Забытое сражение Огненной Дуги - Валерий Замулин

Понимая, что выхода не остается, фельдмаршал фон Манштейн на одном из совещаний в Берлине выразил резкое несогласие с постоянными отсрочками наступления. «Он считал, — вспоминал его начальник штаба генерал пехоты Т. Буссе, — что дополнительная затяжка приведет к потере важнейших предпосылок для успеха этого наступления, наконец, начало операции „Цитадель“ Гитлер назначил на 5 июля»[117].

Но вернемся к событиям непосредственно в войсках противоборствующих сторон в конце июня 1943 г. Используя широкий спектр приемов и самые изощренные методы для сбора информации, командованию армейской группы и ее соединений все же удалось собрать достаточный объем данных о 7-й гвардейской армии. Главной целью тактической разведки противника было вскрытие ее системы оборонительных полос, определение участков обороны дивизий первого эшелона (особенно районов стыков) и место сосредоточения оперативных резервов. Судя по имеющимся сегодня данным, наиболее подробно враг был осведомлен о главной полосе армии. Генерал Э. Раус вспоминал, что были установлены районы обороны четырех стрелковых дивизий, удерживавших рубеж по восточному берегу. Поэтому все удары дивизий армейской группы Кемпфа 5 июля были нанесены точно по стыкам дивизий Шумилова и их стрелковых полков. Вместе с тем противником были детально изучены отдельные участки, в частности 72-й гв. сд, и точно установлено месторасположение основных огневых точек. Все эти данные, безусловно, помогли передовым боевым группам дивизий корпуса Рауса при штурме главной полосы гвардейского соединения.

В начале третьей декады июня, и особенно в первые сутки июля, АГ «Кемпф» интенсивно вела сосредоточение на исходных позициях для рывка огромной массы войск и техники. Выдвижение к переднему краю шло по заранее четко определенному плану и маршрутам. Еще в последних числах мая дивизии, получившие приказ участвовать в «Цитадели», выслали в район Белгорода рекогносцировочные группы для определения путей движения техники и мест развертывания передовых частей. Параллельно инженерными подразделениями изучались пойма и русло реки Северский Донец. Затем, в начале июня, началась работа по приведению в порядок грунтовых дорог, ведущих непосредственно к переднему краю обороны, ремонту мостов на них, расширению лесных тропинок и просек, которые могли быть использованы для переброски войск. А также скрытно строились свайные мосты непосредственно через Донец, в том числе и в районе Михайловского плацдарма.

Хотя местность на западном берегу было покрыта лесными массивами, однако они не имели достаточной глубины, чтобы спрятать ту массу войск, которая двигалась к переднему краю. «При выборе исходных позиций для наступления, — писал генерал фон Функ, — необходимо было произвести тщательную разведку местности с целью выявления имеющихся на ней укрытий, а также заблаговременно обеспечить искусственные укрытия от наблюдения противника. Войска следовало разместить на исходных позициях в рассредоточенном порядке.

Местность по обе стороны шоссейной дороги Белгород — Бродок (главная дорога, выделенная для 6-й тд. — З.В.) не имела почти никаких естественных масок, препятствовавших наблюдению противника, особенно его авиации. Сама дорога, проходившая по возвышенности, просматривалась из глубины расположения противника. Поэтому движение по этой важнейшей магистрали могло проходить только при наступления темноты или при плохой видимости»[118].

Учитывая это, каждой части и подразделению были намечены и тщательно обозначены свои маршруты движения, определен график прохода колонн. Все части и соединения, ранее не находившиеся в районе Белгорода, должны были соблюдать полное радиомолчание до особого распоряжения. Из-за этого, кстати, за два дня до начала наступления радиоразведка Воронежского фронта «потеряла» радиостанции некоторых танковых дивизий (11, 6 и 7-й тд) и зенитных частей ГА «Юг» на белгородском направлении, которые до этого систематически работали в эфире, а затем вдруг исчезли, о чем немедленно было доложено командованию фронта. Это явилось одним из сигналов о начале сосредоточения войск противника у переднего края, так как подобный прием маскировки был широко распространен и в войсках Красной Армии.

