Российское гражданство. От империи к Советскому Союзу - Эрик Лор

На рубеже веков нелегальный перевод эмигрантов через границу все более совершенствовался и совмещался с контрабандными импортными и экспортными операциями. Например, в январе 1904 года полицейское расследование обнаружило большую контрабандистскую организацию, действовавшую в районе Варшавы. Основателем этой организации был пользовавшийся в те годы недоброй славой Давид Темповский, откупавшийся от таможенников и пограничников, а также от местной полиции, чтобы иметь возможность перевозить через границу и людей, и товары[375]. Несмотря на то что все в округе знали о его делишках, он на протяжении многих лет продолжал их проворачивать, лишь иногда уплачивая штрафы и пени. Еще одним замечательным подтверждением существования коррупционной культуры был случай ротмистра Екимова, армейского капитана из Ломжи. Екимов был широко известен благодаря своим тесным связям с контрабандистской организацией, но его начальники вмешались в ситуацию лишь тогда, когда он зашел слишком далеко: освободил 90 нелегальных эмигрантов, арестованных наивным подчиненным, а затем отправил того в отставку за нарушение субординации. Предпринятое расследование обнаружило, что Екимов ежемесячно получал от контрабандистов 150 рублей[376]. Генерал-губернатор Украины добавлял, что сложившаяся система затрудняет борьбу с масштабным и продолжающим расти экспортом женщин, осуществляемым преступными организациями сутенеров[377]. Временами среди шаек организаторов незаконной эмиграции и контрабандистов вспыхивали жестокие криминальные войны[378]. Короче говоря, дебаты об эмиграции во многих отношениях напоминали обсуждения легализации других предметов – от алкоголя до наркотиков.

Стоимость нового загранпаспорта для каждой зарубежной поездки и проволочки при его получении не только провоцировали коррупцию, но и, как указывало Министерство финансов, вредили находившимся в российском подданстве купцам в их соперничестве с иностранцами на прусской, китайской и прочих границах[379]. Министерство иностранных дел также нередко получало просьбы о легализации эмиграции от консулов и заграничных обществ эмигрантов. В Канаде русско-православное духовенство, эмигрантские общества и чиновники консульства зашли так далеко, что даже предложили полностью отменить загранпаспорта и ввести вместо них простые и дешевые разрешения на эмиграцию, которые выдавались бы местными властями в России[380].

Другой ряд сильных доводов в пользу легализации эмиграции был связан со значительным увеличением числа заграничных поездок из России и в Россию. Чиновники повсеместно получали сердитые жалобы как от российских подданных, направлявшихся в Европу, так и от иноземных путешественников по России. Все жаловались на бюрократизм и стоимость получения виз и паспортов. Российский дворянин в Британии возмущался тем, что «революционеры, евреи и другие нежелательные лица» могут легко проскользнуть в Россию и из России множеством незаконных путей, на которые все смотрят сквозь пальцы, тогда как честные люди терпят проволочки, несут расходы и подвергаются унижениям. Губернатор Петрокова в 1913 году заявлял, что за год выдает 10 000, если не больше, заграничных паспортов. Он жаловался на то, что выполнение одного из наиболее трудоемких требований – получение в жандармской управе документа об «отсутствии возражений против отъезда» – было тяжелым бременем, а стало – бессмысленной бюрократической препоной: он утверждал, что не припомнит ни одного случая за время своего губернаторства, когда просителю было бы отказано. Среди законопослушных граждан эта мера была крайне непопулярна, поскольку одно ее выполнение занимало минимум две недели. Она также служила значительным стимулом для обращения к незаконным способам при необходимости путешествовать или эмигрировать[381].

К началу XX века эмиграция и заграничные путешествия стали масштабным коммерческим предприятием, управлявшимся почти исключительно немецкими транспортными компаниями. Идея создания российской транспортной промышленности, способной конкурировать с немцами и передать часть доходной эмиграционной индустрии российским компаниям, пользовалась решительной поддержкой в общественной печати, Государственной думе и некоторых правительственных организациях. Фактически межведомственный комитет под председательством отдела торгового мореплавания Министерства торговли и промышленности сформулировал наиболее важные предложения по легализации эмиграции[382].

Согласно имевшейся системе немецкие транспортные компании принимали нелегальных российских эмигрантов без документов и получали доход от немецких железных дорог, гостиниц Гамбурга и Бремена и немецких пароходных компаний. Министерство иностранных дел жаловалось на то, что «сложности с паспортами» и стоимость легальной миграции и возвращения в страну вынуждали большинство российских эмигрантов избегать отечественных транспортных компаний и вместо этого добираться поездом до границы, а затем обращаться к эффективной немецкой системе организации путешествий: ехать железной дорогой до какого-либо немецкого портового города, останавливаться в гостинице, а после на немецком же пароходе пересекать океан. Помимо траты времени и денег частных лиц, эта система выводила эмиграцию из-под государственного контроля, усиливала влияние нелегальных организаций содействия эмиграции и означала потерю российскими компаниями и государством потенциальных доходов.

Теоретически легализация и упрощение эмиграции могли возвратить часть этих доходов российским компаниям, способствовать развитию таких портовых городов, как Либава (Лиепая) на Балтийском море, и снизить расходы российских эмигрантов, сезонных рабочих и путешественников. Более того, в эпоху шумных националистических кампаний Германской военно-морской лиги и в условиях патриотической лихорадки вокруг военно-морского и военного бюджетов в России, создание независимого российского торгового флота и разрушение давней зависимости от немецких и других иностранных транспортных компаний были весьма популярны – как меры по укреплению национальной безопасности.