Карамельные неприятности - Наталья Александрова

Леня не любил выражаться чересчур красиво, ему это казалось фальшивым, и он закончил более простыми словами:

– Но самое главное, что мы подложили очень крупную свинью нескольким законченным гадам. В том числе твоему знакомому Василию Окуню.

– Ну, на это я согласен! – обрадовался Анатолий. – К этому подонку у меня много чего накопилось!

– Вот и ладушки, – проговорил Маркиз, разглядывая последнюю страницу документа. Там стояли подписи нескольких участников комиссии, а также ее председателя.

Возглавлял высокую комиссию председатель комитета по землепользованию городского правительства Виктор Михайлович Анциферов.

– Анциферов… – задумчиво проговорил Маркиз, вглядываясь в размашистую подпись чиновника. – Где-то я эту фамилию уже встречал… причем не в хронике официальных городских событий…

– Поехали домой! – взмолился Анатолий. – Я ведь, между прочим, как вылез из ванны, так и хожу до сих пор в мокрой одежде. А на улице все же не лето…

– Извини, – Маркиз выжал сцепление. – Но где же я встречал эту фамилию? Рудик, что ли, о нем говорил? Ладно, отвезу тебя домой, а сам – в музей Панаева. Надо медведя пощупать, что-то там Упертый спрятал… Ох ты черт, там закрыто уже! Ну тогда завтра!

По дороге Леня заехал в Государственную регистрационную палату и сдал туда желтый конверт с документами. Надменная девица в окошечке поглядела на него с подозрением, но Леня посчитал, что это ее обычное состояние. Аккуратно убрав в бумажник расписку, он сделал девице ручкой и ушел.

В холле музея-квартиры прогрессивного писателя Панаева было по обыкновению тихо и пустынно, как в магазине зонтиков, открытом посреди Сахары. Экскурсовод Анна Семеновна Сырникова вполголоса обсуждала с гардеробщицей рецепт приготовления ленивых вареников. Услышав скрип входной двери, она повернулась, узнала Леню и обрадовалась ему как родному.

– Молодой человек! Это вы! Вы нас не забываете!

– Как я могу забыть тех, кто открыл мне глаза на отечественную литературу! – воскликнул Леня с неумеренным энтузиазмом.

При этом смотрел он не на Анну Семеновну, а в угол возле лестницы, где прежде стояло потертое чучело медведя.

Чучело отсутствовало.

– Вы к нам опять со спонсорской помощью? – с надеждой в голосе осведомилась Анна Семеновна.

– Нет… да… – замялся Маркиз. – Я как раз прорабатываю свои возможности… А куда подевался ваш замечательный медведь? Неужели у него начался весенний отпуск?

– Интриги! – пожаловалась Анна Семеновна. – Сотрудники зоологического музея убедили городское руководство, что этот медведь не имеет культурно-исторической ценности, при этом он относится к какому-то редкому, практически вымершему виду, и добились, что его перевели к ним на баланс…

– Что, его уже отправили в зоологический музей? – ужаснулся Маркиз, представив, как осложнятся его поиски. Среди огромного поголовья медведей в зоологическом музее нужное чучело бесследно затеряется. – А давно его увезли? – осведомился он, скрывая волнение.

– Буквально перед вашим приходом!

Маркиз развернулся на каблуках и бросился к двери.

– Куда же вы, молодой человек! – крикнула ему в спину Сырникова. – А как же ваш интерес к отечественной истории? А как же ваша спонсорская помощь?

– В нашей литературе были заметные величины и помимо Панаева! – ответил Маркиз, на секунду задержавшись в дверях. – Например, писатель Скабичевский! Я должен узнать, как обстоят дела в его мемориальном музее и не нуждается ли этот музей в поддержке…

Выскочив на улицу, он буквально впрыгнул в свою машину и помчался на стрелку Васильевского острова, к популярному среди детей нашего города и их родителей зоологическому музею.

Подкатив к служебному входу музея, Леня увидел фургон вроде тех, в которых перевозят мебель. Задние двери фургона были распахнуты, и парень лет двадцати пяти в синем брезентовом комбинезоне выгружал из него пластмассовые офисные стулья.

Маркиз подошел к грузчику и окинул его оценивающим взглядом.

Темные круги под глазами, суженные зрачки и нервно подергивающаяся щека вызвали у Лени некоторые вполне обоснованные подозрения.

– Здоро́во! – радостно воскликнул Маркиз и протянул грузчику руку. – Ты где пропадал? Уезжал, что ли?

Грузчик удивленно посмотрел на Леню, но машинально пожал протянутую руку. Рука у него оказалась вялая, холодная и влажная, как дохлая рыба.

Маркиз стиснул его кисть и второй рукой сдвинул к локтю длинный рукав рубашки. Под манжетой все запястье с внутренней стороны было исколото.

– Чего надо? – зашипел грузчик, пытаясь вырвать руку. – Ты вообще кто такой?

– Тебе от писателя Панаева привет! – вполголоса ответил ему Маркиз, не выпуская руку.

– От какого еще Панаева? – Лицо грузчика задергалось еще сильнее, глазки воровато забегали.

– Ты, голубь сизокрылый, куда медведя дел?

– Не знаю никакого медведя! Ты-то тут при чем? Сейчас я охрану позову!

– Зови! – охотно разрешил Маркиз. – Им-то ты и расскажешь про медведя!

– Что ты привязался со своим медведем? – Грузчик предпринял еще одну вялую попытку сбежать, но Маркиз не терял бдительности.

– Может быть, у меня с этим медведем была духовная близость! Родство душ! – процедил Леня. – Может, его подстрелил мой родной прадедушка! А ты, гад, загнал его! На дозу не хватило? А ну, говори, кому медведя продал?

– Не знаю никакого медведя! – упорно стоял на своем грузчик.

– Ну, не знаешь – и ладно, – неожиданно сдался Маркиз. – Обидно, конечно, что такие деньги пропадут…

– Какие деньги? – насторожился грузчик.

– Да какая тебе разница? – Маркиз отпустил вялую руку наркомана и отступил в сторону. – Ну, медведь этот очень редкий… Сто тысяч баксов стоит… Но тебе-то не все ли равно?

– Сто тысяч? – Глаза грузчика загорелись, как задние огни тормозящего автомобиля.

– А может, и сто пятьдесят! – спокойно добавил Маркиз и зашагал прочь.

Впрочем, далеко он не ушел: отойдя метров на пятьдесят, сел в свою машину и уставился на автофургон.

Грузчик торопливо, буквально в полминуты выкинул из фургона оставшиеся стулья, о чем-то взволнованно переговорил с водителем, вскочил в кабину, и фургон тронулся с места.

Служащий музея, который по накладной принимал груз, закричал что-то вслед и даже побежал за фургоном, но тот уже развернулся и выехал на Дворцовый мост.

Маркиз ехал следом.

Фургон мчался, нарушая все мыслимые правила движения, и только чудом не попался на глаза гаишникам. Маркиз старался не упускать его из виду, и через пятнадцать минут увидел, как фургон затормозил перед дверью комиссионного магазина на улице Некрасова.