Дипломная работа по обитателям болота - Александра Черчень

Ладони смело переместились на ноги, погладили, нащупали подол… и потащили его вверх!

— Кик!!!

— Мм-м? — спросил кикимор, снова страстно целуя, отчего мне стало решительно все равно, что он делает, как и насколько это неприлично.

Неважно, все неважно, кроме того, что мы рядом, вместе, и… мир вокруг тоже неважен.

Стук в дверь — тем более.

Феликс что-то рыкнул и опрокинул меня на диван, но настойчивые хм… «стукачи», скажем так, все еще не могли угомониться.

— Дятлы! — наконец рявкнул Кик, которого отвлекали от такого важного дела, как поиски застежки у бюстика. — Пошли отсюда вон!

Но из-за двери прозвучал потусторонний голос:

— Господин Ла-Шавоир, по вашему требованию из архива доставлены заказанные книги и бумаги. Получите и распишитесь.

— Сейчас у меня кто-то другой получит, и даже подписи не нужно!

Феликс на миг уткнулся носом в изгиб моей шеи в попытке выровнять дыхание, потом стремительно скатился, подхватил со спинки дивана свой жилет, надевая его на голое тело и стремительно застегивая пуговицы. Наклонился, поднимая рубашку, метнулся к одному из шкафов, запихнул ее туда. Достал белый плед, вернулся и укутал в него растерянную меня, быстро поцеловав в нос. Лишь после этого открыл дверь.

За ней обнаружился призрак пожилого сухопарого мужчины с самым надменным выражением лица. Кик посторонился, и гонец с того света проплыл в кабинет, левитируя перед собой стопку книг и папок, опустил их на стол и замер рядом.

Феликс подцепил сверху тонкий лист и внимательно изучил список наименований. После оглядел то, что принесли, а затем взял перьевую ручку и поставил на формуляре размашистую подпись. Листок засветился и, вспорхнув со стола, подплыл к призраку.

— Благодарю, — поклонился тот и вылетел.

Я за это время уже окончательно закуталась в кокон пледа и теперь пыталась хоть немного привести в порядок одежду. Надо отметить, что моему платью повезло гораздо больше, чем рубашке Феликса. Правда, о нижнем белье этого не скажешь: крючки погнул, гад болотный, так, что теперь не застегнуться!

Пока я была поглощена подсчетом ущерба от моего… порыва, Ла-Шавоир, видимо, решил, что можно продолжить. Сел рядом, нежно поцеловал в висок, одной рукой обнял за талию, а другой… начал медленно стаскивать с меня пледик. Я вцепилась в белоснежную тонкую шерсть, как в последний оплот нравственности, и ни в какую не отпускала.

— Ю-у-у-улечка, — протянул бессовестный совратитель, обдавая прохладным дыханием и ароматами полыни и хризантем. Я поймала себя на мысли, что жилет на голое тело выглядит необычайно сексуально, и на ощущении, что некоторые поглаживают мою лодыжку, постепенно поднимаясь выше… вместе с подолом.

Передернула плечами, отодвинулась и постаралась придать себе строгий вид:

— Феликс, мне бы хотелось поговорить.

— Давай, — повторил мой маневр риалан, придвигаясь ближе и так на меня глядя, что стало сложно дышать. — Давай продолжим нашу… беседу.

— Нет, мм-м, — промычала я, так как Кик решил, что затыкать женщине рот надо определенным способом.

Но я была не только женщиной, я была думающей женщиной, а значит, проблемной!

Оттолкнула, потом с ногами забралась на диван, и теперь между нами были еще и мои коленки.

— Надо поговорить! — решительно повторила, плотнее запахиваясь в покрывало и осуждающе глянула на Ла-Шавоира. Потом вспомнила азы мужской психологии, и глазки тут же влажно заблестели, а голос дрогнул: — Или мое «нет» ничего для тебя не значит?!

На самом деле даже играть особо не пришлось, так как это меня и вправду обижало.

Кик несколько секунд пристально на меня смотрел, потом пересел немного подальше, откинулся на спинку дивана, запустил руку в густые волосы и со вздохом произнес:

— Ну, излагай!

Ну, я и изложила…

— Кикки, ты вообще помнишь, о чем я говорила незадолго до… — не покраснеть я не смогла, а этот гад с таким интересом наблюдал, как я заливаюсь краской, что захотелось в него что-нибудь кинуть. — Так вот, я говорила, что до отъезда Минавель — никаких отношений горизонтального плана!

Не знаю, что я ожидала услышать в ответ… но уж явно не то, что он мне сказал.

— Горизонтальные… — протянул Феликс, наклоняясь вперед, касаясь одной моей коленки пальцем и начиная медленно чертить на ней спиральки. — Милая, ты такая неискушенная. И если проблема только в горизонтали…

— Так, искушенный мой, — сухо проговорила, скидывая его руку. — Или мы сейчас нормально разговариваем, или я встаю и ухожу. И не надо тут разыгрывать, будто ты от страсти голову потерял! Уж коли в процессе умудрился прерваться, нормально себя вести и принять посетителя, то сейчас тем более спокоен!

— Какая же ты у меня умненькая да сообразительная, — издевательски ласково протянула моя сказочка.

— Ага, — угрюмо буркнула я, понимая, что меня опять провели, как малолетку.

Хотя кто я еще по сравнению с ним? Феликс Ла-Шавоир — потомок богини Маэжи, Тень его величества Гудвина, правителя сектора Малахит. Кик очень умный, хваткий, цепкий и наверняка беспринципный делец. Что я вообще о нем знаю, кроме того, что болотник сам решал показать? Он и в дела свои не допускал, и вообще…

Прошлое — тьма. Ничего не рассказывает, даже о друзьях своих молчит.

Только о нас… о будущем.

Господи, да какое же будущее, если меня ведут вперед с завязанными глазами и вся надежда на то, что у «поводыря» не испортится настроение и ему не приглянется иная «живность»?..

У меня же в этом мире никого больше нет! Я еще не настолько освоилась, я несамостоятельная, меня, как тепличное растение, аккуратно перевозят с работы (на которую сам и пристроил) домой (чей дом, тоже напоминать не надо)…

Мне внезапно стало так горько. Поднялась с дивана, плотнее кутаясь в покрывало, которое невесомо ласкало кожу, и неожиданно тихо и устало сказала:

— Я пойду.

Только спустя несколько шагов, когда босые ступни обдало холодом голого пола, я вздрогнула, вернулась и машинально нашарила туфли, правда, обуть не успела. Рядом со мной стремительно и неуловимо быстро оказался постепенно темнеющий кожей риалан и взял за руки.

Посмотрела я на него совершенно спокойно и так же опустошенно, как себя ощущала. Феликс вздохнул и опустился на колени, перехватил мою ножку, взял туфельку и помог обуться, на сей раз — без сексуального подтекста.

Встал, осторожно погладил по щеке и тихо спросил:

— Почему заледенела? Неужели дело в том, что едва не произошло? Но ведь тебе нравилось.

— Я же прошу не так много, — сказала, почти с мольбой глядя на него. — Подождать, всего лишь подождать. Чтобы потом я не думала, не мучилась и не сомневалась. Неужели это так… сложно?