Правило двух минут - Роберт Крайс

— Да.

— Могу ли я поинтересоваться, о чем будет разговор?

— О Марченко и Парсонсе. Мне нужно поговорить с вами, но лучше без свидетелей. Я быстро.

Уильямс на секунду отвлекся, Поллард надеялась, что он подыскивает свободное время в графике.

— Конечно, Кэтрин. Конечно смогу. Когда вас ждать?

— Через пять минут.

Поллард оставила машину на стоянке рядом со зданием и поднялась на лифте на верхний этаж. Ее тревожило, что Уильямс считает, будто она до сих пор работает в ФБР. Поллард не любила лгать, но не всегда полагалась на правду. Если Уильямс откажется ей помочь, у нее не останется надежды увидеть спрятанные Рэндомом материалы.

Выйдя из лифта, Поллард увидела, что Питер продвинулся по службе. Лакированная табличка на двери гласила, что он теперь не только главный управляющий, но и генеральный директор. Поллард решила, что это счастливое стечение обстоятельств, — если уж врать, то врать самому боссу.

Питер был мужчина под шестьдесят, исполненный чувства собственного достоинства, невысокий, с залысинами и загаром заядлого теннисиста. Казалось, он искренне рад видеть Кэтрин. Он тут же пригласил ее в кабинет, чтобы показать открывающуюся оттуда панораму Лос-Анджелеса. После чего он подвел Кэтрин к стене, сплошь увешанной фотографиями в рамках, и кивнул на один из снимков — в верхнем правом углу.

— Видите? А вот и вы.

На фотографии Питер вручал ей почетную награду «Пасифик-уэст» девять лет назад. Поллард подумала, что тогда она выглядела намного моложе и стройнее.

Питер усадил ее на диванчик, а сам сел в кожаное кресло.

— Хорошо, агент. Так что после стольких лет я могу сделать для Кэт — Победительницы Великанов?

— Я больше не служу в ФБР. Поэтому мне необходима ваша помощь.

Питер, казалось, напрягся, поэтому Поллард одарила его своей самой очаровательной улыбкой.

— Речь не о ссуде. Ничего подобного.

Питер рассмеялся.

— Ссуда — это пустяки. Чем я могу быть полезен?

— Я помогаю частному клиенту как специалист по безопасности. Марченко и Парсонс были в некотором роде выдающимися фигурами среди налетчиков последних лет, поэтому мне нужно знать о них все.

Питер кивал, слушая.

— Они грабили нас дважды, — сказал он.

— Верно. На вас пришлись четвертое и седьмое ограбления, два из тринадцати.

— Твари поганые.

— Мне нужна предыстория со всеми подробностями, но полиция не хочет делиться наработками с гражданскими лицами.

— Но вы же служили там.

— В принципе я их понимаю. Они любят расставлять точки над «i». Лидс, тот просто ненавидит, когда агенты увольняются. Он считает таких людей предателями. Но предательница я или нет — неважно, у меня двое детей и мне нужна эта работа, так что, если сможете помочь, я буду вам благодарна.

Поллард подумала, что прекрасно построила разговор, тонко намекнув, что благополучие ее детей зависит от их сотрудничества. Большинство крупных банков и банковских систем располагало собственными службами безопасности, которые работали рука об руку с властями, чтобы опознать, установить местонахождение и задержать налетчиков, равно как и предотвратить готовящиеся ограбления. С этой целью банковские сети и полиция открыто обменивались информацией о развитии событий, начиная с первого инцидента. Сведения, полученные во время второго, шестого или девятого ограблений, могли помочь полиции арестовать бандитов во время шестнадцатого. Вполне вероятно, что служба безопасности «Пасифик-уэст» располагала копиями всех или хотя бы части полицейских рапортов, пусть даже и в отредактированной форме.

Питер нахмурился. Поллард понимала, что он со всех сторон обдумывает ее просьбу.

— Вы знаете, у нас свои соглашения с полицией.

— Знаю. Вы подписывали кое-какие бумаги для меня, когда я занималась бандой «передовиков», а я делилась конспектами наших бесед.

— Предполагалось, что это документы исключительно для внутреннего пользования.

— Если хотите, я могу прочесть их в офисе вашей службы безопасности. Их даже не придется выносить из здания.

Поллард на мгновение остановила взгляд на Питере, затем выразительно посмотрела на фотографию Кэт — Победительницы Великанов. Она разглядывала ее несколько секунд, затем снова вернулась к Питеру.

— И если вы хотите, чтобы я подписала соглашение о конфиденциальности, я буду только рада.

Она выжидающе посмотрела на него.

— Не знаю, Кэтрин.

Поллард внезапно забеспокоилась, что он может запросить разрешение у полиции. Его служба безопасности ежедневно контактирует с детективами и агентами ФБР. Если специалисты по ограблениям узнают, что она продолжает расследование после того, как ей отказали в помощи, ей придется туго.

Она снова посмотрела на фотографию, после чего сделала последний выстрел.

— За два года эти сволочи успели прославиться.

Питер уклончиво пожал плечами.

— Вот что я вам скажу. Оставьте свой телефон моей секретарше. Я подумаю — тогда и поговорим.

Питер поднялся. Поллард встала вслед за ним. Она не могла придумать, какой еще аргумент привести. Он проводил ее до двери. Она оставила свой номер и спустилась на лифте в холл, чувствуя себя коммивояжером, которому за день не удалось ничего продать.

Поллард жалела о своих документах — жетоне и карточке, которые удостоверяли, что она агент ФБР. «Кредитки» давали моральное право спрашивать людей о чем угодно. Она всегда без колебаний звонила в любую дверь, задавала любой вопрос и почти всегда получала ответ. Нет, она даже хуже, чем неудачливый коммивояжер. Она ощущала себя человеком, тайком крадущим со стола остатки десерта. Словом — никем и ничем.

И она поехала обратно в Сайми-Уэлли готовить обед для своих мальчиков.

Холмен в оцепенении следил за тем, как уезжает Поллард. Он не сказал ей о подлинной причине, по которой увидел ее под мостом. На самом деле он ехал к Чи. И про то, что был здесь дюжину раз, — тоже соврал. Он возвращался сюда раз двадцать, а может, тридцать. Он оказывался на мосту по нескольку раз в день и по два-три раза за ночь. Иногда его приводило сюда почти бессознательно, словно он засыпал за рулем и машина сама привозила его к каналу. Он не всегда перелезал через изгородь. Большей частью он проезжал по мосту не останавливаясь, но иногда припарковывался, перегибался через перила и под всевозможными углами разглядывал ужасные белые пятна. Холмен не открыл Поллард правду о своих поездках и знал, что никогда и ни с кем не сможет разделить ее, равно как и тот ужас, который он испытывал при виде светлых проплешин на бетоне.

Холмен хорошенько обдумал разговор с Поллард и решил не ездить к Чи. Им, конечно, надо было пообщаться, но он многое не хотел рассказывать Чи.