся, словно скрывая от стоящей рядом с ним Андорры полоснувшую по груди боль. – Так, какие будут еще вопросы?

Пока отшельник собирался с мыслями, землянка, как всегда, успела раньше:

– Как я понимаю, нас перевернут вниз головой и начнут макать прямо в бассейн?

– Зачем же так грубо! Вы сами увидите, как это прекрасно и незабываемо. Поверьте, если пятилетние дети на это идут с восторгом, то уж взрослым опасаться нечего.

Созрел для вопросов и Деймонд:

– Вообще-то я сирота, и повитуха, с которой я работал, утверждала, что я могу оказаться родом из другого государства. Порой и таких людей находят на берегу…

– Вот и отлично! Тогда твои возможности удваиваются. Чем позже тебя отыскали, тем наверняка позже лишили умения самоизлечения.

– Но я уже проходил обряд в черном монолите, и у меня не отыскали ни малейшего дара к излечению.

– Уважаемый! – воскликнул Дин, все больше и больше воодушевляясь, словно это ему предстояло пройти «замачивание». – Вот именно поэтому я и хотел тебя проверить в обязательном порядке. Это же будет такое чудо, если мы уличим вершину Прозрения во лжи или инсинуациях. Все, приготовьтесь! Глаза лучше не закрывать, потом будет чем восторгаться. И самое важное: не забывайте дышать! Что бы ни случилось – дышите глубоко и полной грудью. Давай!

Он дал отмашку парню, сидящему за каким-то пультом чуть в стороне, и еле слышимый до этого гул усилился. Сооружение вздрогнуло и с ускорением стало вращаться по часовой стрелке. Изначально сидящих в креслах стало прижимать к спинкам, ну а далее стали твориться чудеса и странности. Несмотря на явное ускорение, центробежное давление уменьшилось, а потом и вообще исчезло. Жидкость при этом тоже стала вращаться в бассейне с огромной скоростью в попутном направлении. А потом устройство и в самом деле напомнило некие качели на аттракционах. Потому что занятые людьми сиденья начали двигаться еще и вверх и вниз, с каждым разом увеличивая амплитуду.

Стало сразу понятно, как произойдет «замачивание». Но в первое касание у Даны и Деймонда чуть сердце в пятки не провалилось. А дальше наступил восторг. Взбившиеся тяжелые брызги не улетели за пределы бортика и не упали обратно вниз, а так и остались висеть в воздухе переливающимися каплями золотистого дождя. Второе касание вздыбило еще большее количество волшебной влаги, и она стала попадать на волосы, лицо и одежду, вызывая в местах соприкосновения с кожей блаженную негу. Третий удар по жидкости поднял целую волну, которая превратила все пространство над бассейном в мельтешащее отблесками света торнадо. И чем больше соприкасались сиденья с бурлящей массой, тем меньше оставалось свободного пространства внутри вращающегося торнадо для воздуха.

Как ни странно, Дана поверила в возможность дышать и, ни секунды не задумываясь больше о последствиях, с каким-то восторгом вдохнула окружающую суспензию. Вот теперь ее сознание прихватило основательно. Как любил иногда выкрикивать Петруха, при редком баловстве с алкоголем: «Торкнуло!» Да так торкнуло, что в бушующем экстазе она дико заорала и, кажется, на короткое время провалилась в эмоциональный обморок. Потому что уже в следующее мгновение вдруг сообразила: они с отшельником оказались в сплошном столбе золотистой жидкости. Ничего не менялось, ничего не вскипало, ничего не затрудняло восторженного дыхания и ничего не вращалось. Только лапы с сиденьями равномерно опускались и поднимались, не создавая ни ощущения взлета, ни ощущения перегрузок. И только присмотревшись к хорошо различимому лицу сидящего напротив ашбуна, земная женщина вдруг догадалась по мельканию вне столба светлых и темных пятен, что все сооружение продолжает вращаться с бешеной скоростью. Кажется, ее напарник это тоже заметил, потому что его рот открылся в немом крике полоумного восторга, а прижатые до этого к груди руки вдруг потянулись в ее сторону с поднятыми вверх ладонями. Он словно делился с ней невероятными, волшебными ощущениями, которые переполняли его душу и сознание. Дана ответила ему тем же, и свершилось очередное чудо: от их ладоней навстречу друг другу поплыли концентрические расширяющиеся круги ярко-желтого цвета. Словно маленькое солнце стало испускать из себя кольца своего пышущего жара. Совместившись в центре столба, круги соединились, вспыхнули с еще большей насыщенностью и с каким-то всхлипом восторга, превращаясь в серебристый дождь, стали опадать вниз. Одновременно с этим и мелькание снаружи столба стало замедляться, показывая, что вращение прекращается. Замерли и колебательные движения. И в конце концов все стихло и замерло. Проходящие обряд продолжали, блаженствуя, сидеть в жидкости, наблюдая замерших вне бассейна зрителей. Как ни странно, но их ряды теперь пополнились. Среди них стоял ректор академии, еще десяток знакомых и незнакомых взрослых и около двадцати ровесников Андорры и того самого парня, который продолжал сидеть за пультом управления установкой. Но вот и он встал и первым показал рукой вверх. Вся жидкость тихо и мирно опускалась вниз единым уровнем. А вскоре и прошедшие «замачивание» люди уже сидели совершенно сухие и почти не помнящие себя от пережитого чуда. Первые вдохи нормального воздуха показались резкими и неприятными, колющими и раздирающими легкие, но все равно неприятные ощущения при этом не испортили общей эйфории.