Бремя императора. Скрытое пророчество - Иар Эльтеррус

С тех пор отношение к баронессе изменилось, она стала в епископате своей. Относительно, конечно, своей, всего лишь инструментом для устранения неугодных, но все-таки.

Немного освоившись в новой среде обитания, девушка начала приводить в действие свой план. Подбросив кое-кому тщательно сфабрикованные доказательства, стравила две влиятельные клики, уже больше сотни лет пребывавшие в состоянии хрупкого нейтралитета. В результате больше десяти самых опасных для императора «святых отцов» покинули сию юдоль скорби. Одно это уже оправдывало присутствие девушки в змеином кубле.

Однако куратор, епископ Равитар, так и остался для Элиа загадкой. Чем на самом деле занят этот неопрятный толстяк, любитель красивых мальчиков и эля в непомерных количествах? Внешность обманчива, Равитар оказался куда опаснее архиепископа, которому вскоре представил девушку.

Поручив послушнице устранить двух надоевших до зубной боли противников, его преосвященство пришел в восторг: Элиа обставила смерть епископов с ледяной элегантностью, они просто уснули в своих постелях и не проснулись. Целители разводили руками – сердечная недостаточность, ничего не поделаешь. Конечно, на самом деле убирали неугодных тайные стражи, но об этом никто не подозревал. С тех пор архиепископ называл баронессу «Дитя мое». Дитя ласково улыбалось в ответ и, не торопясь, рыло «благодетелю» глубокую яму.

Элиа досадливо постучала пальцами по подоконнику. Епископ Равитар куда-то уехал, его не было уже две недели. Судя по последним событиям, святоши готовятся к чему-то страшному. Проклятие, а она так и не сумела выяснить – к чему именно! Предупредила императора, конечно, пусть тайная стража и невидимки будут наготове, но это не слишком-то поможет в случае беды. Нужно знать, к чему готовиться, а вот этого как раз никто и не знал.

Похоже, загадочное дело вел как раз ее куратор, но даже намеков не делал, как обычно, – похвастаться Равитар любил, следовало только надавить своевременно на нужные точки. Однако на сей раз обычный метод не сработал, куратор только загадочно улыбался, говоря, что до победы остался один шаг, что надо всего лишь немного подождать. Какой победы?! Над кем? Над его величеством? Этого нельзя допустить. Архиепископ вообще ничего не знал о тайнах своего ближайшего помощника, что вовсе неудивительно. Он был всего лишь щукой, тогда как Равитар – акулой, успешно притворившейся безобидным окуньком.

Еще одно вызывало беспокойство. С тех пор как в епископате стало известно, что Лек ар Сантен жив, ей перестали доверять. Элиа не раз замечала подозрительные взгляды, направленные в ее сторону. Похоже, вскоре придется уходить, все возможное здесь она уже сделала. Арват перемещения император вживил ей в один из зубов, достаточно надавить на него определенным образом, чтобы оказаться в элиандарском кабинете его величества.

После отъезда куратора девушку спровадили в этот монастырь, и она даже не знала, что произошло за это время в епископате. От церковников можно ждать чего угодно, их единственная цель – власть, ради нее они способны сотворить самое чудовищное преступление. Нужно что-то делать, но что? Нарушать приказ куратора нельзя, если хочет остаться полезной императору в этом гадюшнике. Проклятье! Его величество тоже приказал сидеть тихо и не высовываться. Элиа молча бесилась, бездействие выводило ее из себя.

Келья, выделенная послушнице, находилась на самом верху южной башни, под кровлей. Порой слышно было, как по крыше ходят и воркуют голуби. Обстановка очень скромная – узкая жесткая кровать, покрытая серым колючим одеялом, столик у окна, шкафчик для одежды, книжная полка с трудами святого Даонира. И молитвенный коврик в углу, на котором полагалось проводить не менее десяти часов в день.

За Элиа никто не следил, слежку она научилась чувствовать очень хорошо. Еду ей приносили в келью. По утрам приходил наставник, обучавший разбираться в ядах, противоядиях и способах их применения. По вечерам – настоятель с душещипательными беседами, которые надоели девушке до тошноты. Странно все-таки. Разве стали бы ее обучать чему-нибудь, если планируют убрать? Кто их знает, церковники мыслили каким-то вывернутым, непонятным образом. Впрочем, надавить на арват Элиа всяко успеет, а там пусть ищут, сколько хотят, – скоро Церковь расколется, и епископам станет не до сбежавшей послушницы.

Стемнело. Элиа все так же сидела у окна, погрузившись в свои мысли. Она ни о чем не жалела, понимая, что будет работать на императора до самой смерти – Элиа преклонялась перед этим человеком. Кроме того, девушка ощущала себя в своей стихии: ей всегда недоставало большого дела, дела жизни. Этим делом для нее стало сохранение империи. «Высший свет», в котором она прежде вращалась, оказался всего лишь накипью, ничего не решающей и ни на что не пригодной. Прикосновение к тайнам боевого братства и его величества заставляло восторженно ежиться. Она хотела быть с теми, кто делает реальное дело, помогает людям жить по-человечески.

Что-то мелькнуло в небе, и в воздухе перед окном повис радостно улыбающийся Лек. За спиной молодого горца бились полупрозрачные черные крылья. Значит, правда – он и в самом деле умеет летать. Опасаясь, что кто-нибудь заметит любимого, Элиа отступила внутрь, приглашающе махнув рукой. Юноша ловко скользнул в узкое окно, крылья исчезли, будто их никогда и не было.

Молодые люди на мгновение замерли, жадно глядя друг на друга, и бросились обниматься. Элиа таяла в объятиях Лека. Хоть бы только никакой монастырской крысе не пришло в голову наведаться на верхние этажи южной башни. Но вряд ли, после тяжелого дня подниматься на самую верхотуру желающих не найдется. Кроме настоятеля, старого убийцы, чтоб ему провалиться. На всякий случай девушка задвинула засов, но не была уверена, что это поможет – отец-настоятель каким-то образом проникал в любую запертую келью, если хотел этого, некоторые монахи всерьез полагали, что он вездесущ. Это, конечно, вызывало у Элиа смех, но одновременно и настороженность. На чем-то ведь эти слухи основаны.

– Здравствуй, моя хорошая! – шептал Лек, целуя любимую. – Здравствуй, моя единственная!

– Я тебя тоже люблю… – Девушка улыбалась, возвращая поцелуи.

Одежда полетела на пол, и влюбленные забыли обо всем на свете… Времени у них было совсем немного, вскоре начнется полуночная молитва, на которой Элиа обязана присутствовать, как и любой проживающий в монастыре. Их возносило к небесам и швыряло в пропасть, но часть сознания каждого все равно оставалась настороженной – враждебная территория, где все возможно. Картаги Лека лежали рядом.

– Спасибо… – устало сказала Элиа, положив голову любимому на колени.

– Тебе спасибо, моя хорошая… – Юноша наклонился и поцеловал ее в лоб. – За то, что ты есть.

– Не за что, – иронично хмыкнула девушка. – Я и сама совсем не прочь быть.

– Да, тут дело одно образовалось…

– Какое?

– Его величество сказал, что ты должна моей ученицей стать. Что ты – Леди из пророчества Пятерых.

– Не поняла. – Элиа недоуменно наморщила нос. – Какое отношение ко мне имеет эта сказка?