Королева Бланка - Владимир Москалев

— Через несколько дней они вернутся с лучниками, копейщиками и осадными машинами! — крикнул Ангерран де Куси, увидев, как мать с сыном удивлёнными взглядами провожают всадников. — У вас есть время, чтобы принять решение: либо вы сдаётесь, и мы пощадим вас всех, либо никто отсюда не уйдёт живым, кроме короля.

И мятежники принялись разбивать лагерь.

Бильжо заметил погоню. Увидели-таки! Выслали двоих; они мчатся за ним с обеих сторон. Он пожалел, что не проехал чуть дальше, к Этампу, так было бы вернее. Но теперь поздно сожалеть, надо думать о том, как спасти свою жизнь, которая принадлежит не только ему, но и его королеве, а значит, и Франции.

У него был хороший конь, но они догоняли его, он видел это, беспрестанно оглядываясь. Он заметил также, как они готовят свои луки. У него на плече висел маленький щит с королевскими лилиями, он закинул его за спину. И тотчас в него ударила стрела. Другая могла угодить в шею или в ногу, ещё хуже — в лошадь. Подумав об этом, Бильжо принялся вилять по сторонам. Это сразу же сократило расстояние, зато свело на нет точность стрельбы. Стрелы одна за другой свистели то слева, то справа; вот и ещё одна, за ней другая; обе угодили в щит. Только бы не в лошадь! Подумав так, Бильжо снова оглянулся. Близко! Они совсем уже близко! И с разных сторон! Теперь ему не уйти от стрелы — не этой, так другой. У него оставался единственный выход, и он вытащил из-за пояса нож, тотчас вспомнив о том, кто учил его обращаться с этим оружием. Аутар! Ассасин, наёмный убийца, тем не менее верный друг! И этому приёму — броску ножа на всём скаку — он тоже его обучал. Правда, Бильжо с горечью подумал, что давно не упражнялся. Но времени на раздумья нет — это его последний шанс, другого не будет. Он резко повернул лошадь, оказавшись спиной к одному из всадников, и едва тот, с кем они встретились глазами, с улыбкой натянул тетиву, как Бильжо наискось, с левого боку, метнул нож. Всадник вскрикнул, взмахнул руками и, схватившись за лицо, опрокинулся навзничь: нож вошёл ему прямо в глаз.

Дело сделано! Теперь второй. Снова повернув коня, Бильжо очутился один на один с другим всадником. Оба выхватили мечи. Борьба продолжалась недолго: ученик ассасина мастерски владел мечом, притом обеими руками — редкое явление. Но и этому терпеливо обучал его Аутар — ему было хорошо заплачено за уроки.

В последнюю свою минуту противник, надо думать, пожалел, что схватился за меч, отбросив лук, — у него ещё было время натянуть тетиву. Мёртвый, с перерубленной шеей, — любимый удар слуг Старца Горы, — он повалился набок и соскользнул с седла в траву.

Бильжо вложил меч в ножны и тут почувствовал, как его лошадь медленно оседает на задние ноги. Он сразу понял: стрела! Спешившись, он увидел её: она торчала в крупе коня, другая вонзилась в правую ногу выше колена. Бедное животное! Оно крепилось изо всех сил, спасая ему жизнь, и теперь, когда опасность миновала, молча просило человека помочь ему. Лошадь, похоже, понимала, что это будет больно, и подняла правую ногу, чтобы расслабить мышцы. Вытащить стрелу не составляло труда: она пробила мышцу насквозь, и Бильжо, сломав древко почти посередине, легко вытащил обломок с оперением. Хлынула кровь. Бильжо разодрал на себе тунику, сорвал лист лопуха и, наложив его вокруг раны, обмотал ногу тряпкой. Конь поставил ногу на копыто, и тут же, жалобно заржав, присел на круп, выбросив передние ноги вперёд. Видимо, боль и потеря крови обессилили его.

