Рассекреченное королевство. Испытание - Ровенна Миллер

Дира изящно, не издав и звука, поставила на блюдце чашечку чая. Мое же блюдечко, позвякивая, так и ходило ходуном.

– Леди Мерхевен, мне кажется, одной из вас сегодня здесь не хватает?

– Аннетт чувствует себя неважно, – ответила леди Мерхевен.

– Очень плохо. Я надеялась, мы обсудим некоторые касающиеся ее вопросы. – Дира наклонилась, чтобы вновь подхватить свою чашечку, но вдруг передумала и обернулась к леди Мерхевен: – Или вы выступаете от ее имени и мы с вами можем обговорить планы на ее будущее?

От чая у меня началась изжога и кисло засосало под ложечкой. Планы на будущее. Я мгновенно вспомнила о наказе Виолы помочь Аннетт каким угодно образом. Но Аннетт лежала в постели, некому было мною руководить, а сама я и понятия не имела, как направить беседу двух влиятельных дам подальше от темы, в которой обе плавали как рыбы в воде.

Леди Мерхевен слабо улыбнулась.

– Я была бы несказанно рада провести с вами пробные обсуждения, – произнесла она, по-видимому, заранее заготовленную фразу. Ни один мускул не дрогнул на ее лице: еще до отплытия «Кречета» она знала, чего от нее здесь ждут.

– Объединенные Экваториальные Штаты горячо поддерживают добрососедские отношения с Галатией, – заявила Дира: слова слетали с ее дипломатически натренированных уст легко и непринужденно. – Особенно в свете последних событий. Мы никогда не вмешивались и не намерены вмешиваться в дела других стран.

Дира склонила голову, указывая на квайсианку и Сиован, которые, отрешившись от словесных баталий, увлеклись сравнением вышитых узоров на своих сумочках.

– Галатия, со своей стороны, с неизменным уважением относится к Объединенным Штатам.

– Дабы и впредь поддерживать плодотворное сотрудничество наших стран, несколько молодых людей из благородных семей уже проявили некоторый интерес.

– Само собой, эти молодые люди должны происходить из достаточно благородных родов, – с нажимом произнесла леди Мерхевен, напоминая, что, потеряв титул принцессы, Аннетт тем не менее осталась кузиной наследника престола. Та деловитость, с которой обе женщины оценивали Аннетт, словно две торговки рыбой – свой товар, повергла меня в трепет.

– Конечно. Полагаю, любой отпрыск наших самых знатных родов заслуживает только восхищения. Как, впрочем, и леди Аннетт. Но даже наши менее именитые дворяне намного более предпочтительны, чем выходцы из Пеллии или Фена.

Дира заученно рассмеялась, а я потупила взор – возможно, она намекала не только на то, что Теодор собирался совершить неподобающий ему мезальянс и жениться на простолюдинке, но и на то, что эта простолюдинка к тому же являлась презренной иностранкой.

Дира не стала развивать свою мысль, а я подавила желание оправдаться и заявить, что по духу своему я никакая не пеллианка, а истинная галатинка и, как и любая знатная дама, желаю своей стране только добра.

Но тут нас прервали.

– Владельцы зверинца прибыли несколько раньше назначенного времени, – послышался голос Сиован, – посему я предлагаю прямо сейчас познакомиться с нашей коллекцией. Там представлены как местные виды, так и экзотические животные, например дикий кот, обитающий в серафских горах, и гигантская саламандра – единственный содержащийся в неволе экземпляр.

Сопровождаемая толпой женщин, она поспешила к дверям, продолжая перечислять томящихся в клетках зверей, словно блюда в меню.

Поставив чайную чашку на передвижной столик, стоявший специально для подобных целей, я пролила несколько капель буроватой жидкости на белоснежно-белую скатерть. Коричневое пятно быстро впиталось в ткань. Не знай я, что это работа слуг, я бы тотчас промокнула его и застирала – если не сделать этого вовремя, скатерть будет безнадежно испорчена. Но, возможно, серафцам и дела до этого нет, одернула я себя. В конце концов я не у себя дома, не в этой развалюхе с протекающей крышей, где я не могла надышаться на каждое кухонное полотенце, на каждую дощечку для нарезки хлеба, понимая, что любая поломка, любое небрежение больно ударит по моему карману.

Я покинула комнату и незаметно проскользнула на тихий балкон с видом на фонтаны у входа в парк. В лучах солнечного света брызги, разлетавшиеся в воздухе, образовали радугу.

– Прошу прощения. Сегодня я вела себя несколько несдержанно перед представительницами Галатии.

Вздрогнув, я оглянулась и увидела квайсианку, сидевшую в уголке балкона.

– Вам не за что извиняться, – ответила я. – Вы имели полное право сказать то, что думаете, а они – отправиться поглазеть на диких котов и саламандр.

– Дикие коты и саламандры, – усмехнулась она. – Согласитесь, неплохая метафора для большинства делегатов этого саммита. Половина из них скалит зубы и огрызается, другая половина лежит по уши в грязи и поджидает жертву. Опять я за свое! Все время забываю, что я не в Квайсете. – Она улыбнулась, и в холодных голубых глазах ее зажглись радостные смешинки. – Я састра-сет Альба, дочь высокородного дома Преата, посвященная ордену Золотой сферы.

– Я… Я очень рада с вами познакомиться.

– Все эти звания – такая глупость, – расхохоталась она. – В вашем языке даже понятия такого нет – «састра-сет», в Галатии ведь не существует религиозных орденов. Наверное, будет проще, если я назовусь «верховной сестрой».

– Это сродни священнику?

– Ничего общего с этими несносными занудами. Я глава своего дома в своем ордене. В переводе на галатинский – дворянка с имением. Религиозные ордены отстранены от участия в официальных дискуссиях, поэтому здесь я состою в свите брата.

Я кивнула и вдруг сообразила, что забыла представиться.

– Я сопровождаю делегацию принца Теодора, мое имя Софи Ба…

– Я знаю, как ваше имя, – она рассмеялась, и лучики-морщинки разбежались по уголкам ее глаз. – Все знают Софи Балстрад, ведьму-белошвейку.

Прикусив губу, я отошла к белым колоннам балкона. В Квайсете – я это знала – строжайше запрещалось любое колдовство, и большинство квайсов питало к нему глубокую неприязнь. Однако Альба не выказывала ни вражды, ни отвращения.

– Вы верно меня охарактеризовали, – отозвалась я.

– А еще вы революционерка, да? – Альба тепло мне улыбнулась, но ее вопрос поставил меня в тупик.

– Не особо активная, – уклончиво ответила я.

– Ваш принц – реформатор, ваш брат – лидер революции, да вы в революции целиком и полностью!

«Ваш принц» явно означало не только то, что Теодор – принц моей страны.

– Наверное, не стоит так откровенничать здесь, где полным-полно диких котов и саламандр, однако Квайсет и мой дом выступают за реформы. Мы не станем открыто поддерживать измену и революцию, но ваши идеалы нам близки.

Я не знала, что ей ответить. Мы были не на официальной встрече, не на переговорах саммита, но Альба, по-видимому, не бросала слов на ветер и говорила со всей серьезностью.