Сердце Мириаля - Мэгги Фьюри

— Погоди-ка! — воскликнула Агелла. — Я так поняла, что погиб мальчик!

— Нет-нет, Рупера нам удалось вытащить, покуда жеребец молотил копытами Далвиса. Парнишка просто ударился, когда падал, и потерял сознание. Сейчас он у целителей. — Фергист придвинулся ближе к собеседнице. — Знаешь, что занятно? Все время, покуда конь вколачивал беднягу Далвиса в пол — а ведь Рупер валялся там же, прямо посреди стойла, — этот зверюга ни разу не наступил на мальчика. Как будто он…

Дверь стойла словно лопнула, с треском разлетевшись на куски. Живая, неистово ржущая лавина отшвырнула Агеллу прочь, вмяла в стену с такой силой, что женщина расшибла локоть и больно ударилась затылком. Проворно вскочив, она бросилась вдогонку за удирающим жеребцом, перепрыгнув по пути через головы гвардейцев, которые тщетно пытались выбраться из сточного желоба. Что-то хрустнуло под ногой — сломанный арбалет, который явно побывал под могучим копытом беглеца.

— Заприте двери! — рявкнула Агелла, но было уже поздно. Почти одновременно женщина-кузнец и старший конюх выскочили во двор конюшни и увидели, как вороной демон несется прямо на беззащитного Сколля.

Агелла только охнула, бессильно глядя на эту ужасающую сцену. Сколль даже не шевельнулся, только побледнел как мел. От страха у Агеллы сердце ушло в пятки. Вот дерьмо! Окаменел он, что ли? Однако за миг до неизбежной гибели мальчишка вдруг ловко отскочил с пути вороного исполина и долго, пронзительно свистнул. Разъяренный конь остановился мгновенно как вкопанный — так что подковы высекли искру, а на булыжниках остались длинные белые царапины. Круто развернувшись, конь опять направился к мальчишке, но на сей раз уже мирной, неспешной трусцой. Сколль протянул руку, и вороной гигант уткнулся носом в раскрытую ладонь, а затем принялся облизывать промокший от пива рукав.

— Всесвятой Мириаль! — Голос старшего конюха задребезжал. — Твой ученик, Агелла, скорее должен был бы стать моим. В жизни не видал ничего подобного!

Женщина-кузнец шумно выдохнула, лишь сейчас сообразив, что на время перестала дышать.

— Я тоже, Фергис. Я тоже. И от души надеюсь, что больше не увижу.

Когда они приблизились к мальчишке — держась на почтительном расстоянии от коня, — Сколль уже гладил вороного по могучей шее, и на лице его было написано безмерное удивление.

— Госпожа Агелла, — выдохнул он, — глядите, я ему понравился!

— Сколль, — негромко и ласково проговорила женщина— кузнец, — откуда ты знал, как нужно свистеть этому коню?

Ученик зарумянился, как девчонка.

— Я нынче утром видел этих коней с вольными торговцами, — пояснил он. — Жена торговца все время им свистела, а кони, наверное, без нее скучают. Вот я и подумал, что знакомый звук…

— Отличная работа, дружок! — Агелла занесла было руку, чтобы вознаградить ученика увесистым тычком в спину, потом поглядела на коня — и передумала.

— И вправду отличная, — согласился старший конюх. — Ты быстро сообразил, что делать, но, сдается мне, у тебя редкостный дар в обращении с конями. Нам с тобой нужно будет о многом потолковать… но прежде, может, попробуешь вернуть этого паршивца в стойло?

Сколль в последний раз похлопал жеребца по крупу, и тот с наслаждением принялся за содержимое кормушки.

— Думаю, теперь с ним все будет в порядке, — сообщил Сколль старшему конюху и Агелле. И проворно выскользнул из нового стойла, располагавшегося рядом со стойлом сефрийца-мерина, — конюхи еще раньше обнаружили, что этих двоих лучше не разлучать. К этому времени весть о коне-убийце пронеслась по всем Священным Пределам, и в проходе конюшни сгрудились люди, с почтительного расстояния наблюдая, как негодящий ученик кузнеца легко, точно ягненка, завел вороного демона в стойло и накормил.

