Самый любимый ребенок в мире сводит меня с ума. Как пережить фазу упрямства без стресса и драм - Даниэлле Граф

Сначала родители терпят. Они приносят стакан воды, разыскивают мишку, но через некоторое время происходящее начинает их злить все больше, потому что они понимают, что в этот вечер не получится отдохнуть, как они надеялись. Только когда взрослые начинают сердиться, у ребенка, кажется, просыпается совесть: он ложится в постель и сравнительно быстро засыпает.

Почему же малыши упрямятся именно под вечер? Почему крики и ругань – единственные средства отвадить детей от походов в гостиную и удержать их в постелях?

Почему это происходит?

Чтобы понять причину поведения детей, нужно сделать небольшое отступление и рассказать о теории привязанности. Сразу после рождения дети начинают поиск надежного объекта связи, которым обычно становятся родители. В течение первого года жизни эта связь сильно укрепляется. Родители служат спасительной гаванью, надежным приютом, дающим успокоение и тепло. Постепенно в жизни ребенка появляются другие объекты привязанности – воспитательница в детском саду, бабушки и дедушки, дяди и тети, крестные, приходящие няни. Но на вершине этой пирамиды обычно остаются родители – рядом с ними ребенок чувствует себя наиболее безопасно и комфортно. С матерью или отцом малыш может проводить хоть 24 часа в сутки. Чем старше он становится, тем сильнее отдаляется от родителей, но в первые три года жизни наши дети не против того, чтобы мы были постоянно рядом и в их полном распоряжении. Если это невозможно, они обращаются к другому объекту связи, однако мы, родители, все же остаемся у них в приоритете[42].

В образовательной литературе связь между родителями и ребенком часто сравнивают с резиновым жгутом, который в разных ситуациях растягивается сильнее или слабее. Например, младенец на так называемых «ползательных курсах» будет уползать от мамы и исследовать окружение, однако через пару минут вернется к ней, чтобы через физический контакт напитаться энергией. Сигнал о том, что пора ползти назад, идет из глубин сознания. Ребенок чувствует острое желание снова прижаться к маме, и оно должно быть срочно удовлетворено. Нить, соединяющая ребенка с ближайшим объектом привязанности, не может растягиваться бесконечно и начинает тянуть ребенка обратно. Последующий физический[43] контакт с ближайшим объектом связи ослабляет стресс от путешествия, которое он только что пережил (даже если этот стресс положительный!), так как в кровь выбрасывается гормон счастья – окситоцин. Одновременно в мозгу происходят две вещи. С одной стороны, ребенок испытывает «гормональное опьянение», которое вознаграждает его за смелость при исследовании незнакомых мест и позволяет чувствовать себя самостоятельной личностью. С другой стороны, вступая в контакт со своим объектом привязанности, он испытывает приятное тепло и успокаивающую связь со своим бытием. Так что у нас есть корни и крылья, которые мы должны дать своим детям: тесный контакт с ближайшим объектом привязанности с одной стороны и самостоятельность – с другой. [44]

Сон в одиночестве в собственной постели можно сравнить с путешествием по комнате на «ползательных курсах». Это рискованное предприятие, которое наш пока что еще древний мозг по-прежнему связывает с потенциальной опасностью, хотя в комнате у ребенка нет гиен или других диких зверей[45]. Стоит погаснуть свету, детский мозг реагирует так же, как тысячи лет назад – стрессом. А как ведет себя детский организм под воздействием стресса? Точно так же, как и в других критических ситуациях: у малыша возникает потребность в близости объекта привязанности, и резиновый жгут тянет его в безопасную гавань. Внутренний импульс выбрасывает ребенка из постели и гонит его к родителям. Ребенок, конечно, не знает, что ему всего лишь нужна порция окситоцина, чтобы избавиться от внутреннего стресса. Он сам не понимает, почему снова и снова выскакивает из постели и бежит в гостиную. Он лишь чувствует, что ему что-то нужно. Но зная, что взрослым не нравится такая беготня, он придумывает различные отговорки, на которые мы обычно реагируем не с таким раздражением. Ты хочешь пить? Ладно… Это возможно, почему бы нет – и мы приносим ребенку стакан воды. Тебе в туалет? Хорошо, нам не нужна мокрая постель, поэтому давай-ка беги быстрее и делай все свои дела! Проголодался? Но ведь мы только что поужинали. Ну хорошо, вот тебе еще один бутерброд. Заставлять ребенка голодать все же бессердечно. У тебя монстр под кроватью? Черт… Ладно, детские страхи нужно принимать всерьез, так что я принесу тебе спрей «Антимонстр»…

Все это нельзя считать издевательством со стороны ребенка – такое поведение обусловлено его сильной привязанностью к нам. На уровне сознания дети прекрасно знают, что родители сидят в соседней комнате, поэтому с ними ничего не случится. Но потребность в тепле, ласке и близости объекта связи все же гонит их к нам. Ребенок, конечно, замечает, что недовольство родителей при каждом его появлении только растет. В конце концов, когда наше раздражение достигнет предела, мы кричим шалуну, что тот должен немедленно идти спать, и только тогда сын или дочь начнут игнорировать напряжение резинового жгута у себя внутри. Это случается, потому что дети – мастера компромиссов и готовы на все, чтобы угодить родителям. Но в таком засыпании нет ничего хорошего.

Иерархия объектов привязанности объясняет, почему дети по ночам часто оказываются в нашей кровати. Они просыпаются, почувствовав напряжение (что совершенно нормально), и бегут в самый безопасный приют, чтобы избавиться от этого неприятного чувства посредством физического контакта с наиболее близким объектом связи. Теория привязанности также дает ответ, почему наши дети ведут себя иначе с приходящей няней, бабушкой или дедушкой – засыпают быстрее и спят всю ночь беспробудно, – чем с родителями. Поскольку эти лица занимают более низкие уровни в пирамиде объектов привязанности, они не могут обеспечить такую же надежную защиту. Эластичный жгут связи тянет детей к ним не так сильно, как к первичным объектам привязанности – № 1 и № 2.

Если родителей нет рядом, то у ребенка запускается своего рода «запасная программа»: он собирается с силами (несмотря на ласковую заботу!) и ждет прихода мамы и папы. Когда невозможно получить быструю и немедленную порцию окситоцина от сидящих в соседней комнате людей, то телу нет необходимости генерировать импульсы и гнать ребенка из постели. Для организма и психики эффективнее спокойно лежать и побыстрее заснуть.

Это не означает, что родители должны отказаться от вечерних походов в кино и театр. Любой ребенок в состоянии провести один вечер без папы и мамы. Чаще всего в жизни наших чад выпадает мало вечеров, которые им приходится проводить с приходящей няней. А если бабушка или няня регулярно укладывают ребенка в постель, то между ними устанавливается прочная связь, и тогда маленький человек также находит в их лице безопасную гавань для утоления своей жажды в гормоне удовольствия.