Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева

– А что я должна ему предложить?

– Вот то-то и оно, что ничего. Я пока не знаю, как выудить у него сведения о людях, присутствовавших при кремации, причем так, чтобы он этого не понял.

– Ты сама-то поняла, что сказала?

Я сцепила зубы, досчитала до десяти и вылила на Наташку все накопившееся раздражение. И тут же об этом пожалела, у нее своего раздражения было раза в два больше. Кроме того, обвинительные речи – ее конек.

– Ясно?! – рявкнула она под конец, зашвыривая мою сумку на заднее сиденье.

– Ясно, – покорно согласилась я, зашвыривая туда же и ее сумку. В Наташкиной гневной отповеди было много вполне устраивавших меня моментов, оспаривать которые не имело смысла. В частности, то, что она дура жалостливая и махровая идиотка, а я вся из себя такая умная… В подробности мне, как умнице, вникать не хотелось.

– Хочешь конфету? – злость с Наташки всегда сходит мгновенно, как лавина. – Давай хоть так помянем Маноло. – И подруга протянула мне леденец. – А может, нам и правда не стоит звонить Алю? Ты мне такое нагородила! Задача для спецслужб. Тебе не кажется, что наши действия напоминают крестовый поход? Только наш крест – справедливость. И на фиг нам вообще все это нужно? Подождем немного, все уляжется, вернется Ромка или его мать… Уточним у них, где могила Ромкиного отца и деда… Тамара сама говорила, что урну с прахом Маноло захоронят в могилу мужа. Короче, у нас с тобой еще очень большой запас времени для выполнения ее последней воли.

– А если к тому моменту никого не останется в живых?

– Надеюсь, ты не про нас? Опять меня пугаешь…

– Ну разумеется, не про нас. – Я спокойно перекатывала во рту конфету с приятным малиновым вкусом, радуясь тому, что ее хватит надолго. Наташка уже хрупала остатками. – В крайнем случае, нас с тобой просто обведут вокруг пальца.

– Чьего?

– Да ничьего. Не надо воспринимать это выражение буквально. Имеется в виду – обманут, надуют…

– Ну, нам не привыкать. «Мы надуваем, нас надувают, как это часто не совпадает…» – легкомысленно пропела подруга. – Ир, скорее всего, корни твоего выражения наши, российские. Интересно… – Наташка уставилась на свой палец и задумалась.

– Не морочь себе голову. По Далю «обвести вокруг пальца» – значит обмануть так легко и ловко, словно нитку вокруг этого пальца обмотать.

– Ну да. Как ты обмотала следователя вокруг себя с покушением на твою жизнь…

Я едва не подавилась леденцом. Надо было все-таки разгрызть его заранее. Решила, что это верный знак к чистосердечному признанию и не совсем своим голосом поведала, что следователя не обманывала, просто имею право на ошибку. Взглянуть на подругу не решилась. Слава богу, свой леденец она уже догрызла, а ее вид все равно не напугает больше, чем мрачная фигура мистера Икс, действующего под прикрытием покойного Брускова.

– Ты имеешь в виду свой кратковременный подвальный роман с воображаемым маньяком?

Удивительно, но Наташка веселилась.

– Он настоящий! Тот самый тип, которого мы встретили в пятницу ночью на даче Сафонтьевых. Помнишь, реакцию охраны, когда мы сообщили, что он представился Брусковым? Наверное, мужик и сам втихаря хохотал, зная какой эффект вызовут наши слова. В любом случае, нам не поверят. Так вот, этот человек слишком живой, раз способен на подобные шутки. Мало того, он прекрасно осведомлен о дачных новостях и, возможно, входит в число охотников за ладанкой и сборником стихов. Мне не очень понятно, как вполне живой испанец, прибывший на встречу с Маноло в последний вечер ее жизни, пару часов спустя принял облик покойного россиянина Брускова… Но все должно иметь свое объяснение, и мне кажется, я начинаю что-то соображать.

