Сны Эйлиса. Книга I - Мария Токарева

Картину изображенных на потолке драконов, которые разрывали своих жертв, тоже соткало жестокое сознание чародейки. Ее душу пропитали темные тени, которые ныне лезли страшной выдумкой из зеркал.

Раджед вскинул сияющие когти, вспарывая первый силуэт. Призрак распался, как морок тумана на рассвете. Но на смену ему выпрыгнули еще десять. Янтарный льор небрежно махнул когтями, отражая удары мутно-прозрачных клинков, но тени не исчезли: они распались нематериальным облаком и вновь собрались. Их атаки мешали сосредоточиться, чтобы понять природу магии, породившей их. Дымчатые топазы – это очевидно, но каждое оружие чародеев содержало еще немало хитросплетений и формул. Магия – сложное искусство, и нерадивых ее учеников в войне льоров уничтожили первыми.

Тени представлялись одной из самых сложных форм колдовства, материальные, рассыпающиеся при малейшем ударе, одновременно несокрушимые, собирающиеся вновь. Они выползали из многочисленных зеркал. И вскоре уже не хватало когтей, чтобы разорвать их уплотнявшийся круг, напоминавший осаду скелетов-змей.

«Нармо копируют? Спасибо за тренировку перед поединком, Илэни!» – саркастично отмечал стиль боя янтарный льор. Но чтобы проговорить это вслух не хватало времени. Воздух отсчитывал четкие вдохи и выдохи, быстро циркулируя через мехи легких. Обширная зала сделалась тесной, мелькали разноцветными пятнами мрачные кариатиды. Скорость перемещений помогала уклониться от ударов и совершить резкий выпад, прорубая себе путь вперед, пока не сомкнулись ряды. И над толпой своих клонов маячила Илэни, к которой яростно прорывался льор, потому что чародейка загораживала лестницу, что вела прямо в подземелья.

Борьба на чужой территории изначально не сулила легкую победу, но количество ловушек неприятно удивляло. Пару раз они разверзались черными дырами посреди драгоценных пород дерева, совершенно незримые для ячеда и тщательно замаскированные для льора. Но Раджед успевал увернуться на краю, обойти или испепелить, пока из зеркал лезли новые тени бесконечной анфилады отражений. Бесконечной… Отражений… Мысль пришла неожиданно.

«Теперь они копируют мой стиль боя», – заметил янтарный льор. Все завязывалось на зеркалах и тех, кто смотрелся в них. Льор изначально подозревал, что существует какая-то нить, связывающая все тени, за которую достаточно потянуть, чтобы распутать этот сгущавшийся клубок.

Раджед устремился к зеркалам, ударяя по ним когтями, уклоняясь от взмаха меча. Все же не удалось – удар пришелся по касательной вдоль лопаток, лезвие распороло драгоценный камзол, пробив магический щит. Боль на пике адреналина почти не воспринималась сознанием. Рубашка прилипла к спине, немного останавливая кровь. Все внимание устремилось на разбитое зеркало, вся концентрация пришлась на уничтожение дурной бесконечности отражений. Замкнутый круг прерывался: теней становилось меньше, но они все еще выпархивали дымом из-за стекол. Кому принадлежит отражение? Человеку? Нет. Зеркалу? Нет. Зазеркалье оказалось подвластно той, что общалась с мертвецами.

Илэни недовольно изогнула тонкую бровь – единственная эмоция на бесстрастном бледном лице. Только топаз слегка светился, а в его глубине, казалось, таилась сама тьма. Чародейка на вид бездействовала, только плотнее сцепила руки, когда Раджед устремился к следующему зеркалу. Но под его ногами вновь разверзлась воронка. Маг резко оттолкнулся от ее края, устремляясь к расписному плафону в прыжке, достойном леопарда или рыси. Уродливый дракон на картине исказился от удара когтей и магии, когда льор уцепился за потолок, оглядывая поле боя с вышины.

Лишь для того, чтобы в следующий миг обрушиться сияющей бурей, разносящей все зеркала. Не просто так он останавливал те смерчи, что насылал Сумеречный Эльф в демонстрации своей мистической силы. Илэни едва успела выставить магический щит, что-то прошипев.

Тени посыпались осколками, как будто удивленно озираясь, Раджед же переходил на новое видение. Кариатиды и росписи более не существовали для него, все состояло из линий магии, рычагов, за которые достаточно потянуть, чтобы свернуть весь мировой порядок. Но не всем доступно, большинство из таких потайных механизмов укрывались даже для льора.

Наверное, Страж Вселенной ведал, как управлять ими, но в разгар битвы хватило и самых простых. Раджед обернул магию чародейки против ее приспешников, загоняя их в воронку, которая только недавно намеревалась поглотить его самого. Тени скребли по полу, цеплялись мечами за узоры паркета, но ничто не спасало их от силы, которая затягивала магнитом в недра черной дыры. Туда же неумолимо тянуло и саму Илэни, лицо женщины исказил самый настоящий испуг. А Раджед мстительно скалился, он все еще оставался под потолком, вцепившись когтями. Он с торжеством наблюдал, как топазовая чародейка судорожно пытается переменить исход боя. Янтарный льор предвкушал тот миг, когда злодейку затянет ее же ловушка.

Одновременно он рассматривал все еще не просто мир, а линии, их переплетения, целый рисунок мироздания. Что-то новое, неизведанное. Может, об этом и говорил Сумеречный Эльф? Может, это он и видел каждый миг? И… сходил с ума. Теперь казалось очевидным, почему – сотни скрытых смыслов, нитей, которые вели за пределы дворца, даже за пределы Эйлиса. Куда? Через необозримые просторы Вселенной? Но все созерцание этого ослепляющего мира захлестнул и стер гнев, стоило вспомнить об Илэни и о том, что где-то там, в подземельях, томится София. Раджед решил, что его посетила галлюцинация от перенапряжения, и в тот миг отчетливее ощутил рану на спине. Но это так – мелочи, хотя к боли и за четыреста лет сложно привыкнуть.

Он по-прежнему видел, как Илэни тянет к воронке, по-прежнему наблюдал искусную магию, но повторить трюк с одновременным выбиванием зеркал уже не сумел бы. Как будто с приходом Софии и ради нее открывались какие-то знания и способности, которые таились ранее в недрах подсознания. Да и что было раньше? Борьба ради себя одного, ради своего самодовольства? Он впервые шел ради кого-то, ради чьей-то защиты и спасения.

– Нармо! Он уже здесь! Раджед здесь! – взвизгнула Илэни, упираясь руками и ногами, цепляясь за кариатид. Чародейка потеряла больше половины своей невозмутимости, сделавшись похожей на ту девчонку, которая когда-то томилась в башне, которую когда-то освободил Раджед. И, наверное, фатально ошибся в выборе, с тех пор не доверяя никому, сражаясь только за себя.

Тени чародейки уже все утонули в воронке, женщина же держалась, выставляя блоки магии. Илэни не сдавалась и в какой-то момент уцепилась за вышедшие из-под контроля бразды своей магии, закрывая воронку. От неминуемой гибели ее в тот момент отделяло не больше пары шагов.

– Что, слишком рассчитывала сразить меня этими болванчиками? – прорычал Раджед, моментально пересекая разделявшее врагов пространство. Он обнажил мечи-когти, лицо его коверкал оскал, отчего льор напоминал все больше разъяренного льва с огненной гривой, нежели человека. Но атаковать не удалось: вокруг Илэни соткался прозрачный дымно-серый барьер. Колдунья только пренебрежительно процедила сквозь зубы:

– Что же, «достопочтенный» льор настолько опустился, что нападает на безоружную женщину?