Не без греха - Адриенна Бассо

— Хорошо, покорюсь твоему желанию. Но мне это не нравится.

Через несколько минут дворецкий вернулся в сопровождении непрошеного гостя. Он был все таким же красивым и прекрасно ухоженным, но выглядел изменившимся. Правда, Элинор не могла определить, в чем именно. А может, это она смотрела на него другими глазами.

— Виконт Бентон, — процедил дворецкий с явной досадой в голосе.

— Леди. — Себастьян поклонился.

— Я позволила вам войти только потому, что моя племянница считает это единственным способом избавиться от вас, — заявила тетя Джейн, прежде чем он закончил поклон. — Но я не в восторге от вашего визита. И я не привыкла, чтобы мне угрожали в моем собственном доме, милорд. Пэру королевства следовало бы иметь лучшие манеры.

— Сожалею, что причинил вам неприятности, мэм. Но я полностью сознавал, что иначе леди Элинор не приняла бы меня. Тогда мне пришлось бы встретить ее в публичном месте, и я боялся, что ей это причинит еще большее страдание.

— Не пытайтесь выставить себя в превосходном свете, милорд, — решительно сказала Элинор. — Мы оба знаем, что вы не принимали во внимание моих чувств, когда составляли ваши коварные планы.

— Элинор, пожалуйста. Мы должны поговорить.

— Мне больше нечего сказать вам.

— Тогда послушайте.

— Не знаю, смогу ли.

— Десять минут, — умолял он.

Десять минут? Выдержит ли она? Сумеет ли пробыть в его обществе так долго, не потеряв самообладания и чувства собственного достоинства?

— Хорошо, десять и ни минутой больше. Тетя Джейн, ты могла бы оставить нас?

— Я буду ждать за дверями гостиной. С самыми крепкими из моих слуг. Один возглас, и мы тут же войдем.

Когда дверь закрылась, Элинор сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Десять минут, и Себастьян навсегда уйдет из ее жизни. А потом она, возможно, избавится от этого ужаса.

— Я привез вам письмо от Бьянки, — сказал он, сунув руку в нагрудный карман.

— Она знает, что произошло? Что рассказал ей граф? — Элинор нетерпеливо схватила послание.

— Очевидно, ваш отец вообще ни словом ей не обмолвился. Вернувшись в Лондон, я тут же встретился с Уэверли, решив, что это единственный способ поговорить с Бьянкой. Она была вне себя, когда обнаружила, что вы уехали.

— Я сразу написала, чтобы успокоить ее. Должно быть, граф перехватывал мои письма.

— Видимо, так.

— Что вы сказали Уэверли? Как объяснили случившееся?

— Я просто сказал, что это моя вина, что изза меня вы поссорились с отцом и поехали в Бат к своей тете, чтобы переждать, когда уляжется пыль.

Легкий румянец окрасил щеки Элинор.

— То есть они не знают правды?

— Никто. Даже тень скандала не коснулась вашего имени, кстати, моего тоже. Ваша репутация спасена, Элинор.

— Значит, я могу вернуться ко всему тому, что было до того, как это произошло? — Она мельком взглянула на него. — Простите, сэр, если я не благодарю вас за спасение меня от окончательного унижения.

Ее вялый, бесстрастный тон и боль в измученном взгляде ударили его, словно хлыстом. Себастьян хотел ей чтонибудь объяснить, попытаться все уладить, прошептать слова, которые бы она поняла и приняла. Но он потерял на это право, когда предал ее.

— Я привез коечто еще. — Он протянул ей лист бумаги.

Элинор с подозрением взглянула на него, потом нерешительно вытянула лист из его пальцев.

— Что это?

— Объявление о нашей свадьбе. Я отдал его в «Таймс», когда вы согласились.

— Выйти за вас?

Ее скептический тон задел Себастьяна больше, чем он хотел бы признать. Когдато она уважала его, даже вообразила себе, что любит. Но теперь она испытывала к нему только ненависть и отвращение.

— Брак — разумный выход для нас обоих, а для меня и единственный способ загладить вину.

Заметив ее изумление, Себастьян ожидал, что она сейчас оскорбит его своим отказом. Вместо этого Элинор зажала рот ладонью, как будто почувствовав дурноту. Все оказалось намного хуже, чем он предполагал.

— Очевидно, вы решили, — наконец произнесла она, — что я недостаточно еще страдала и не в полной мере наказана за отцовские грехи. Или ваш ум настолько поглощен жаждой мести, что вы не ведаете, что творите.

Он скрестил руки на груди.

— Хотя у вас нет причин верить мне, я делаю это предложение в здравом уме. Я не так богат, как некоторые, однако располагаю значительными средствами и назначу вам щедрое содержание. Как моя жена, вы будете иметь финансовую стабильность, положение в обществе и свободу делать что захотите.

Элинор поняла, что он говорит серьезно.

— Жена подчиняется воле мужа. В подобной договоренности нет свободы.

— Юридические документы могут быть составлены с включением условий, дающих вам права, которых вы требуете. Кроме поместья Чезвик, у меня есть собственность на побережье. Можем съездить туда перед женитьбой. Если вам понравится, можете использовать ее по своему усмотрению.

— Мы не будем жить вместе?

Он кивнул.

— Я хочу жить с вами, быть вашим мужем. Но я знаю, что вам нужно время, пока вы будете готовы к этому. Я подожду. Многие аристократические пары живут раздельно.

— Вы предлагаете мне брак по расчету? Чтобы вести прежний образ жизни?

— Нет, произойдут значительные изменения. Я верю в святость брачных клятв и намерен их сдержать.

— Вы не из тех мужчин, кто способен до конца дней хранить обет безбрачия, — ответила Элинор.

— Да. Поэтому, когда мы поженимся, я оставлю за собой право завлечь вас в мою постель и в мою жизнь.

Она покраснела, и у него мелькнул луч надежды.

— Что бы ни произошло между нами, вы не можете отрицать нашего влечения друг к другу. Это дает нам шанс.

Элинор медленно покачала головой:

— Вы преследовали меня, чтобы добраться до графа.

— Мотивом действительно была месть, но чувства, возникшие к вам, были истинными. Мои поступки были аморальными, но мой интерес не был фальшивым, а желание — притворным. Вы стали мне очень дороги, Элинор.

— До такой степени дорога, что вы лгали, хитро управляли мной, пользовались моим легковерием, чтобы добиться чего хотели?

Себастьян поежился. Конечно, его поступки достойны порицания, но они все же не исключают его чувств к ней.

— Может, вы примете во внимание мои чувства?

— Не могу. В браке главное не страсть, а дружба, уважение, доверие. Может быть, вы честны и действительно испытываете ко мне некоторые чувства, но это уже не имеет значения. Слишком поздно. Кроме того, вы ненавидите моего отца.