Наташка огрызнулась вяло и скорее по привычке, заявив, что все нормальные люди начинают соображать гораздо раньше – прямо с первых месяцев жизни, тянуть с этим делом не стоит. И тут же запросила подробности.

Я терпеливо объяснила, что разглядывать детали, в плане того, имелись ли у преследователя в руках колюще-режущие предметы, огнестрельное оружие или, на худой конец, кирпич, мне было некогда. Наташка досадливо нахмурилась, но быстро вернулась к прежнему состоянию ровной перепуганности, сделав единственно правильный вывод: не стоит разглядывать «детали», раз потом нет возможности поделиться увиденным. Однако ей удалось поколебать мою стопроцентную уверенность в том, что преследователем являлся именно тип, выдавший себя за Брускова. Ничего не поделаешь, так Наташке было легче жить дальше. Замена реального врага на воображаемого более предпочтительна. Разумеется, если ты не на приеме у психиатра. Ромика мы обе врагом не считали, поэтому и решили, что ошибки быть не могло – я действительно видела его в больнице, юноша явился навестить свою няню. Не стоило думать, что она обрадовалась этой встрече едва не до смерти. Скорее всего, Ромка не на много опередил мое появление в отделении и застал Галину уже в беспамятстве. Ну какой из него убийца?..

Наш диалог был бесцеремонно прерван. В Наташкиной сумке, ехавшей на заднем сиденье рядышком с моей, веселым маршем заливался мобильник. Я с трудом подавила желание метнуться за сумкой: Наташка находилась на «встречной полосе». К чему мне лишнее столкновение лоб в лоб. Тем более что сумка ее, а не моя.

В тот момент я думала, что звонит душеприказчик. И ошиблась! Звонил Ромик. Комплекс гимнастических упражнений на физиономии и отдельные междометия, произносимые подругой, не позволили мне сделать вывод о характере разговора. По мере сил я старалась перехватить мобильник, а вместе с ним инициативу разговора в свои руки, но меня по этим рукам активно шлепали, так что, в конце концов, я разозлилась и выскочила из машины. Задрав голову к небу, полюбовалась на бездонную вечность, затем на людей, стоявших на автобусной остановке. Занятые своими вялотекущими мыслями о земном, они выглядели отрешенными и угрюмыми. Может, оттого что остановка рядом с больницей? Мне стало не по себе. Такое впечатление, что тайком подсматриваю за чужой жизнью. Открыв дверь машины, я рявкнула что есть силы:

– Почему в пятницу на бесчувственном Ромке был тамплиерский плащ?!

Подруга не могла меня не слышать. По крайней мере, одним ухом, свободным от мобильника. Поскольку никакой реакции на мои слова не последовало, я решила, что она просто не хочет слышать. У меня имелось два варианта дальнейшего поведения: еще раз хлопнуть дверцей и уйти на остановку, присоединившись к безрадостному числу пассажиров, или хлопнуть той же дверцей, закрывая ее за собой, после того как усядусь на место. Мне ни один не нравился. Наверное, поэтому я сначала села, хлопнув дверцей, потом опять выскочила, только хлопнуть ею не успела. Мне показалось, что я снова вижу «черного человека». Ну прямо наваждение! Или у меня что-то со зрением? Все-таки Наташка припарковалась слишком далеко от проходной. Вышедший из нее человек остановился закурить и вдруг замер, внимательно во что-то вглядываясь. За несколько секунд его поведение резко изменилось. Он буквально побежал, как мне показалось, к темно-вишневой горбатенькой машине, припаркованной более удобно, чем наша «Шкода». Марку я не определила. В наше время на дорогах столько «иностранок»! Было не до сведения счетов с подругой. Влетев назад быстрее, чем вылетала, уже не намеренно хлопнула дверцей. От неожиданности Наташка выронила мобильник. Указав пальцем направление «только вперед», я заорала так, что сама испугалась: