Упал, отжался! - Михаил Серегин

Не то чтобы близкие друзья, но не первый десяток лет друг друга знают, вместе под Оренбургом на ядерный грибок любовались... один тогда был молоденьким лейтенантом, другой – бывалым командиром батальона, и то соседнего, но все равно – такое не забывается и вспоминается при каждой встрече. Обычно Сидоров начинает вспоминать о Тоцких лагерях к концу первой бутылки и не бросает тему до середины второй, но и в служебное время помнит, проверено. Вот, вот он, момент истины...

– Та-ак, а это у вас что? – Главный химик повернулся к генерал-майору, возглавлявшему секретный объект. – Почему не в парадке, а в камуфляже? Позорите вы меня, позорите! А это еще что за гребень на голове? – Сидоров подозрительно и близоруко прищурился. Побледневший генерал-майор толкнул локтем начальника учебного цикла, и Копец кашлянул, принимая внимание командующего на себя.

– Это у нас варяги, товарищ генерал-полковник. Гости заморские, командированные. Спецназ внутренних войск, вот командир у них и при берете, – уточнять, что третий взвод представлен специалистами совсем другого рода, полковник не стал. – Без парадки прибыли, а по росту мы им не всем нашли. Видите, какие бугаи впереди вышагивают? Так я, под свою ответственность, решил: пусть будут все в полевой форме и при оружии. Вроде как элитное подразделение получается, боевое, постоянной готовности. Спецназ, он, говорят, и в Москве иной раз на парад в камуфляже выходит.

– Бывает, бывает, видел. – Настроение генерал-полковника резко улучшилось. Ну какого генерала, скажите, не радует вид хоть одной подчиненной ему роты, готовой к войне? И если она при этом выглядит не такой нарядной, как его адъютанты, это только придает уверенности в боевой подготовке. Бывают, впрочем, еще и генералы, редко покидающие пределы Арбатского округа, – тем да, тем хоть безобразно, но единообразно. Однако Сидоров был вполне боевым генералом, и полковник Копец знал это доподлинно. – Ну, вроде ничего идут и с виду не сильно мятые... А что это у них командир такой низенький, без берета и не разглядишь?

– Мал, да удал, товарищ генерал-полковник. Он любого из своих подчиненных с ног свалит. – Копец подумал и для верности добавил: – Даже двоих сразу, а может, и троих, я не проверял. Сами понимаете, мы их тут другому учим, а насчет физподготовки – это они и сами...

– Так это твои подопечные, что ли, Копец? – командующий химвойсками наконец соизволил отвернуться от плаца и обратить внимание на стоявшего рядом с ним старого знакомого. – Ну, так бы сразу и сказал! А я думаю, кому фитиль вставлять! Ты хоть смазкой запасся к моему приезду?

– Два вида, товарищ генерал, – вытянувшись в струнку, отрапортовал полковник. – Полкило вазелина и двадцать литров спирта. Что прикажете подавать?

– А вот это мы увидим! – Сидоров коротко хохотнул и подмигнул генерал-майору, медленно возвращающему на лицо нормальную окраску. – У нас тут большие маневры намечены, так я эту элиту посмотрю в деле. Если и в самом деле ты из внутренних войск умудрился химические сделать, выставишь спирт. А если нет... ну, полкило тебе точно хватит. Молодец, заранее запасся, значит, чувствуешь свои недостатки задницей. А это, я вам замечу, товарищ генерал-майор, прибор поточнее любого дозиметра. Вот, помню, как-то раз мы с вашим подчиненным сидим под Тоцком, ждем часа «ноль»...

Копец облегченно и по возможности незаметно перевел дух и посмотрел вслед покидающей плац роте. Теперь бы еще куда-нибудь подальше их запрятать на время учений... Нет, не получится, Сидоров на них уже глаз положил. Значит, надо будет на маневрах такие задачи ставить, чтобы не то что головой – спинным мозгом решить можно было. Разведчиков куда-нибудь прикопать на позициях, накрыть маскировочной сетью, и пусть сидят, по бумажке в микрофон данные читают. Бумажку мы им напишем, как же не написать, хоть сержанты у них должны быть грамотными. А на глазах пусть Мудрецкий крутится, хоть что-то на химика похожее. Только надо поговорить, чтобы не ляпнул чего лишнего. С него, пиджака, станется...

* * *

Взвод химиков из Чернодырья учениями, можно сказать, был избалован. То одни, то другие, то испытания на выживание, то международные соревнования... В советское время, рассказывают, года не проходило, чтобы целой армией не воевали. А то и округом. А то и несколькими, да еще и братские войска Варшавского договора за наш счет учились. Оно, конечно, отчего бы не повоевать, если бензин стоит дешевле минералки, а литр спирта – как звонок по телефону... патроны вообще считало только управление вооружения, и то – для порядка и отчетности. А нынче если какая-нибудь часть не из тех, что для телевизора содержится, за два года раз вся на полигон выберется – это праздник, товарищи. И для солдата в том числе. Вот, казалось бы, и жить в палатке не так уютно, и в грязи по уши иной раз, и командиры над душой постоянно висят-зудят, как комары... А все ж таки праздник. Потому что интересно. Потому что не красишь заборы и не строишь свинарник, а чувствуешь себя на том месте, на которое призвали, и хоть какой-то смысл виден в этом двухгодичном сроке, полученном за соблюдение закона...

И все равно – такого они еще не видели. Танки ревут, вертолеты куда-то ракетами лупят, пехота бегает... Откуда эту пехоту пригнали, для химиков так и осталось военной тайной, но, наверное, нашлась где-то поблизости. На всякий случай вглядывались, если получалось, в лица мотострелков – нет, не попалось знакомых. Хотя могли, вполне могли перекинуть сюда отдельный батальон подполковника Стойлохрякова, все-таки округ один. На всех. Но, видимо, есть и в Саратовской области какие-то пехотинцы да танкисты...

– Так, все накрылись ветошью! – Лейтенант Мудрецкий посмотрел на часы. – Сели в траншею и не высовываемся!

Пять, четыре, три, два... Внимание... Атом!

Дрогнула Приволжская возвышенность. Гул пронесся по лесам и степям. А из-за холма, на невидимом отсюда склоне которого стоял палаточный городок, начал подниматься в небо клубящийся багрово-черный гриб. Он рос все выше, расплывался страшной шапкой, распугивая птиц, заставляя мелко креститься окрестных старушек и хвататься за телефоны случайно оказавшихся в пределах видимости журналистов. В Америке до хрипоты ругались два отдела в ЦРУ – одни разведчики потрясали компьютерными снимками с фотографиями ядерного взрыва, вторые совали им под нос данные сейсмических датчиков, свидетельствующие о смешной для России мощности в пару тонн тротила. Через два дня начальство их помирит, объявив об испытаниях на секретном полигоне севернее Саратова нового вида оружия, а заодно попросив президента и конгресс о паре миллиардов долларов на подробное выяснение...

В пяти километрах от растущего гриба пришлый генерал армии смотрел на грозное явление с откровенным интересом, а командующий химвойсками повернулся к своей свите и довольно сказал:

– Вот почти так оно и было! Так вот сидим мы, а оно кэ-эк... Вот чувствуется, человек с понятием делал!

«Спирт, – понял скромно устроившийся за дальним столиком с рацией и двумя телефонами полковник Копец. – Но пока не больше литра». А Сидоров продолжал:

– Так, сейчас посмотрим, как они дальше будут выкручиваться...