Ж… замечательных людей - Эльвира Барякина

Перепугавшись, дети бросились названивать родителям. Через час вокруг масонского дома образовался стихийный митинг. Возмущенные мамаши требовали выдачи ведьмы и предания ее суду Линча.

– Им это даром не пройдет! – буйствовала Мелисса. – Мои проклятья крепкие. Их еще в Древнем Египте использовали.

– Балда ты, прости господи! – отозвалась я. – Эти дети учатся вместе с Брайаном. Теперь его придется в другую школу переводить.

– Это мы еще посмотрим!

В дверь постучали, и Пол пошел открывать.

– Полицейские хотят переговорить с тобой, – сказал он, вернувшись.

Когда Пол, Тедд и Мелисса ушли, я заглянула в комнату к мальчишкам. Двухъярусная кровать, компьютер, обычный детский беспорядок… Брайан лежал на одеяле носом к стенке. Шон сидел рядом и молча держал его за

руку.

– Брайан, – позвала я. Он не откликнулся.

– Малыш, мы решим эту проблему, и все будет хорошо.

Шон плакал.

– Если бы я мог, я бы забрал его пятно себе! – сказал он тихо.

Каково это: узнать, что ты – урод? Ты маленький, тебе всего-то девять лет, ты никому не желал зла… Какая несправедливость порой обрушивается на детские плечи!

Разборки с полицией и разгневанными родителями заняли целый час. Каким-то чудом Пол умудрился унять полезших в драку мамаш. Одним сказал, чтобы не верили в ерунду, вторых припугнул судом. А я читала Шону и Брайану «Гадкого утенка» – мою любимую сказку, которая очень помогла мне когда-то.

ДОБРЫЕ СОВЕТЫ

10 июля 2007 г.

С Полом как-то незаметно помирились. Каждый сделал вид, что ничего не произошло.

Пол весь вечер просидел в интернете, выискивая, как помочь Брайану. Время от времени он откидывался в кресле:

– Ага! Это сработает.

А я вспоминала себя в школьном возрасте. Была у меня подружка Оля – друг и враг в одном лице. Мы могли вести задушевные беседы, списывать друг у друга домашку и ходить по гостям. Но когда Оле хотелось поднять свой авторитет, она вставала мне на голову. Предметом насмешек были мои очки – здоровые, тяжелые, закрывающие поллица.

– У кого четыре глаза, тот похож на водолаза! – ликовала Оля.

Я не могла ответить ей тем же. У нее не было недостатков; ее любили учителя и мальчики. Меня не любили даже аквариумные рыбки.

Я пыталась обходиться без «биноклей», садилась на первую парту, но даже оттуда мне ничего не было видно. Впрочем, когда я снимала очки, у меня тут же обнаруживался другой серьезный недостаток – большие глаза. «Эй, лу-поглазик!» – вопили мальчишки. А Оля снисходительно добавляла: «Ну ты прищурься что ли… А то смотреть противно».

Это потом я обнаружила, что если мои глаза подкрасить, то ими вполне можно сводить с ума доцентов. Но в школу краситься было нельзя, да и кто бы мне дал мамину дефицитную тушь, привезенную аж из самой Москвы?

Чтоб не считать себя единственной ошибкой природы, я завела «девочку для битья» – сестру и, как могла, тиранила ее:

– Леля, ты не можешь с нами играть.

– Почему-у-у?!

– Потому что дур мы не принимаем.

На контрасте я казалась себе чуть ли не гением. Еще я била свою первую любовь, Запаски-на, и кое-кого по мелочи.

– Шестьдесят процентов школьных задир в будущем будут иметь, по крайней мере, один привод в полицию, – сказал Пол, не отрываясь от компьютера. – А у тех, кого травят, почти всегда проблемы с общением.

Ну да, меня уже арестовывали за участие в антивоенной демонстрации, а проблемы с общением – это моя хроническая болезнь.

Пол вставил бумагу в принтер и начал что-то распечатывать.

– У Тернеров один имейл на двоих. А я не хочу, чтобы Мелисса разговаривала с Брайаном о том, что случилось. Ты сможешь передать этот список Тедду?

Я посмотрела. Страница была озаглавлена «Как бороться с врагами»:

1) Если можешь уйти – уйди. Их право хамить; твое право – не слушать.

2) Если кто-то прицепился к твоей внешности – родимому пятну, прическе, свитеру, – отвечай: «Да, я знаю. Но мне нравится отличаться от тебя».

3) Задиры всегда мысленно просчитывают твою реакцию: не оправдывай их ожиданий. Они предполагают, что ты будешь плакать, обижаться или вступать в спор. Реагируй по-другому. Тебя обзовут уродом – достань записную книжку и скажи: «Гениально! Можно, я это запишу?»

4) Если есть возможность, высмеивай обидчиков. У тебя отбирают рюкзак – отдай и скажи: «Ты всегда носишь сэконд-хэнд? Рюкзаки с чужого плеча, чужие книги… Ты, наверное, и ешь сэконд-хэнд».

5) Если у тебя проблемы в школе, всегда говори об этом учителям и родителям.

– У нас это называлось «стукачеством», – сказала я Полу. – За такие вещи бойкот объявляли.

– А если ребенок ничего не говорит, то это называется «маразмом». Задиры всегда наступают стаей и призывают на помощь всех возможных союзников. Жертве отказано в этом праве? Нет уж, либо драка один на один в равной весовой категории, либо стенка на стенку. И пусть наша стенка повыше будет.

Перед уходом я спросила Пола:

– А тебя в школе били?

– А то! Я же был маленький, очкастый, умный. Меня чуть ли не каждый день заталкивали в трубу, чтобы я ни ногой, ни рукой пошевелить не мог. Конструкция называлась «Мозговая кость».

ВСЕ ДЛЯ ЖЕНЩИНЫ

11 июля 2007 г.

Тедд невысок и молчалив. Его неумение ценить себя просто изумительно. У него диплом по экономике, а он работает утенком в Дисней-лэнде.

Я не решилась прямо спросить, почему. Пыталась выведывать у Мелиссы – она только злилась: «Потому что дурак!»

Сегодня Пол рассказал мне, в чем дело: как обычно, он знал все про всех.

Тедд родился в очень богатой семье, его отец был успешным адвокатом, владевшим несколькими домами в Палос-Вердис, одном из шикарнейших пригородов Лос-Анджелеса. Но двадцать лет назад он оказался замешан в какую-то смутную аферу, связанную с ЦРУ: его чуть не посадили и отобрали все имущество. Восстановить утраченное папа так и не смог. У него началась паранойя: клиенты казались ему подосланными убийцами.

История закончилась совсем печально: папа бросил юриспруденцию и устроился привидением в комнату страха. Только там, среди пластмассовых покойников и пауков, ему было хорошо.

Разумеется, мать не выдержала и развелась с ним.

Проблема заключалась в том, что она не умела быть бедной. Ни дня в своей жизни не проработав, она остро нуждалась в мужчине, который заботился бы о ней. Все ее надежды сосредоточились на старшем сыне, Тедде. Пока он учился в университете, мать мечтала о том, как он устроится на работу, разбогатеет, и ее жизнь вернется на круги своя.