Просто вернись... - Алена Измайлова

— Не собираешься ею воспользоваться? — спросил Верт, жалея, что друг так быстро решился покинуть остров.

— И чего там я не видел, — протянул будущий скиталец, — Знаешь, оно от меня не уйдет, а вот дело.

Верт вздохнул, не представляя, как бы сам поступил. Он бы и не решился сбежать из дома ради мечты. В отличие от друга у Верта была обычная для островитянина мечта — стать главой артели, завести свой дом, как его отец и деды, и другие до них. А может даже до главы гильдии дорасти или поселка. Нет, городская жизнь не для него. Ему здесь хорошо.

— Жемчуг у нас такой не растет, — грустно протянул Террин, — и я по-всякому эти жемчужницы на дне устраивал и камешки подкладывал… Нет, или раковины не те, или я не то делаю. Понимаешь, Верт, — с жаром заговорил он, — я хочу сам вырастить такие, как те. Они…, — юноша мечтательно вздохнул, — необыкновенные. Нежные, искристые и великолепные.

— Такой и на материке не добывают, — напомнил Верт результат всех их совместных вылазок по крупному портовому городу и окрестностях. Им удалось все обследовать настолько полно, насколько хватило времени, пока их отцы сдавали скупщикам рыбу и делали покупки по заказам жен. Террин отмахнулся:

— Даже говорить не о чем. В порту нет такого. Хороший жемчуг — привозной.

— Нет…. Ты же несерьезно, Тер! — воскликнул друг, — Это же — Южные моря. Это очень далеко. Не день-два пути, а…., — Верт беспомощно оглянулся, — наверное, целую луну! У нас и кораблей таких нет!

— Я знаю, — спокойно ответил Террин, — только по-настоящему хороший жемчуг выращивают на берегах Желтого моря, не Южного. Поэтому мне и нужен крупный порт. Я уплываю на материк.

— Желтое море еще дальше Южного, — грустно сообразил Верт, — Ты… Твои переживать будут, если ты пропадешь.

— Я им письмо написал. Передашь отцу и маме. Старшие братья не знают, а то бы отговаривать начали, а младшие — секреты хранить не умеют пока. Скажешь им, что я все обдумал и решил, — Террин грустно усмехнулся, — Они же меня не отпустят. Мама все чаще спрашивает, какая из девиц мне нравится. Они меня женят, если я не убегу. А я не хочу! Женитьба — сама по себе кандалы для мужчины. У меня есть план. Мне не до свадеб и ухаживаний.

Террин пристально посмотрел на друга.

— Поклянись, пока тебя не спросят — ничего и никому скажешь! — потребовал он.

— Ты прямо сейчас пойдешь искать корабль, — понял Верт, не спрашивая, а утверждая.

— Да, — согласился товарищ, — так меньше шансов, что найдут и на берег выкинут.

— А если в море найдут и все равно выкинут? — ужаснулся друг, представив, как рослого и крепкого для своего возраста Террина как котенка, предварительно раскачав, бросает за борт еще большего размера моряк. Да хоть тот охранник материкового Владыки, который как гора рядом с портом возвышался над своими соотечественниками и местными мужчинами. Где таких берут?

— Верт, не отвлекайся, — одернул Террин, протягивая емунебольшой сверточек, — отдашь моей маме. Скажи…., — он нервно передернулся, — скажи, что я их всех люблю. Твой отец — молодец, головастый мужик! Хорошую лебедку сделал для воды. Я его веревку с собой взял…

— У тебя деньги есть? — вскинулся Верт, забирая сверток и сжимая его в руке, — Как ты там жить будешь?

— Наймусь юнгой на корабль до Желтого моря. Не умру с голода, — довольно заявил юноша, — Вот увидишь. Научусь делу, заработаю деньги и вернусь. Все девчонки мои будут…

— Свистни, они и так твои будут, — Верт грустно покачал головой.

Ему разом припомнились рассказы деда Порта о морских разбойниках, воровавших людей с побережья и продававших за морем черным людям. Женщин собирали в больших домах, называемых странным словом "гарем". А мужчин на карьеры и каменоломни.

Дедок говорил, что даже миловидные юноши попадали в эти гаремы. Парень передернулся от брезгливости, а друг, поняв по его поведению, что он себе представил, захохотал:

— Еще чего! — заявил он, — я тебе — не извращенец какой, чтобы… подставлять свои тылы. Это ты у нас "хорошенький", как пищат девицы, сам не плавай далеко! Не искушай морских разбойников!

Верт без замаха за это крепко съездил другу в нос. Террин не ожидал такого поворота, покачнулся, с трудом устоял на ногах и, вытерев кровь кулаком, неожиданно по-доброму попросил:

— Извини, я не хотел тебя обидеть. Чего ты нервничаешь?

Тот дернул головой, хмурый как грозовая туча.

— Как говорит мой отец, дурень ты, Террин, и идеи у тебя глупые! — заявил он, — Куда собрался — сам не знаешь. Там же обычаи другие. Ты что не слышал, что люди говорят? Желтые люди себе подобных едят!

— Себе подобных и, особенно белых, едят черные люди, которые южнее нас живут, а про желтых такое не говорят, — возразил упрямец.

— Потому что мало знают про них. Они никого к себе не пускают. Отец рассказывал, они чужие корабли у своих берегов топят. Еще никто не вернулся с той стороны. Они торговать с нами не хотят! Почему, ты думаешь, тебя послушают? Чем ты лучше взрослых торговцев и моряков? — Верт не на шутку был взволнован, выложив тупоголовому, как он для себя решил, товарищу, все, что знал о странных жителях островов в Желтом море, — Про них ничего не известно! Какие земли, какие люди? Ни-че-го! И ты туда собрался… У тебя голова лишняя?

Террин проникся речью. Он смотрел на бешено жестикулирующего товарища, который уже не раз затевал этот разговор, но до сих пор не смог достигнуть того, что хотел донести.

— Верт, я все понимаю. Мы не раз говорили об этом. Я решил. Точка. Сделай, что прошу и хватит об этом, — твердо заявил он.

— Сейчас пойдешь? — скупо буркнул тот, отворачиваясь. Террин покачал головой.

— Я еще на площади засветится хочу. Пусть родители думают, что я в ближайшую рощу пошел, — сказал он, — так не сразу искать будут.

— Где твои вещи? — оглянулся Верт и посмотрел по сторонам, будто ожидая увидеть узелок с пожитками друга, задвинутый где-то в уголок.

— Я их в порту спрятал, — заявил Террин, — заранее все собрал. Чтоб мама не видела…., — с неожиданной нежностью в голосе признался он.

— На, — Верт сунул в руку другу завязанный в узел платок, который, наконец решившись, вынул из кармана.

— Что это? — удивился товарищ, разглядывая замызганный кусок ткани размером с его кулак, потом развязал его и увидел горстку золотых и серебрянных монеток, — Верт, нет. Я не возьму! Ты же их копил…

— Я еще накоплю, — отрезал Верт, — а ты в чужие края отправляешься. Мне спокойнее будет, если я буду знать, что ты не голодаешь… Хоть первое время.

— У меня есть деньги, — сказал Террин, — Я тебе благодарен, но не надо…

— Возьми, — бросил Верт, пряча в карман сверток Террина, который, задумавшись, по-прежнему сжимал в ладони, — иначе письмо твоим родителям не передам.