Первыми двинулись саперные части, чуть раньше в лес перед Донцом подошли их специальные рабочие команды (в том числе и из военнопленных), которые рубили деревья для возведения и восстановления в случае повреждения мостов и переправ, бревна очищались от веток и выносились к просекам. Легкое переправочное имущество и часть резиновых лодок складировались в зарослях непосредственно на берегу Донца и на опушках леса. Но основную часть лодок маскировали в населенных пунктах, в частности 7-я тд их складировала в Соломино, у разрушенных строений. Тяжелые мостовые конструкции находились на автомашинах, стоявших в лесу в полной готовности по команде выехать к месту наведения переправ. Командир 7-й тд вспоминал: «В непосредственной близости от реки, особенно на участке, покрытом лугом и кустарником в районе Соломино, имелись благоприятные условия для подвоза и заготовки в ночное время переправочных средств и материалов для постройки мостов. На других участках необходимо было обеспечить этой работе должную маскировку. В общем и целом можно сказать, что на нашем берегу в полосе 7-й тд условия для внезапной переправы войск на широком фронте были вполне благоприятные»[119].

Советская фронтовая разведка день за днем скрупулезно изучала движение на основных железнодорожных магистралях, крупных шоссе, ведущих в сторону Харькова и Белгорода. Делалось это с целью рассчитать как среднюю численность движения автомашин и составов в обычное время, так и для оценки количества войск и грузов, перевезенных к линии фронта за определенный промежуток времени. Противник знал об этой методике, которая при тщательной проверке данных и анализе давала достаточно точные результаты, поэтому сосредоточение сил к наступлению в первых числах июля шло со всеми мерами предосторожности: артиллерию и бронетехнику подтягивали только ночью, пехоту, боеприпасы и переправочные средства перебрасывали днем, но небольшими группами автомашин, на повозках и пешком. Кстати, чтобы не создавать толчею и суету непосредственно на переднем крае в первые часы наступления, когда еще не захвачен плацдарм и мосты не готовы, командование 3-го тк запланировало танки выдвинуть в два этапа: первыми, в ночь на 4 июля, на специальных тягачах подвозились «тигры» 503-й отб и вместе с ними в лес подходили штурмовые орудия. Им предстояло уже в первые минуты атаки поддерживать штурмовые группы гренадеров огнем прямой наводкой. Основные же силы танковых полков находились в нескольких километрах от сосредоточения штурмовых групп, готовых двинуться к переправам.

Кроме того, учитывая незначительное расстояние между передним краем войск 7-й гв. А и армейской группы, ее командование применило еще один прием маскировки — с начала июля в дни, когда необходимо было подтянуть большое количество техники и тяжелого вооружения, существенно увеличивалась интенсивность обстрела артиллерией позиций гвардейских дивизий и бомбежка сел на главной полосе. В 4-й ТА подобное не практиковалось, к примеру, в оперативной сводке штаба фронта к 10.00 2 июля отмечается, что за ночь по позициям 6-й гв. А немцы выпустили всего до 160 снарядов и мин разного калибра, 38-я А — до 400, 40-я А — до 450, а по укреплениям 7-й гв. А — до 2000. Усиленный огонь, во-первых, должен был заглушить шум двигателей и гусениц техники и тем самым отвлечь внимание от сосредоточения сил, во-вторых, нанести урон в живой силе и разрушить как можно больше укрытий и ОП, в-третьих, изматывать войска на передовой. Интересная деталь, свидетельствующая о хорошей организации маскировки и умелого укрытия личного состава. Несмотря на сильный обстрел, который вели артиллеристы противника специально по разведанным целям, потери наших дивизий были незначительные; так, в ночь на 2 июля погибли 7 и получили ранения 20 человек.