Зона Справедливости - Любовь Лукина

— Нет, но… — пришибленно пробормотал Алексей. — Ты же два года уже… Ну, чуть меньше там… полтора… И-и… ни разу не задумался: что вообще происходит?..

Борька еще раз вздохнул, потом как бы невзначай огладил болтающиеся на груди крестики, ладанки и прочие амулеты. Покосился сердито.

— Знаешь, что я тебе, Петрович, скажу? Не нашего это ума дело… Нам с тобой главное — что? Что мы с тобой оба… Ну, как это сказать?.. Ну, вроде как очистились. Нет за нами ничего, понял?.. А остальные пускай как хотят…

Алексей, казалось, не слышал. Медленным движением он снял очки и, бросив на стол рядом с банкой, неловко поднялся с табуретки. Выпрямился. Волосы — дыбом, глаза — незрячие.

— Мне отмщение… и Аз воздам… — запинаясь, с тихим сумасшедшим смешком выговорил он.

— Чего?.. — поразился Борька и тоже привстал, глядя на Алексея с откровенной тревогой.

Действительно, физиономия у Алексея Колодникова была в этот миг такая, что поневоле встревожишься. Сначала лицо его выражало ужас и только ужас, а затем вдруг озарилось шальной улыбкой, исполненной изумления и злорадства.

— Вот!.. — ликующе, со всхлипом выпалил Алексей и произвел вдохновенный, хотя и решительно непристойный жест — от локтя, сразу почему-то успокоивший электрика.

— Ты это кому? — с интересом спросил Борька и, все еще помаргивая, снова опустился на табурет.

— Им! — победно прорычал Колодников, стискивая кулаки. — Им, сукам! Что? Допрыгались, твари!.. Кру-тые!.. Ну и где вы теперь все будете?.. С бицепсами вашими, со стволами, с машинами у подъезда… Идешь — взглянуть на него боишься… Сволота, убийцы!.. Вот когда за все ответите! Крышка вам теперь, господа, крышка! Крышка!..

Ощерясь, он торжествующе ляпнул ладонью по кухонному столу, заставив все на нем подпрыгнуть и едва не разбив заодно свои же собственные очки.

— Выпьем! — рявкнул Колодников, хватая банку с надписью «Осторожно! Ядохимикаты!»

Дождь за окном почти стих. Оборвавшаяся напоследок молния расщепилась корнеобразно и ушла, надо полагать, сразу по нескольким грешникам…

* * *

Трудно, ох, трудно дались Алексею эти два в общем-то недлинных лестничных пролета между третьим и вторым этажами. И не в выпивке было дело, хотя коричневую банку со страшной наклейкой они с Борькой почти прикончили. Хмель не то чтобы улетучился — нет, он как бы прижух, затаился до времени, стоило Колодникову вспомнить про Александру. Как же теперь к ней подступиться-то, а?.. Сразу огорошить тем, что стряслось во дворе и вообще на белом свете, или все-таки попросить сначала прощения?..

«Тоже мне — воздаяние!.. — желчно мыслил доедаемый совестью Алексей, топчась в нерешительности на промежуточной площадке между этажами. — Да за такие дела в асфальте растереть мало… подонка!.. Жену ударить! Ну не сволочь, а?.. Надо же, пощечину ему вернули… Всего-навсего! Да я бы на их месте…»

А на чьем, собственно?

«Все-таки я неверующий… — уныло подумал он. — Раз такой вопрос задаю…»

Кое-как одолев оставшийся пролет, Колодников горестно взглянул на кривовато прибитый жестяной номер и осознал, что отпереть дверь собственной квартиры он пока не в силах. Потом перевел взгляд на испачканные в дворовой грязи туфли. Хорошо бы выйти из подъезда и помыть где-нибудь в луже… «Да-да, конечно! — обрадовался он. — Все-таки какая-никакая, а отсрочка…»

Дождь кончился, с карнизов и деревьев капало. Светящихся окон осталось совсем немного, во дворе было черным-черно. Алексей сошел с крыльца и двинулся по асфальтовой дорожке к той арке, что выводила на проспект. Глотнуть ночного воздуха и набраться решимости. Заодно и туфли отмоются…

Пока добрался до светлой каменной норы, ноги он промочил окончательно. Интересно, а это… ну, это вот… то, что вернуло ему оплеуху… Оно еще действует или уже нет? Борька говорил: раньше — до часу ночи, но это раньше… А теперь?

