Тихоня для волчьей стаи - Элен Блио

Со знаком минус – сколько угодно!

Неуверенная в себе, до нелепости скромная, рассеянная, слабая.

Тихоня.

У меня почти не было подруг. Кому охота общаться с тихоней? Даже в танцевальном кружке со мной почти не разговаривали. Только одна девчонка, Эля, которая была меня старше года на два взяла надо мной шефство.

Нет, потом, когда я уехала от тетки и стала жить самостоятельно я начала замечать в себе перемены. И окружающие стали относиться ко мне иначе. Но… Тихоней я быть не перестала.

А потом… Потом меня нашла бабуля. И…

Она рассказала мне тайну нашей семьи. Страшную тайну, как показалось мне сначала.

Раса двусущных существовала на земле сначала времен. Когда-то оборотни пытались заполучить мировое господство. Не случайно в Египте так много богов с собачьими головами. Поведаю по секрету – это не собаки!

Но расе людей тоже хотелось жить и владеть миром. Людей было больше. Волков-оборотней меньше.

Их истребляли. Не всегда спасала регенерация.

Волки, чтобы спасти свой род стали искать себе пары среди людей. Главы кланов, Альфы стай всегда знали – волк-оборотень не способен оплодотворить человеческую самку.

А вот человек волчицу – способен! При этом волчица может родить младенца мужского пола, который не будет оборотнем. И младенца женского пола, который будет носителем ипостаси двусущного.

Что это значило? Все просто.

Если в семье оборотней рождался малыш, он однозначно и сразу становился оборотнем. Но… волчица могла уйти из стаи и соединить судьбу с человеком. Её дочь могла вернуться к оборотням. Пробудить свою вторую сущность.

Пробуждение проходило по-разному. Кто-то с легкостью перекидывался, облекал себя в шкуру. А кому-то было довольно тяжело.

Все зависело еще и от количества волчьей крови.

Например, если волчицей была мать – дочь с легкостью переходила через грань.

Если волчицей была бабушка – переход оказывался немного сложнее.

Чем дальше отступало поколение от первой самки волчицы, тем сложнее было перерождение, возвращение второй сущности.

Мне повезло. Волчицей была бабушка.

Мама… Маму хотели сделать волчицей. Но она встретила отца. Человека. Встретила и влюбилась.

Она выбрала свою судьбу. Она осталась человеком.

Она рассказала бы мне все об оборотнях, когда бы пришел мой черед выбирать пару.

Увы… она просто не дожила.

А тетка…

Тетка знала о том, что мама из расы двусущных!

Именно она много лет подавляла меня, заставляя пить специальные травы, маскируя их под чаи и настои. Якобы укрепляющие мое хилое здоровье! Прекрасно она понимала, что мое здоровье отнюдь не хилое!

Я не знала, откуда у нее взялись эти травы, не знала, кто помогал тетке глушить мою волчью ипостась.

Именно поэтому бабушке так долго не удавалось меня найти.

Когда я уехала от тетки, когда перестала пить ее чай волчица во мне понемногу начала пробуждаться. И я сама замечала перемены в себе, но думала, что они просто связаны с тем, что я вырвалась из под гнета тетки, наконец-то стала свободной!

В общем, так оно и было!

Бабушка почувствовала меня. И мы встретились.

Она рассказала о том, что мама передала мне волчий ген. И что я могу жить совсем другой жизнью.

Но я тогда была влюблена в Егора. Мне было не до волков, не до оборотней, не до чего.

А потом…

Потом я тоже мало думала о своем будущем. Мне хотелось получить будущее для бабули. Купить его ценой собственного.

Аукцион. Продажа невинности. Дед мороз.

ОН оказался моим Альфой. Поэтому я так стремительно влюбилась!

Это было не глупое наваждение, не морок, не обман.

Это была магия.

Та магия, которая связывает истинных.

Волчицу и волка. Или волков.

Магия любви!

Истинные предназначены друг другу.

Истинные верны друг другу.

Истинные любят друг друга.

У меня их было трое.

Я стояла, любуясь своей шоколадной шкурой, и чувствуя на себе их влюбленные взгляды.

За моей спиной стояли три огромных серых волка.

Этой ночью я принадлежала им. Я стала ИХ волчицей. А они МОИМИ волками.

Это навсегда!

И как же я была счастлива!

Правда, сначала меня это сильно напугало. Особенно, когда Альфа сказал, что следующим будет Стас.

Я была не готова. Мне так казалось.

Но… всего лишь казалось!

Глава 40. Стася.

- Я не могу, Яр… это слишком!

- Сможешь, принцесса, ты сможешь!

Он лежал рядом, поглаживая мою кожу, мягко сцеловывая с неё капельки пота.

- Яр…

Я мысленно попросила его наклониться, и он приблизил свое лицо к моему.

- Мне страшно.

- Не бойся,  любимая, все будет хорошо.

- Не бойся, любовь моя. – Стас завис надо мной, аккуратно подводя головку члена к входу в мое лоно. Я не чувствовала боли пока Яр был во мне – только удовольствие, но, когда все закончилось, я поняла, что все-таки ощущаю дискомфорт. Он был слишком большим. Внутри все саднило. Словно я потянула мышцу. Я дрожала, действительно напуганная тем, что может произойти сейчас.

- Милая… - Лицо Стаса было совсем близко, он смотрел мне прямо в глаза. Я тонула в расплавленном серебре. По моему телу словно пробегали волны, одна волна страха, вторая – предвкушения удовольствия.

- Милая, я не причиню тебе боли, я остановлюсь, если только ты почувствуешь себя плохо.

Его голос обволакивал меня словно мягкий, нежный пух, он него сжимались мышцы лона, подгибались пальцы ног. Я чувствовала, как там, в самой сердцевине моего естества разгорается пламя. Плоть становится мягкой, податливой, горячей…

- Стас…

Его губы накрыли мои. Остро, дико, чувственно, язык исследовал мой рот, бесцеремонно, по-хозяйски. Он словно ставил на мне свое клеймо.

Я даже не поняла, когда он начал входить в меня – голова была затуманена сладостью поцелуя. Осознала что он внутри тогда, когда почувствовала тяжесть его мошонки на своих лепестках.

- Принцесса, - его сдавленный шепот заставил меня задрожать. – Как ты, детка?

Разве я могла ответить? Я только застонала, но так, что мой серый волк понял, что я в порядке.

Все это время Яр и Влад лежали рядом. Яр просто смотрел – мне казалось, он боится дотронуться до меня, когда мы с его братом занимаемся любовью.

Влад был гораздо смелее, его руки гладили мое тело, он осторожно касался губами кончиков моих пальцев.

- Нежная малышка, такая чувственная… - я повернулась к нему и вот уже наши языки сплетались в танце страсти. Он отстранился только тогда, когда я уже не могла больше дышать.

Стас медленно