Гнев и радость - Дженнифер Блейк

— Да что ты?! — воскликнула Мадлин, откинувшись на спинку своего стула и томно взглянув на него из-под ресниц.

— Помнишь тот случай с твоим красным париком? — улыбаясь, спросил отец Джулии, глядя прямо в глаза актрисе.

— Какая же ты свинья! — ответила та, выпрямляясь на стуле. — Только попробуй!

— А что же? И попробую, — заверил он ее, повернувшись к притихшим, в ожидании интересного рассказа, гостям. — Как-то — это было очень давно — мы делали в Мексике одну замечательную картину. Дай Бог памяти… «Рассвет зла». Такая глушь, я вам скажу! Ближайший населенный пункт — индейская деревня — находился от нас на расстоянии двенадцати миль. Жара стояла как у черта в подмышках! Мадлин играла красноволосую сирену, которая из кожи вон лезла, чтобы соблазнить одного священника. Тот, конечно, мужественно сопротивлялся, несмотря на то обстоятельство, что под рясой скрывал неукротимую мужскую страсть. Короче, задумали мы снять крупную сцену. На озере, в сумерках. Страсти уже накалились добела, как вдруг, откуда ни возьмись, из кустарника вываливается оцелот и, пригнув башку, несется прямо на бедняжку Мадлин! Только без смеха — паника случилась, не дай вам Бог такого! Ни у кого, как назло, никакого оружия. Никто и подумать не мог ни о каком оцелоте в тех местах!

— Между прочим, — раздраженно проговорила Мадлин, обводя взглядом весь стол и особо задерживаясь на кривящемся Булле, — не вижу в этой истории ничего забавного!

— Погоди! Так вот, наш священник как рванул оттуда — только его и видели! — продолжал с увлечением Булл. — А Мадлин не растерялась — и в воду. Она отступила так хладнокровно, что даже парик не замочила. А через минуту нам всем стало ясно, что, если оцелот очень захочет, он может и плавать. Тот оцелот очень хотел. Надо было видеть выражение лица Мадлин. Она сделала еще шаг назад, потеряла равновесие, и… парик слетел! И знаете, что удивительно? Оцелот атаковал красный пук волос с таким остервением, как будто это был его заклятый враг. Мадлин стояла в сторонке ни жива ни мертва. Когда животное расправилось с париком и подумало, что тот уже умер, оно подхватило его в зубы и преспокойно удалилось в свои кусты! Потом мы обернулись на Мадлин… И поняли, почему она носит парики днем и ночью, даже вне съемочной площадки! Просто она никому не хотела показывать, что корни ее волос отнюдь не черные!

— Вот за это, мой дорогой Булл, — с угрожающим спокойствием произнесла Мадлин, — ты заплатишь! Хорошо, сполна заплатишь!

— А что, будешь говорить, что я вру? — удивился тот.

Актриса не обратила внимания на этот вопрос.

— Да будет тебе известно, что ранняя седина — это фамильная черта всех моих родственников. Я же не виновата, что киношная публика признает ее только у пожилых! Но это же несправедливо! Если мужик появится на экране с седыми волосами, значит, он похож на Сэма Элиота. А женщине нельзя, что ли?

— Жизнь и тем более кинобизнес не всегда милосердны к людям, — произнес Аллен со своего места во главе стола. — Я вспоминаю сейчас один из последних фильмов Джулии. О серфинге, помните? Так вот, ей нужно было несколько человек для сцены с пляжным волейболом, а статисты, специально отобранные для этого, совсем не производили требуемого впечатления веселящихся и соревнующихся молодых людей. И что же? Тогда Джулия заказала еще купальных костюмов и выгнала на песок свободных в те минуты ребят из съемочной бригады!

Джулия, начинавшая уже понимать, куда загнет под конец своего рассказала Аллен, пожелала не доводить до этого, а поскорее поставить точку. Она сказала, как бы подытоживая:

— Нечего и говорить, что это вылилось в настоящее бедствие. Вам никогда не приходилось видеть подобную пляжную банду!

— Да, но главный номер отколола Офелия! — не обратив внимания на взгляд Джулии, продолжал Аллен. — Она нацепила на себя красно-бело-синий купальник с полосками и стала похожа на купол цирка. Но это еще ладно. Ее втолкнули в игру, и она, решив принять высокий мяч, оступилась и рухнула прямо в буруны! Видно, ноги не нащупали твердой опоры, потому что она так смешно барахталась, что мы все только покатывались! Но это еще что! Минут через пять она, все еще пытаясь встать, сделала слишком резкое движение и… потеряла свой разноцветный купол! Зрелище, скажу я вам! Такую белую задницу я еще никогда в жизни не видел!

Офелия засмеялась вместе с остальными, хотя было видно, что покраснела она не только от выпитого вина. С некоторым напряжением в голосе она проговорила:

— Все получилось настолько забавно, что Джулия даже решила оставить самые удачные сцены в картине.

— Джулия решила! — передразнил Аллен. — Это была моя идея. Джулия-то как раз считала, что это слишком вульгарно и обязательно испортит фильм, но я настоял, потому что увидел в этом элементы старой доброй комедии.

Джулия до сих пор жалела о том, что оставила ту сцену в картине, упрекала себя за то, что не дала тогда отпор Аллену. Впрочем, тогда она была моложе и еще прислушивалась к чужим советам.

Джулия незаметно бросила взгляд в сторону Офелии и увидела, что та подняла бокал, быстро осушила его и, не дожидаясь официанта, сама налила еще. В ее глазах появился какой-то странный блеск, хотя она не поднимала ресниц и смотрела в свою тарелку. Было такое впечатление, что она избегает встречаться с кем-нибудь взглядом. Офелию, насколько знала Джулия, довольно легко можно было обидеть, несмотря на то что внешне ей порой удавалось скрывать свои чувства. Сейчас ее обидели.

Аллен сузившимися глазами посмотрел на помощницу режиссера и спокойно сказал:

— Я что-то не так сделал, Офелия? Я не хотел огорчить тебя.

Офелия поставила свой бокал на место с таким стуком, что чуть не разбила его.

— Господи, Аллен, ты что, думаешь, что я какая-нибудь дурочка? Я смеялась вместе со всеми.

— Нет, это задело тебя. Прости, порой я бываю ужасно тупым.

— Еще бы! — вдруг с неожиданной резкостью ответила она. — Но я тебя простила, не волнуйся. — Внезапно она обернулась ко все еще гоготавшему Вэнсу. — На пойму, что тебя так развеселило? Я также помню времена, когда ты сверкал своей голой задницей. Или это твои трусы были такие бледные? Я уж не вспоминаю цирковые съемки, где ты так испугался двойного прыжка назад, что сел на покрашенную трапецию!

Вэнс зарделся, смущенно оглядывая сидящих за столом. Его взгляд остановился на Аннет, которая смотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами.

— Да, но я, по крайней мере, ни разу не проявлял такой жадности к деньгам, чтобы согласиться обнаженным оттанцевать с гигантским питоном, обвившимся вокруг меня!

Аннет поперхнулась. Вся краска в мгновение ушла с ее лица.

Саммер, посмотрев на свою мать, спросила:

— Питон — это разве змея?

— Это идиотская шутка, вот что это, — резко отозвалась Офелия. — Я устала уже от всего этого. Ладно, что мы берем на десерт?