Игорь Северянин - Вера Николаевна Терёхина

о поэзии Северянина, затем артисты исполняли его стихи, а сам поэт выходил к публике в третьем отделении. Но кто поедет в далёкую зимнюю Одессу? Вероятно, поэт просил профессиональную актрису и свою возлюбленную Лидию Рындину принять участие в этом турне. Но пришлось вместо Рындиной призвать неопытную, но деятельную Софью Шамардину.

«Ах, мои принцессы не ревнивы, потому что все они мои», — не без хвастовства писал Северянин в стихотворении «Прогулка короля». Так Сонка, вызванная из Петербурга на юг России, превратилась на время в Эсклармонду Орлеанскую (по имени героини оперы Массне). Во время выступлений в честь Софьи Шамардиной в Екатеринославе была написана одна из самых изящных поэз Игоря Северянина «В коляске Эсклармонды» (1914):

Я еду в среброспицной коляске Эсклармонды По липовой аллее, упавшей на курорт, И в солнышках зелёных лучат волособлонды Зло-спецной Эсклармонды шаплетку-фетроторт. Мореет: шинам хрустче. Бездумно и бесцельно. Две раковины-девы впитали океан. Он плещется десертно, — совсем мускат-люнельно, — Струится в мозг и в глазы, по-человечьи пьян... Взорвись, как бомба, солнце! Порвитесь пены блонды! Нет больше океана, умчавшегося в ту, Кто носит имя моря и солнца — Эсклармонды, Кто на земле любезно мне заменил мечту!

Владислав Ходасевич заметил, что «коляска Эсклармонды» — родная сестра знаменитой «каретки куртизанки», самое действие, как и прежде, происходит на курорте. Тут же вспоминаются другие строки из «Кубка»:

Элегантная коляска, в электрическом биеньи...

И т. д.

«Шинам хрустче», — говорит Северянин, и тотчас же вспоминается «хрупот коляски» всё из того же стихотворения, которое ныне перепевает автор. Тут же, — как пишут в афишах кинематографа, — «по желанию публики, ещё только один раз...».

Стихотворение написано в Екатеринославе (с 1926 года — Днепропетровск, с 2016-го — Днепр) во время второго турне Северянина по югу России. Шамардина вспоминала:

«Нашёлся какой-то меценат, который устроил поездку Северянина на юг.

Кусок чёрного шёлка, серебряный шнур, чёрные шёлковые туфли-сандалии были куплены в Гостином дворе. Примерка этого одеяния состоялась в присутствии Северянина и Ховина. “Платье” перед концертом из целого куска накалывалось английскими булавками. И сандалии на босу ногу. Северянин очень торопил выезд, чтоб не помешал Маяковский. Помню, были в Екатеринославе, Мелитополе, Одессе. Читала стихи — что откроется по книге. Вообще было смешно, а под конец стало противно. До и после концертов или бродила по улицам (даже верхом ездила), или сидела в номере одна и думала, что же всё-таки будет дальше».

О своих отношениях с Софьей Шамардиной Северянин рассказал в «Воспоминаниях о Маяковском» и в поэме «Колокола собора чувств». Образ Сонки — «весенней зорьки» — в поэме романтизирован. Поэт не скрывал свою любовь к ней, а в памяти Шамардиной осталась только комната Северянина с «бамбуковыми этажерочками, каким-то будуарным письменным столиком, за которым он бездумно строчил свои стихи».

Софье Шамардиной, помимо «Промелька» (1913), посвящены также стихи «Сердцу девьему» (1913), написанные после их знакомства в Минске, во время турне Северянина и Сологуба.

Сонке

Она мне принесла гвоздику, Застенчива и молода. Люблю лесную землянику В брильянтовые холода. Рассказывала о концерте И о столичном том и сём; Но видел поле в девьем сердце, Ручьи меж лилий и овсом. Я знаю вечером за книгой, Она так ласково взгрустнёт, Как векше, сердцу скажет: «прыгай!» И будет воль, и будет гнёт... С улыбкою сомкнув ресницы, Припомнит ольхи и родник, И впишет чёткие страницы В благоуханный свой дневник.

В феврале 1914 года в Одессе — последнем пункте турне эгофутуристов по югу России было написано стихотворение «Никчёмная» (впервые опубликовано в книге «Ананасы в шампанском»), в котором поэт подвёл итог личным и творческим отношениям с доброй безжалостницей:

Слушай, чуждая мне ближница! обречённая далечница! Оскорбить меня хотящая для немыслимых услад! Подавив негодование, мне в тебя так просто хочется, Как орлу — в лазорь