Восставшие из пепла. Как Красная Армия 1941 года превратилась в Армию Победы - Дэвид Гланц

В 1943 году и количество, и качество обучаемого офицерского состава резко возросли. В то время Красная Армия затевала все более амбициозные и широкие наступательные операции, ее офицерский корпус постепенно набирался боевого опыта, а общее число военных училищ, школ и курсов возросло к 31 декабря 1943 года до 250 — включая более 30 высших военных школ и более 200 различных офицерских курсов. На протяжении войны эти военно-учебные заведения выпустили около 360 000 молодых офицеров, командиров, политработников для фронта, в то время как училища родов войск подготовили более 12 500 офицеров{359}. Еще 250 000 офицеров вернулось в 1943 году в полевые войска из госпиталей и из отпусков по ранению, а 7000 офицеров было призвано на службу из запаса{360}.

Усилия НКО по подготовке офицеров и вся его система военного обучения к июню 1943 года обеспечили достаточное количество офицеров для удовлетворения всех текущих потребностей Красной Армии в командном составе. К этому времени НКО также сформировал резервный фонд из 93 500 опытных и хорошо обученных офицеров всех родов войск. 41 000 из них были переданы Главному управлению формирования и укомплектования Красной Армии (ГУФУКА) и военным округам, а остальные — действующим фронтам и армиям{361}.

К концу 1943 года система военного обучения и подготовки Наркомата обороны, состоящая из 17 общевойсковых академий и академий родов войск, двух военных институтов, восьми военных кафедр в гражданских учебных заведениях, 184 военных училищ и школ, а также более 200 отдельных курсов, работала в полную силу, готовя офицерский состав для всех родов войск и специальных частей Красной Армии на всех уровнях командования{362}.

Кроме того, под покровительством отдела (а позже Управления) Генерального штаба по обобщению и использованию опыта войны, военно-учебные заведения НКО также подготовили сотни исследований по всем видам боевой и тыловой работы, основанные на анализе опыта военного времени. Эти исследования в немалой степени заложили основу для последующих приказов, директив и инструкций Генштаба, НКО, Ставки и ГКО, призванных улучшить организационную структуру и повысить оперативную и тактическую эффективность действий командного состава и Красной Армии вообще.

Помимо мер, направленных на преодоление нехватки офицеров, Сталин, ЦК ВКП(б), ГКО и НКО, начиная с первых нескольких месяцев войны, выпустили целую серию постановлений, призванных повысить престиж и статус офицерского корпуса и боевой дух офицеров. Сюда входили многочисленные награждения и повышения в звании командиров низших уровней и многочисленные публикации о подвигах отличившихся в бою офицеров. Например, в августе-сентябре 1941 года ГКО уполномочил военные советы фронтов и армий присваивать отличившимся офицерам звания вплоть до майорского, а начальников главных управлений НКО — назначать командиров вплоть до полкового уровня{363}.

Схожим образом в октябре 1941 года ГКО начал признавать личные подвиги, совершенные солдатами Красной Армии, уполномочив военные советы фронтов и флотов от имени Президиума Верховного Совета СССР награждать орденами и медалями отличившихся в бою солдат. В 1942 году он распространил это право и на военные советы армий и флотилий, а также на командующих корпусами, дивизиями и полками{364}. Все вместе эти меры ускорили повышение в чинах, способствовали вертикальной мобильности в офицерском корпусе, а главное — повысили престиж и качество офицерского корпуса. Конечно, война, бравшая свою кровавую дань, тоже способствовала повышению качества офицеров, обеспечивая выживание самых успешных и эффективных{365}.

9 октября 1942 года Президиум Верховного Совета СССР сделал еще один крупный шаг в сторону повышения престижа и качества офицерского корпуса, отменив официальную систему военных комиссаров и восстановил в Красной Армии принцип единого командования, а 13 октября сделал то же самое во флоте и в НКВД{366}. По новому принципу единоначалия[136], который означал полную власть командира над своими войсками, бывших комиссаров на всех уровнях командования заменили заместители командиров по политической части. Эта мера свидетельствовала о повышении веры партии в надежность командного состава Красной Армии, хотя политическое воспитание в ней продолжалось, ничуть не ослабевая.

В мае 1943 года ГКО углубил этот процесс, упразднив на ротном и батарейном уровне должности заместителя командира по политчасти. В то же время он сократил число заместителей начальников штабов по политчасти в корпусах, дивизиях и бригадах, районах ПВО (противовоздушной обороны) и укрепленных районах, заменив их замполитами и заместителями начальников по политчасти в соединениях, а в военно-учебных заведениях — начальниками политотделов. В дополнение к уменьшению удушающего присутствия комиссаров и политруков, эти меры высвободили больше 122 000 политруков и политработников, обладавших существенным боевым опытом, для службы на боевых командных постах{367}.

Для дальнейшего повышения боевого духа своих солдат ГКО в конце 1942 года издал «Правила присвоения военных наград», которые санкционировали награждение конкретными знаками отличия от имени Президиума Верховного Совета СССР отличившихся в бою соединений и частей, а также солдат офицеров. Со временем в число этих наград вошли среди прочих орден Великой Отечественной войны, ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского{368}.

И наконец, в начале 1943 года Президиум Верховного Совета СССР ввел новые символы офицерских званий, отличительный офицерский наплечный ремень (портупею), а в июле создал новую структуру чинов и званий для «повышения авторитета командно-руководящего состава и его ответственности за выполнение воинского долга»{369}. Отныне все командиры от младшего лейтенанта до полковника официально стали именоваться офицерами. Кроме того, в январе и октябре 1943 года Президиум ВС СССР ввел новые звания для начальников главных родов войск — в том числе звания маршалов и главных маршалов авиации, артиллерии, танковых и механизированных, инженерных войск и войск связи{370}.

В силу нескольких причин и по сей день трудно, а то и просто невозможно всесторонне оценить способности и боевую эффективность тех маршалов и генералов, которые представляли собой старший командный состав Красной Армии в первые 30 месяцев войны, да и за всю войну в целом. Советские и российские исторические труды слишком мало говорят о чертах характера и поведении этих командующих, зачастую они также обходят молчанием многие периоды их карьеры времен войны. Кроме того, хотя многие из этих командующих оставили свои воспоминания или даже сами стали героями одного или нескольких биографических описаний, государственная цензура заботливо убирала из этих произведений любые сведения, могущие нанести ущерб Советскому Союзу, его вооруженным силам или репутациям самих командующих — особенно если те после войны занимали видные посты в армии и государстве.