Засуха - Джейн Харпер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уитлэм опустил глаза. В пальцах он крутил скрепку для бумаг. Потом потряс головой, будто стараясь прочистить мозги.
— В общем, сначала то, а потом еще и это. Так что можно понять, почему Сандра не особо счастлива. — Он слабо улыбнулся. — Но, наверное, такое сейчас можно сказать про любого в этом городе.
Фальк порылся в голове, пытаясь найти хоть одно исключение. У него не получилось.
Вернувшись в номер, Фальк встал у окна, глядя вниз, на главную городскую улицу, которая была абсолютно пуста. Уитлэм подбросил его до самого паба и дружески помахал на прощанье, на глазах у всех. Фальк посмотрел ему вслед, потом двинулся на другую сторону стоянки, взглянуть, так ли плохо обстояли дела с его машиной, как ему помнилось. Дела обстояли гораздо хуже. Выцарапанные в краске слова ярко отсвечивали в угасающем свете дня. Вдобавок кто-то сунул пачку все тех же флайеров под дворник на лобовое стекло.
Он незамеченным проскользнул вверх по лестнице и остаток вечера провел, лежа в постели и проглядывая остатки бумаг с фермы Хэдлеров. Глаза у него слезились. Было уже поздно, но нервы у него все еще были, как натянутые канаты бесконечного кофепития у Сандры Уитлэм. Снаружи, светя фарами, проехала машина. Самка опоссума размером с небольшую кошку пробежала по проводам; на спине у нее висел детеныш. Потом все опять замерло. Сельская тишь.
Вот к чему никак не могли привыкнуть выходцы из больших городов, вроде Уитлэмов, подумал Фальк. Тишина. Ему понятно было их стремление к идиллической сельской жизни. Эта идея владела многими умами. В середине многочасовой пробки, в лишенной собственного сада квартире она могла показаться исключительно привлекательной. У всех у них в голове возникали одни и те же образы — вот они дышат свежим чистым воздухом, вот здороваются с соседями. Вот дети питаются овощами со своего огорода и начинают ценить простой сельский труд. Но вот они переехали, и грузовая фура скрылась за горизонтом. Они оглядываются и видят кругом только оглушающий простор чистого поля. Пространство — вот что доставало их в первую очередь. Его было слишком много. Его было столько, что в нем можно было утонуть. Когда ты глядишь в окно и вдруг понимаешь, что между тобой и горизонтом нет ни единой живой души, это может быть странным и пугающим переживанием.
А вскоре до них доходит, что овощи здесь растут совсем не так охотно, как укроп на подоконнике в их городской квартире. Что каждый зеленый росток приходится чуть не силой вытягивать из нещедрой земли, а соседи чересчур заняты, проделывая то же самое в промышленных масштабах, и им не до радостных приветствий. Нет никаких ежедневных поездок по пробкам на работу, но ездить вообще особо и некуда.
Фальк не винил Уитлэмов. Всегда одно и то же. Он такого навидался, еще когда был ребенком. Вновь прибывшие глядели кругом себя, видели всю эту пустоту, все эти чертовы просторы, эту неприветливую землю, и на их лицах всегда было написано одно и то же: Мы и не думали, что оно будет так.
Он отвернулся от окна, вспомнив детские рисунки в школе, — суровость здешней жизни проникла даже в них. Грустные рожицы и бурые пейзажи. Рисунки Билли Хэдлера были не такими печальными, подумал Фальк. Они несколько раз попадались ему на глаза, когда он был в доме Хэдлеров, — яркие цвета, жесткая от краски бумага. Самолетики, из которых выглядывают улыбающиеся люди. Множество вариаций на тему машинок. По крайней мере Билли не грустил, как многие другие ребята, подумал Фальк. И чуть не рассмеялся от абсурдности этой мысли. Билли был мертв, но, по крайней мере, ему не было грустно. Почти до самого конца. В конце, наверное, ему было очень, очень страшно.
Который раз Фальк попытался представить, как Люк нападает на собственного сына. Напрягая воображение, он мог примерно нарисовать себе эту сцену, но очень невнятно и как-то неубедительно. Фальк припомнил последнюю свою встречу с Люком. Это было пять лет назад, в ничем не приметный серенький мельбурнский день. Дождь тогда еще считался плохой погодой, а не благословением. К тому времени, если глядеть правде в глаза, Фальк едва знал человека, которым стал Люк.
Фальк сразу заметил Люка на другом конце бара на Федерейшн-сквер. Запыхавшийся, мокрый, сразу после работы — сам он ничем не выделялся в толпе. Просто еще один человек в костюме. Но Люк — несмотря на то, что он только что вышел с долгой и нудной конференции поставщиков — так и кипел энергией, которая притягивала к нему внимание. Он стоял, опершись спиной о колонну, с пивом в руке и, явно забавляясь, наблюдал за разномастной толпой на площади, состоявшей из британских бэкпекеров и томных юнцов, одетых в черное с ног до головы.
Люк приветствовал его хлопком по плечу и тут же вручил кружечку пива.
— Я бы ему с таким хайром овцу стричь не доверил, — сказал Люк, не понижая голоса. При этом он сделал жест кружкой в сторону костлявого парня с прихотливой формы ирокезом, явно недешево обошедшимся своему обладателю. Фальк улыбнулся в ответ, но про себя недоумевал, зачем Люку нужно строить из себя деревенщину всякий раз, как они встречались. У него был собственный агробизнес с шестизначным капиталом в Кайверре, но всякий раз в Мельбурне он виртуозно валял дурака на тему «сами мы тут не местные».
И все же это был простой, непринужденный способ преодолеть разделяющий их разрыв. Который, казалось, становился глубже всякий раз, как они встречались. Фальк, в свою очередь, взял им по пиву и принялся расспрашивать, как там Барб, Джерри, Гретчен. У всех все явно было хорошо. Рассказывать не о чем.
Люк спросил, как там Фальк после смерти отца — тот ведь умер год назад? ОК, ответил Фальк, в равной степени испытывая удивление и благодарность, что Люк не забыл. И как там та девушка, с которой встречался Фальк? И снова сюрприз. Хорошо, спасибо. Она ко мне переезжает. Люк ухмыльнулся:
— О-о, до чего дело дошло! Смотри, поосторожнее — как положит свои подушки на твой диван, потом уже не выкуришь!
Оба рассмеялись, и лед был сломан.
Билли, сыну Люка, был теперь годик, и он быстро рос. Люк открыл фотоальбом на своем телефоне. С огромным количеством снимков. Фальк пролистал их с вежливым терпением бездетного мужчины. Послушал, как Люк живописует выходки коллег-поставщиков, людей, которых Фальк не встречал ни разу в жизни. Люк в ответ изображал интерес, слушая рассказы Фалька о работе — тот старался заострять внимание на интересных моментах, а не на бумажной волоките.
— Ну, ты молодец, — говорил всегда Люк. — Давай, прищучь уже этих доходяг.
Но в его словах всегда звучал деликатный намек, что, вообще-то, охота на людей в деловых костюмах — не дело для настоящего полицейского.
Но в этот раз Люку явно было интереснее его слушать. Это дело вышло за пределы офисных стен. Жена футболиста была найдена мертвой в квартире, а под кроватью в двух чемоданах лежало несколько десятков тысяч долларов наличными. Фалька попросили помочь расследованию — проследить происхождение банкнот. Странный был случай. Ее обнаружили в ванной. Она утонула.
