Тихий омут – индивидуальные черти - Надежда Ивановна Арусева

– Ты нас с ним познакомишь?

Женя утвердительно кивнула и Ирина Степановна продолжила наступление:

– Кто он? Как его зовут? Он что-то для тебя значит?

Женя удобнее устроилась на кровати, подтянула коленки, скрестила на них руки и ответила:

– Его зовут Егор, Георгий Денисов. Сколько ему лет не знаю, старше меня, но не на много. Занимается чем-то связанным с автомобилями. Я его не спрашивала.

– Он что-то для тебя значит? – не дала увести разговор в сторону мама.

– Кажется, значит… – протянула задумчиво Женя, – но…

– Что «но»? – наступала мама.

– Но… это не правильно! – твердо закончила Женя.

– Почему? Он алкоголик? Он агрессивен? Он тебе что-то сделал? – испугалась мама.

– Нет! Ну что ты сразу страсти какие-то придумываешь! По-моему, он хороший. – Женя улыбнулась своим словам.

Ирина Степановна услышала удовольствие в голосе дочери при упоминании Егора.

– Но что-то все-таки в нем не так… Да?

– Нет, мама, во мне не так. Понимаешь, он мне очень нравится, но при этом сильно раздражает. Мы все время спорим и препираемся. Он цепляется ко мне, я все время язвлю. Мам, я на него кричу, представляешь? Я всё думаю, когда достану его так, что он высадит меня из машины! А ничего не могу с собой поделать.

– А он терпит?

– Пока да. Но он тоже совсем не подарок.

– Ну, это не страшно, просто вы не равнодушны друг к другу. Вы же только познакомились, должны узнать друг друга… – облегченно вздохнула Ирина Степановна.

– Мам, – оборвала ее дочь,– «не равнодушны» это не то, что мне надо. Мне тридцать четыре, я должна выйти замуж. У меня нет времени узнавать, притираться и искать точки соприкосновения. Я знаю, что семью не строят на таком неравнодушии. Мне не нужно поле боя, я хочу спокойствия для себя и будущего ребенка, хочу семью, где любят, ценят и понимают друг друга… Вот как вы с папой.

– Я не могла себе представить, что ты нас с папой идеализируешь. Мы обычные люди и отношения у нас обычные. Ты же сто раз видела, как мы ссоримся! Просто мы уже больше тридцати лет вместе, мы уже выкричали все что могли.

– Но у вас это все так не по-настоящему. Ты на папу ворчишь. А потом такими глазами на него смотришь, когда он отворачивается, что сразу понимаешь, что ты бы… жизнь за него отдала…

– Наверное… – сама себе прошептала мама. Обе помолчали, а потом Ирина Степановна вздохнула, как бы собираясь с духом, и уверенно сказала:

– Ты прости меня, дочь, за то, что я всю жизнь поощряла в тебе здравомыслие.

Женя удивлённо вытаращила глаза и попыталась успокоить маму, но та остановила её жестом.

– Не перебивай! Знаю, что говорю…

Она отвернулась от дочери и продолжила:

– Мне так спокойно жилось, имея такую разумную, целеустремлённую дочь. Я гордилась и горжусь тобой. Но сейчас забудь всё, чему я тебя учила и послушай только свое сердце. Иногда только оно знает, что правильно. Наверное, мне как матери не очень понравится твой Егор. Но я знаю точно, что Дима не нравится тебе самой и никогда не нравился. Когда ты с ним рядом, ты в каком-то выдуманном мире. Ты неестественно себя ведешь, как в спектакле играешь. Сама себе сценарий написала и ни на шаг от роли не отходишь.

Она еще секунду подбирала слова, а потом просто повергла Женю в шок:

– А ещё ты не знаешь, дочь, что когда я выходила замуж за твоего отца я его ненавидела так сильно, как никого и никогда за всю свою уже довольно длинную жизнь…

В городе, в котором жила девятнадцатилетняя Ирочка Воронина, будущая Пахомова, были два военных училища, одно училище связи и второе лётное. Она училась в пединституте и традиционно будущие учительницы встречались и потом выходили замуж за лётчиков или связистов. Местные парни с курсантами ни в какое сравнение не шли, за что люто их ненавидели. Вечером «зелёным» негласно было запрещено в одиночку по городским окраинам путешествовать. Это всегда плохо заканчивалось.

Лёшка Пахомов был курсантом лётного училища. Будущий штурман учился на пятом курсе. А, как известно, на пятом курсе все курсанты желают жениться. Чтобы в далекие гарнизоны ехать не в одиночестве, а с молодой женой. Лёшка жених был завидный. Во-первых, пятикурсник, значит, голову морочить не будет, можно рассчитывать на загс. Во-вторых, стипендия огромная, хватает и на квартиру съёмную, благо казарменное положение на выпускников уже не действует, и на рестораны. Уж рестораны себе вообще из молодежи только курсанты позволить могли. А Лёшка ко всему перечисленному ещё и красавцем был: высокий, стройный, спортивный, волосы черные, глаза карие насквозь прожигают. Веселый, вокруг него девчата как пчёлы вились.

Вот с ним и познакомила Ирочку подружка. Встретились они раз, может два и повел Лёшка Ирочку в ресторан. И так Ирочке всё понравилось! Всё как у взрослых – ресторан, вино в бокале искрится, красивый и взрослый Алексей для нее музыку заказывает, прижимает в танце и слова говорит приятные про чувства, про желание, про любовь. Все это так сладко, так заманчиво.

А потом он пошел ее домой провожать. Жила она не в центре. Провожались долго, хорошо им было вместе, целовались на скамейках в парке, в тени прятались. Там в парке к ним местные ребята и пристали.

– Смотри, Толян, зеленый кузнечик девку тискает. Совсем «зеленые» страх потеряли. Ночью, в парке, да с девкой! Как тебе это нравится!?

– Совсем не нравится. Проучить бы надо, – второй поправил кепочку и полез в карман, – а деваха ничего, тощевата правда, но на безрыбье и рак рыба. А? Красотуля, пойдешь с нами?

Он наклонился и довольно чувствительно ущипнул ее за щеку.

Ирочка то ли по глупости, то ли по молодости, а может это в ней вино взыграло, но она не испугалась. А как сидела, так и выпрямила резко ногу. И попала куда метила и довольно сильно. На ней ведь не нынешние модные босоножки были из мягкой кожи, а грубые, но надежные туфли, на три сезона хватит. Бедолага моментально сложился пополам, он даже забыл, как дышать от боли. Тут и Лёшка раздумывать не стал, от души навешал второму. Но испытывать судьбу влюбленные не стали, ведь эти два болвана могли быть в парке и не одни. Поэтому Лешка с Ирочкой схватились за руки и побежали. Куда бежали не очень-то понимали. Отдышаться остановились на другом конце парка возле реки. Они ушли с дорожки, чтобы