Колодников поежился и огляделся. Прямо хоть возвращайся к Борьке и проси, чтобы позволил ущипнуть… («Только больно, учти, до синяка…»)

— Мне ничего не грозит… — недоверчиво прислушиваясь к собственному голосу, с запинкой произнес Алексей. И еще раз, потверже: — Мне ничего не грозит…

Ошарашенно пожал плечами и вдруг тихонько засмеялся. Всю жизнь! Всю жизнь он боялся ударов, драк, крови… Скрывал свою трусость, стыдился ее… А стыдиться-то, оказывается, было нечего! Так-то вот, господа! Бог — не фрайер… Триста раз подумаете теперь, прежде чем кулак занести… или там на курок нажать… А то придумали! Чуть что: «Стрелять!.. Стрелять!..»

Впереди сияли мокрые асфальты проспекта. Алексей миновал арку и, выйдя на свет, оглядел хлюпающие при каждом шаге туфли. А, сойдет! Хотя… Колодников приблизился к луже под фонарем и, ступив в нее, слегка подрыгал левой ногой — ополаскивал каблук.

А ведь надо полагать, что сегодня ночью происшествий не было. А значит и не будет… до утра… Вон какая гроза прошла! И в самое-самое время: все по домам сидели, носа не высовывали. Впрочем… (Колодников тревожно призадумался.) Охранника и бывшего замполита Сергея Григорьевича накрыло ведь прямо в компьютерной… Стало быть, получается, что и стены не спасут?.. Освятить-то — забыли…

— Почему в нетрезвом виде?..

Алексей вздрогнул и обернулся. Приближающихся шагов он не услышал вообще. Да и немудрено: все вокруг капало и хлюпало. Блюстителей порядка было двое. Равнодушный мордоворот-сержант в сверкающей кожаной куртке и лопоухий мальчишечка неизвестного звания в не менее сверкающем мокром плаще с капюшоном. Надо же! Стоило кончиться дождику — тут же и повылезли. Как грибы… Ах да, мы ж ведь теперь — криминогенная зона… Ночной патруль…

Секунду Колодников непонимающе смотрел на подошедших, затем, осененный, стремительно оглянулся в сторону арки. Если менты разгуливают живехонькие и даже небитые — стало быть, и впрямь все уже кончилось… на сегодня…

— Который час?..

Лопоухий мальчишечка, услышав дерзко прозвучавший вопрос, заметно обиделся. Сержант остался равнодушен.

— Поздний… — лениво пропустил он сквозь зубы и, как бы невзначай похлопал Колодникова по животу. В правом кармане куртки брякнули ключи с брелоком, впрочем, особых подозрений не вызвав.

— Документы с собой есть?

Документов с собой у Алексея не случилось. Он виновато развел руками и снова уставился на стражей порядка. Лицо его было распялено диковатой восторженной улыбкой. Во-первых, на улице его еще ни разу не брали, а во-вторых: они что, не понимают, насколько им повезло? Окажись они здесь часом раньше… Да подумать страшно, что бы с ними стало!

— Ребята… — умиляясь своему великодушию, растроганно проговорил Колодников. — Вы не поверите… Но я так счастлив, что вы целы-невредимы…

Менты многозначительно переглянулись и, молча кивнув друг другу, подступили к задержанному с двух сторон.

— Да я сам… — слабо отстраняя от себя их руки, весело говорил он. — Я сам пойду… Куда? Туда?.. Без проблем!..