Теперь другая стрела. Здесь дело оказалось серьёзнее: остриё глубоко вошло в круп, вытащить его не представлялось возможным. И всё же Бильжо решился на эту «операцию». Он должен был вернуть долг и не видел для этого другого выхода. Но вначале, уже понимая, что будет делать дальше, он распустил поводья и подпругу, сделав из них вполне приличной длины ремень. Потом подошёл к морде лошади, которую она повернула, наблюдая за ним одним глазом, и сказал:

— Будет больно, и тебе придётся потерпеть, друг мой. Но по-иному нельзя. Или ты умрёшь. А меня учили не оставлять друга в беде.

Конь моргнул, не сводя глаз с человека, и Бильжо показалось, что ему дают согласие на его работу, какой бы мучительной ни была при этом боль. Он подошёл к мертвецу и вытащил у него из глаза свой нож. Потом, легко похлопав лошадь по крупу, словно успокаивая её или давая понять, что сейчас ей будет ещё больнее, он одним взмахом лезвия рассёк круп вокруг стрелы и, оттянув рукой в сторону кровоточащее мясо, заглянул внутрь. Слава Богу, остриё не задело вен и артерий, которых, по-видимому, здесь нет. А мясо зарастёт, как и сосуды. И, не раздумывая больше, Бильжо обрезал стрелу как можно ближе к острию, чтобы древко лишний раз не причиняло боль, потом полез рукой и вырвал остриё! Конь жалобно заржал, но быстро успокоился, услышав мягкий, ободряющий голос всадника:

— Ну вот и всё, дружище. Молодчина, ты вёл себя геройски. Сейчас вместе с кровью выйдет из раны вся гадость, и я тебя перевяжу.

Бильжо снова приложил лист лопуха, даже два для надёжности, но предварительно, растерев ещё один лист в руках и смешав его с подорожником, он обмазал края раны снаружи и внутри. Ремня не хватило на пару оборотов вокруг крупа, и пришлось обрезать подпругу у другой лошади. Наконец, когда рана была «залатана», Бильжо снова обошёл лошадь и, присев, заглянул ей в глаза.

— Я сделал всё, что мог. Теперь лежи и набирайся сил, сам почувствуешь, сможешь ли встать. Одна беда — волки…

Конь насторожился, стал прясть ушами, потом вопросительно уставился на человека блестящими влажными глазами, казалось, полными слёз.

— Вообще-то, в этих местах давно не встречали волков, — ободряющим голосом произнёс Бильжо. — Страшнее человек. Но скоро ночь, и как знать…

И тут случилось то, чего Бильжо никак не ожидал. Конь задвигался, поджал передние ноги и поднял круп, встав на одну заднюю ногу; другую он пока что держал на весу, потом медленно опустил её и сделал шаг вперёд. Тихое, печальное ржание говорило о том, как ему больно ступать на раненую ногу, да тут ещё круп… Тем не менее он не лёг и не повалился на бок, а продолжал стоять, кося лиловым глазом на человека.

Но у Бильжо не было больше времени заниматься конём. Сев на другую лошадь и ударив её пятками в бока, он выехал на дорогу и поскакал в Провен. Но вдруг оглянулся. Любопытство побудило его. И тут, натянув поводья, он остановился, увидев трогательную картину: вторая здоровая лошадь стояла рядом, чуть поодаль, готовая следовать за всадником, а его собственная, прихрамывая, плелась за ней по дороге.

— Что ж, наверно, так для него будет лучше, — проговорил Бильжо. — Доберётся до первой же деревни, и там его подберут.

И он снова помчался вперёд, терзаемый мыслью о юном короле и его матери.

Вторая лошадь, не отставая, скакала за ним.

А Париж лихорадило. Париж гудел, словно набатный колокол призывал его к действию. Прошёл слух, что на короля совершено нападение и он запёрся в замке Монлери, окружённый врагами. Весть мгновенно разнеслась по городу. Повсюду бегали простые люди — штукатуры, мясники, кожевенники — и призывали народ выступить на защиту государя. На площадях, у церквей, на рынках — повсюду эшевены, старшины объединений булочников и бакалейщиков, цехов ткачей, кузнецов, плотников и т. д. взывали к жителям не мешкая идти спасать короля!