— А ну-ка убирайтесь отсюда! — прикрикнул на зевак старший конюх. — Глядеть больше не на что, а мои кони и так сегодня не в себе. Дел у вас других нет, что ли?

— А ты разве не собираешься прикончить эту тварь? — крикнул кто-то из толпы. — Мириаль блаженный, да ведь он же убил человека! Покуда он здесь, никто в Пределах и глаз не сомкнет!

Остальные поддержали его слова дружным ропотом.

Фергист одарил болтунов долгим взглядом — таким холодным и убийственным, точно его выковала своим молотом Агелла, — и подождал, покуда ропот стихнет.

— Не мне это решать — и уж тем более не вам, — проговорил он. — Эти кони — редкой и ценной породы, и принадлежат они иерарху. Он и должен принять решение, а мы — дождаться, пока он вернется. Или вы хотите поспорить об этом с лордом Блейдом? Перед тем как отправляться в горы, он велел мне хорошенько заботиться об этих конях.

Упоминание лорда Блейда, судя по всему, охладило воинственный пыл толпы. Зеваки тотчас разошлись, недовольно ворча себе под нос.

Сколль проводил их неприязненным взглядом. Он, конечно, знал, что вороной — убийца, но этот конь сам пошел к нему, доверился ему, и юноша с первого взгляда влюбился в этого великолепного жеребца. Он своими глазами видел на задних ляжках вороного следы от жестоких ударов кнутом. Неужели никто не желает взять в расчет, что коня, быть может, довели до приступа ярости? И все же… в нескольких шагах от нового стойла, в дальнем конце конюшни какой-то ученик старательно орудовал мокрой тряпкой, оттирая с пола кровавый след. Здесь проволокли окровавленное тело человека, который еще час назад был жив. Сколль поспешно отвел глаза и обратился к старшему конюху:

— Сударь, ведь этот конь и вправду убил Далвиса. Что же теперь с ним будет?

Фергист принял суровый вид.

— Как я уже сказал, парень, это решать иерарху.

— Да, но вы-то что ему скажете? — не унимался Сколль. — Он ведь к вашим словам прислушается.

— Сколль, — решительно вмешалась Агелла, — мы со старшим конюхом сейчас вернемся в кузню и кое о чем потолкуем. — Лицо ее, всегда такое румяное от кузнечного жара, сейчас было необычно бледным. — А ты ступай-ка да принеси нам еще пива.

— Но я только…

— Немедленно, Сколль. И можешь не торопиться.

Секунду юноша в упор смотрел на Агеллу, затем со вздохом развернулся и покорно направился к пивоварне. Итак, все опять встало на свои места. Недолго, совсем недолго он был героем — но на самом-то деле ничего не изменилось. А кроме того, мысленно прибавил Сколль, никто из них не знает, почему жеребец так охотно мне подчинился. На мне жилет той женщины, а жилет все еще пахнет ею. Неудивительно, что конь направился прямиком ко мне! Вот только как я могу им всем это объяснить? Я ведь скорей умру, чем признаюсь Агелле, что взял жилет убитой женщины взамен на наглое обещание подделать запись в драгоценном списке заказов своего мастера!

Торопясь в пивоварню, Сколль даже не заметил, что по пути машинально обошел раскисшую от дождей траву на площади, а при входе как ни в чем не бывало вытер ноги. Зато он заметил, что Марилл вдруг проявила к нему неподдельный интерес. Принеся пиво, она не распрощалась со Сколлем сразу, а принялась расспрашивать в подробностях о том, как он укротил коня-убийцу. Сколль так упивался ее вниманием, что и впрямь не торопился уйти. Не скоро он сообразил, что застывшими, ноющими от тяжести руками прижимает к груди кувшины с заказанным Агеллой пивом — пивом, которое давно уже следовало отнести по назначению.