Двое из будущего. 1901 -… - Максим Валерьевич Казакевич

— Если действительно необходимо, то конечно, — не задумываясь ответил химик. — А сколько вам нужно этого тринитротолуола? Может мы у себя все быстренько сделаем и все?

Я отрицательно замотал головой.

— Нет, об этом и речи быть не может. Слишком опасно. А не дай бог рванет? Даже один фунт взрывчатки разнесет вашу лабораторию на кусочки, а вокруг люди, — я уж не стал вдаваться в подробности и говорить, что в обращении тротил не слишком-то и опасен. Его можно резать, бить, кидать, жечь, но он не детонирует. Для взрыва необходимо было именно другой взрыв, даже взрыв патронного капсюля, что будет приводить к цепной реакции. — Нет, Иван Ильич, если уж заниматься, то вдали от людей. А что касается количества… Ну не знаю даже. Думаю, на первые испытания пары пудов хватит. А там посмотрим. И кстати, раз пошла такая пьянка… А что вы скажете насчет гексогена? Вам это знакомо?

— Неужели тоже взрывчатка? — с хитрым прищуром посмотрел на меня химик.

Я лишь загадочно улыбнулся, не давая никакого определенного ответа. Я не знаю что он обо мне и о моих «озарениях» подумал. Вполне возможно, что он догадался о моем истинном прошлом, но, наблюдая за ним, все же склонился к версии, что вряд ли. Слишком уж фантастично выглядит настоящая история попадания. А поэтому, скорее всего, и сам Иван Ильич и другие приближенные к нам люди, считали, что мы просто воруем идеи по всему миру, скупаем их направо и налево. И мы с Мишкой, чуть поразмышляв, решили, что пусть эта версия и будет основной для всех людей. А чтобы укрепить их в их предположении мы иногда разыгрывали спектакли — просили иногда Попова с Мендельсоном осуществлять некоторые заграничные платежи, а спустя некоторое время получали пухлые письма и бандероли. Понятно, что все было организовано через подставных лиц. Мишка потратился, еще раз сгонял за границу и нанял одного человека, чтобы он отослал нам несколько «подозрительных» писем с разных концов Европы. Причем, получив письма, Мишка позволил «случайно» нескольким людям взглянуть на адресат отправителя, но ничего при этом не объяснив. А на утро, срочно созвав совещание, потребовал направить исследования в новом направлении. И таким образом, он утвердил у людей версию о том, что мы, то ли воруем, то ли покупаем более или менее перспективные идеи. Что ж, этот вариант нашего всезнайства нас вполне устраивал. И вот именно поэтому, заместитель Мельникова не стал углубляться в вопрос о том, что же такое гексоген, а просто взял себе эту тему на заметку. И если он сможет найти хоть что-то, то обязательно поставит меня в известность.

Ну а что насчет получения тротила… Заместитель Мельникова согласился пожить некоторое время в Новгороде и организовать там тайную лабораторию. И пока Мендельсон проталкивает через охранку и военных тему производства тротила и внимательно изучает законодательство, мы своими силами добудем его для своих нужд. Совсем чуть-чуть. Только чтобы испытать наши минометы. Полигоном, кстати, секретным надо бы тоже озаботиться. Где бы найти тихое и удобное местечко?

Секретную лабораторию заместитель Мельникова организовал в течение месяца. Навез туда своих колб, реактивов, притащил с собою несколько проверенных людей. Со своей же стороны я организовал охрану. Очень быстро возвели глухой и высокий забор, по внутреннему периметру опутали колючей проволокой, и устроили круглосуточную охрану. Василий Орленок, что был начальником охраны, лично отбирал людей для командировки. И требовал от них строжайшей секретности. Не хотелось бы, чтобы к нам заявились представители власти из-за одной случайно оброненной фразы.

Весной, в марте месяце, случилось неожиданность. Можно сказать приятная. Максимченко Павел, друг нашего Валентина Пузеева, что работал на нашем предприятии и гордо носил кличку «Орион», нашел для нас нового человека. Прибежал ко мне утром в офис, попросил безотлагательной встречи и, едва за ним прикрылась дверь кабинета, выпалил:

— Василий Иванович, я вам такого человека нашел!

— Что? Какого такого человека?

— С Путиловского одного. Головастый мужик по двигателям специалист. А я знаю, вам такой очень нужен, — на едином дыхании выпалил Павел.

— Да подожди ты, — осек я его порыв. — Не тараторь. Ты толком объясни, что за мужик такой нарисовался?

— Так я это и говорю, что с Путиловского одного мужика головастого выгоняют. Он у них пытался двигателя строить. Да только не срослось что-то и вот его попросили вон. Василь Иваныч, нельзя его упускать. Упорхнет птичка, где ее потом ловить?

— Да чего ты все трещишь? Ты давай спокойнее — я ничего не успеваю понимать. О каком мужике ты говоришь?

Павел снова хотел было выдавить из себя информацию на едином дыхании, но, перехватив мой сердитый взгляд, вздохнул, медленно выдохнул и размеренно начал вещать:

— Василий Иванович, я же вам пытаюсь сказать, что с Путиловского завода выгоняют хорошего инженера. Он большой специалист по двигателям. Нельзя чтобы он просто так уходил, надо чтоб он у нас остался.

Вот теперь я кое-что понял. Только все равно были большие сомнения. Не может прекрасный инженер просто так выгоняться с завода, тем более с Путиловского. Уж там-то за ценных кадров цепляются. А значит либо инженер был никудышным специалистом, либо гнали его за темные делишки.

— Хорошо, я понял, — ответил я не спеша. — А у тебя откуда эта информация?

И он мне рассказал. Оказывается, Павел зарекомендовал себя довольно неплохим работником. И как хорошему работнику ему доверили заниматься монтажом наших электрических тельферов. Он встал во главе бригады, стал ездить по стране и устанавливать наше изобретение. И случилось так, что нашим тельфером заинтересовались на Путиловском заводе. Рассмотрели различные варианты и через какое-то время заказали у нас один из самых мощных и больших. И вот, Павел, прибыв на Путиловский со своей бригадой, встретил старых знакомых, разговорился с ними и случайно вызнал об этом инженере. А потом, более основательно зацепившись языком, вызнал и остальное. Инженером был некто Густав Тринклер. Обрусевший немец. Довольно молодой мужчина, но уже с довольно внушительным опытом конструирования двигателей собственного изобретения. Работал на Путиловском, доводя до совершенства свой двигатель, до тех пор, пока там не сменился директор. А вот после смены управляющего у Тринклера и начались проблемы. На нового директора стал сильно давить Нобель, требуя от него, чтобы все работы по изобретению молодого инженера были немедленно прекращены. Потому как, сам господин Нобель, купив лицензию на строительства двигателей господина Дизеля, не желал видеть конкурентов. И апеллировал все к тому, что изобретение Тринклера является, по сути, не изобретением как таковым, а прямым воровством идеи,